— Приди ко мне, Джекс, и обними покрепче, — Ким плакала от счастья. — Я никогда не отвергну тебя.
— Три, два...
Она так и не услышала слова «один», потому что все заглушил треск ломающегося дерева. Этот звук показался Ким райской музыкой — ведь ее Джекс был здесь. Глаза девушки застилали слезы радости, и в первый момент она увидела только темную фигуру, возвышающуюся над грудой древесных обломков, словно надежный боевой корабль над пенным гребнем волны.
Лицо мужчины казалось одновременно суровым, встревоженным и словно бы виноватым, а в его внимательных светло-карих глазах читалась затаенная страсть.
— Привет, Джекс, — только и смогла произнести девушка.
— Не говори ни слова, пока я не закончу! Я приехал сказать...
Он подошел ближе, и она заметила, что он хромает.
— Тебе больно?
— Возможно, я сломал ногу. Не говори, пока...
— О господи! Пойдем!
— Все в порядке. Да послушай же!
Она подвела Джекса к дивану и помогла сесть.
— Хорошо, молчу. Говори! — девушка присела рядом, но тут же охнула: — Лед!
Она побежала на кухню, вытащила из морозилки несколько кусочков льда и завернула их в полотенце.
— Что, черт возьми, ты там делаешь? — крикнул мужчина.
— Тебе нужен холод. Сними обувь и положи ногу на диван! — вернувшись в комнату и увидев, что Джекс не выполнил указания, Ким сама аккуратно сняла с него ботинок. Он застонал, и девушка вздрогнула. — Извини... Положи полотенце на ступню, и опухоль быстро спадет.
— Мне решительно наплевать на это! — заявил Джекс.
— А мне — нет. Поэтому мы не будем разговаривать, пока не сделаешь то, что я велела.
Джекс здесь — в Сент-Луисе, в ее квартирке, на ее любимом диване... это просто чудо!
— Хорошо, теперь можно продолжить? — сказал мужчина, послушно приложив лед к больной ноге.
Ким улыбнулась:
— Конечно. Говори!
— Я позволил тебе уйти из моей жизни — в последний раз. Я дал тебе время. Не хотел, но дал.
— Перед тем, как задушить за то, что я трусливо сбежала?
Джекс нахмурился.
— Можешь помолчать хоть одну минуту?
— Извини... — девушка прикусила губу. Ей хотелось говорить с ним, ведь они так давно не виделись!
— Нет. Я дал тебе время — столько, сколько смог, чтобы ты поняла, как нуждаешься во мне, — он притянул Ким к себе на колени. — Я здесь, чтобы сказать тебе: ты чертовски неправа, Кимберли, но я не знаю, как доказать тебе, что люди могут быть вместе. Они иногда ссорятся, но потом мирятся. Они даже спорят, потому что любят друг друга и жаждут общения и понимания. В жизни найдется место всему.
Ким наслаждалась жаром его тела, страстностью голоса, любовалась знакомыми с детства прекрасными светло-карими глазами. Он говорил именно то, о чем она только что думала.
— Ты знаешь моих родителей, — продолжал Джекс. — Они, бывало, ругались, но никогда не ложились в постель, не помирившись, потому что хотели всю жизнь прожить вместе. Они не только любили, но и нравились друг другу! — он запустил пальцы в копну ее рыжих волос. — А ведь мы нравимся друг другу?
Ким кивнула.
— Вот видишь — мы поссорились, но ведь и помирились, правда?
В глазах девушки заблестели слезы.
— Да, — прошептала она.
— Мы занимались любовью, и это изменило наши отношения, но не ухудшило, а сделало более целостными. Я уверен — ты ощущаешь то же самое.
По щеке Ким скатилась слеза, и мужчина смахнул ее.
— Не плачь, доверься мне. В жизни нет ничего постоянного. Если я и буду несчастен, то рядом с тобой легко справлюсь с любыми неприятностями. Но, честно говоря, не могу представить нас несчастными — пока мы вместе. Как мне доказать тебе это, Кимберли?
Она прижала ладонь к его губам.
— Не надо ничего доказывать.
Джекс нежно поцеловал тонкие пальцы.
— Не говори так! Дай нам шанс! Выходи за меня замуж, и — вот увидишь — в канун золотой свадьбы мы по-прежнему будем счастливы!
— У тебя нет аллергии на кошек? — задумчиво спросила Ким.
— Что? А какое, черт возьми, это имеет отношение... — оторопел Джекс.
— Понимаешь, у нас есть кошка... — девушка убрала непослушный завиток с его лба и почувствовала, как тихое блаженство наполнило ее душу.
— Как ты сказала? У. нас?
— Мы — это ты и я. У нас есть кот. Ну, еще не кот, а котенок, но он — часть моего сердца... Как и ты. Я люблю тебя, Джекс, и не как друга. Чтобы осознать правду, мне потребовались долгие недели одиночества... — Ким склонила голову на плечо Джекса. — И правда эта — в том, что я буду рядом с тобой всю оставшуюся жизнь. Не важно, сколько нам отпущено — шестьдесят лет, сто... или немного меньше.
Девушка лукаво усмехнулась.
— Кстати, мне страшно понравилось, как ты высадил дверь! Это было очень по-мужски. Но, знаешь... Я как раз собиралась позвонить тебе, когда ты появился.
В устремленном на нее взгляде Джекса читалось неподдельное изумление.
— Позвонить мне?
— Да-а... — Ким потеребила его упрямый завиток. — Потому что есть еще одна важная новость... — девушка теснее прижалась к любимому и вдруг поняла: она больше не одинока, потому что рядом этот человек — ее защитник, недостающая вторая половинка. — Готов узнать, какая?
— Сейчас я на все готов!
Кимберли положила его руку себе на живот.
— Мы беременны, дорогой! — прошептала она.
Джекс растерялся — лишь на долю секунды, но тут же сжал ее в объятиях.
— Не могу поверить! Я не ожидал такого счастья...
— Я тоже, но думаю — мы привыкнем.
Мужчина засмеялся.
— Кимберли, я так тебя люблю, что даже дышать больно...
Он страстно поцеловал ее в приоткрытые розовые губы. Время замедлило бег, а воздух будто бы сгустился. Ким прекрасно знала, чем ей это грозит: полной, безоговорочной капитуляцией через несколько секунд. Она прижала руки к груди мужчины и слегка отстранилась, чтобы увидеть его лицо.
— Не слишком резвись, мачо. Не забывай — у нас нет входной двери...
— О боже! Наверняка кто-нибудь уже вызвал полицию....
Ким покачала головой.
— Соседи на работе.
— Хорошо, стало быть, мы одни? — многозначительно усмехнулся Джекс.
— Ненадолго.
— Можно поехать в отель...
— Тогда надо взять с собой кошку.
