— Значит, вы все еще хотите этого? — неожиданно хрипло спросила она.
— Конечно, все решено.
Он рассеянно разглядывал ее.
Она была ненакрашена, и очки по-прежнему закрывали половину лица. Зачесанные назад волосы невыгодно подчеркивали ее бледность, а фигуру снова скрывала бесформенная одежда: футболка на размер больше, чем нужно, свободные джинсы. Однако он мог представить, что под ними имелись соблазнительные изгибы. Так почему же она так одевается?
Бесцеремонный оценивающий осмотр ее одежды и тела заставил ее вспыхнуть. Она поспешно схватила со стула кардиган и завернулась в него, словно отгораживаясь от Антонио серой шерстяной тканью.
— Что вы делаете? — удивленно спросил он.
— Пытаюсь устроиться поудобнее.
Она очень надеялась, что он не заметил, как его взгляд превращает ее в желе.
Темная бровь иронично приподнялась. Скорее всего, он заметил, как и она, что его осмотр был критическим. Она старалась казаться уверенной, но жаркий румянец на щеках не очень способствовал этому.
— Здесь около тридцати градусов. — Он окинул взглядом комнату, удивляясь, как она живет здесь. Обе комнаты чистые и аккуратные, но обстановка чрезвычайно простая. — У вас нет кондиционера?
Ей стало еще жарче оттого, что его внимание переключилось на ее жилище.
— Вообще-то есть, но он выключен, потому что мне холодно!
На самом деле она просто не могла позволить себе целыми днями держать его включенным, поэтому экономила на нем, пока Натан был в яслях. Гордость вынудила ее солгать.
— Вы, наверное, заболеваете.
Он нашел выключатель, и прохладный воздух хлынул в комнату.
Как он смеет так вести себя, подумала она, что он о себе воображает!
— Вы правы, я, наверное, заболеваю, — гневно сказала она. — Я думаю, это ужас в конечной стадии от мысли, что на следующей неделе мне придется выйти за вас замуж!
В его глазах мелькнуло веселое удивление. Ему нравилось ее резкое чувство юмора.
— Не волнуйтесь насчет церемонии, это займет десять минут.
Его беззаботный тон разозлил ее еще сильнее.
— Я волнуюсь не из-за церемонии, а из-за того, что последует за ней.
Неужели его совершенно не волновала чудовищность того, что он предлагал ей?
— Уверяю вас, единственными последствиями будут положительный счет в банке и лучшая жизнь для вас и вашего сына.
Очевидно, нисколько не волновала.
— Деньги, знаете ли, еще не все, — порывисто сказала она.
Такого ему еще не говорили. Он поднял бровь и улыбнулся.
— Вы правы, но они помогают жить.
Он снова огляделся, и она тоже невольно посмотрела на комнату его глазами, замечая, какой маленькой и утилитарной она была.
— А вам нужна помощь, — холодно продолжил он. — У вас растет сын, и скоро вам двоим перестанет хватать места.
— Натану всего два года, у меня достаточно времени, чтобы придумать что-нибудь, а пока я буду растить его с любовью, и это единственное, что действительно важно.
— Такой подход достоин восхищения, но любовью не оплатишь счета.
— Мы справляемся!
Она сжимала и разжимала кулаки.
— Нет, не справляетесь, Виктория. Вы на грани банкротства.
— Прибыли невелики, признаю, — хрипло сказала она. — Но мы бы прорвались! И большая часть моих проблем появилась из-за того, что вы бессовестно повышаете мою арендную плату.
Антонио покачал головой и посмотрел на часы:
— Это бизнес, не принимайте близко к сердцу. Мы сделаем так, чтобы на новом месте над вами никто не довлел.
Она скрипнула зубами от его покровительственного тона, но не успела ничего сказать, прежде чем он пошел к выходу.
— Эта сделка для вас выгоднее, чем для меня. А насчет церемонии все-таки не волнуйтесь, это простая формальность. Приходите хоть в джинсах, мне все равно.
— Может, я так и сделаю, — пробормотала она. — А может, совсем не появлюсь. Кто знает, может, у меня есть план.
Он чертовски уверен в себе. Почему он решил, что она покорно сделает все, что он прикажет? Почему она так переживает, а он как будто и не участвует во всем этом?
Антонио спокойно встретил ее пылающий взгляд:
— Вы умная женщина. Уверен, вы придете.
Она задрожала, внезапно осознавая, как глупо было думать, что есть какой-то другой путь.
— Да, скажите, ваш паспорт в порядке? — вдруг спросил он.
— Мой паспорт? — Она прищурилась. — Да…
— А вашего сына?
Она изумленно посмотрела на него:
— Да… А что?
— Сразу после церемонии мы летим в Италию.
— В Италию? — Ее сердце забилось так громко, словно стучало у нее в голове. — О чем вы? Я никуда не полечу! У меня дела здесь!
— Вы выходите за меня замуж, помните?
Терпеливое удивление снова мелькнуло в его глазах.
— Но вы ничего не говорили про Италию!
Она отступила на шаг, как будто боялась, что он прямо сейчас взвалит ее на плечо и унесет с собой.
— Виктория, я ясно сообщил вам, что в ближайшие несколько недель мы будем жить в одном доме.
— Я думала, вы имеете в виду дом в Сиднее!
— У меня есть несколько домов в Сиднее, но ни один я не могу назвать своим домом. Мы полетим на озеро Гарда, там мой дом.
— Вы не говорили об этом!
— Теперь говорю, — спокойно ответил он. — Вы нужны мне там.
— Я не понимаю, какое значение имеет место проживания, если наш брак — всего на несколько недель…
— Потому что я живу в Италии, — терпеливо повторил он. — Мне так удобнее. И я хочу представить вас моему отцу.
Он еще раз окинул ее взглядом и подумал, как отреагирует на нее отец, уверенный, что Антонио выберет в жены светскую львицу модельного вида, вроде последней девушки Антонио, принадлежавшей к аристократическим кругам. Именно такую жену он хотел для сына и неоднократно намекал ему, как хорошо она подходит ему, каким выгодным для семьи Кавелли будет этот брак. Удивительно, что для него это стало так важно, в то время как несколько лет назад его совершенно не заботило то, что он навлек позор на семью.
Антонио улыбнулся. Он заставит этого лицемера задуматься. Виктория шокирует его, но, когда он узнает, что его перехитрили, он придет в бешенство. Это будет идеальная месть за все унижения, которым годами подвергалась его мать.
— Но как же быть с моим бизнесом? — снова спросила Виктория. — Я не могу просто так оставить его.
