Он мог бы остановиться на этом. Наверное, ему даже стоило бы остановиться. Но честность не позволила ему.
– Я надеялся изменить ее решение.
Легкая улыбка растаяла, облачко затуманило ее дивные глаза.
– Что ж. Уверена, что тебе это удастся. Не могу себе представить, чтобы тебе не удалось хоть какое-то дело, – ровным тоном добавила она.
Ему хотелось рассказать Черити о том, что встреча с ней поставила под вопрос абсолютно всю его жизнь, включая и Селу. Ему невыносимо хотелось заключить ее в объятия и испытать с ней то, что, как он подозревал, потрясло бы все его существо. Ему отчаянно хотелось остаться здесь, с ней, навсегда.
– У моей бабушки Прескотт была присказка, – тихо произнесла Черити. – Если бы желания были лошадьми, нищие были бы всадниками.
Он смотрел на нее. Вглядывался упорно, глубоко. Неужели он до такой степени потерял контроль над собой, что высказал свои желания вслух? Или же она прочитала его мысли?
– Мы с тобой как будто связаны живой нитью, – медленно сказал он. – Ты звала меня…
– Я тебя не звала.
Он лишь махнул рукой на ее возражение.
– Ты звала меня, – упрямо повторил он. – И я пришел. А сейчас, хотя всем известно, что это невозможно, ты проникла в мое сознание, прочитала мои мысли.
– Я не читала твои мысли.
– Тогда откуда ты узнала, о чем я думал? О чем я мечтал?
– Я читала у тебя на лице, – ответила Черити. – У тебя очень выразительное лицо, Старбак.
– Правда?
Это сюрприз. Придется по возвращении на Сарнию поработать над своим лицом. Испытывать какие- либо эмоции уже не желательно; но их проявление навеки уронило бы его в глазах ученых мужей.
Черити рассмеялась, увидев, как в его глазах удивление сменилось тревогой, а потом твердым намерением. Он такой открытый, этот мужчина, в которого она, похоже, готова влюбиться. Такой искренний. И так не похож на Стивена. Для ее бывшего мужа лгать и изворачиваться было так же естественно, как дышать. Он занимался этим постоянно, без всякой надобности.
– В данный момент очень выразительное лицо у тебя, – пробормотал Старбак. Он провел пальцем по сердито сжавшимся губам. – Надеюсь, не я вызвал эту гримасу.
От этого легкого прикосновения кожа у нее загорелась. Ну почему – несмотря на то, что оба знают о бесперспективности отношений между ними, несмотря на то, что оба клянутся не продолжать эти отношения, – почему они не в силах удержаться от прикосновений?
– Нет. Я думала совсем о другом человеке.
– О том, что тебя обидел?
– Я не хочу говорить о Стивене, – поспешно возразила она и отстранилась. – Я не хочу о нем даже думать.
Один раз в жизни она позволила сердцу взять власть над разумом. Пережив эту катастрофу, она поклялась никогда не отдавать сердце мужчине. И вот, пожалуйста, она на пороге той же самой ошибки.
Старбак кивнул.
– Я могу понять, какая это болезненная тема.
– Совсем не болезненная, – вспыхнула Черити. – Просто мысли о нем приводят меня в дикую ярость.
В который раз Старбак убедился, что в мире нет более привлекательного зрелища, нежели сполохи раздражения в синих глазах Черити. В который раз в нем вспыхнуло желание. В который раз он напомнил себе, что не имеет на это права.
А Черити следила за волнами эмоций, пробегавших по его лицу. Страсть, желание, твердое решение. И опять между ними выросла стена – и она очутилась по другую ее сторону. Брэма Старбака нелегко понять. И любить его непросто.
Скрипучая пташка выскочила из своего домика, возвещая время, и разорвала напряженную тишину, которая становилась все более и более опасной.
Старбаку неожиданно пришло в голову, что эта птичка сравнима со многими землянами, встречавшимися на его пути: странная, забавная, абсолютно неразумная и удивительно привлекательная.
– Тебе пора назад, в лабораторию.
– Да. – В голосе Старбака слышалась не меньшая неохотность.
– Может, возьмешь джип? Я уже никуда не поеду.
– Спасибо. – Он кивнул. – Ты так добра.
– Мне всегда говорили, что это мое слабое место.
Он одарил ее одним из своих долгих, вдумчивых взглядов.
– Может быть, – наконец согласился он. – Но это и одно из твоих самых подкупающих качеств.
