любимой мелодии. — В эти особенные дни, когда возносится моя муза, я изображаю сырое, чистейшее обожание.
— Да, — сказала Джоан. — Да, это она и делает. Лучше всех.
— О… — Ханне хотелось спросить очень многое, например, как можно изобразить «намек» и почему возносится ее муза, но девушка решила помолчать. Она взяла вилку. На тарелке стопкой лежали блины. Что ж, подумала Ханна, дома придется сесть на диету. — Завтрак очень вкусный, — сказала девушка, но потом вспомнила, что решила молчать.
— Спасибо, дорогая.
Ханна откусила кусочек. И почему от Роута Джеррика так удивительно пахло? И почему его локоть касался ее руки?
— Я люблю готовить блины. Все мои гости их очень любят. Как и яичницы. Особенно с пряностями «а-ля Питерсон», глазунью. — Произнеся слово «глазунью», женщина для усиления эффекта взмахнула руками. Ханна от неожиданности подпрыгнула на месте. К сожалению, в это время у нее в руках была чашка, и в результате кофе оказался в тарелке мужчины.
— О, черт! Извините. — Она поставила кружку и протянула Роуту свою тарелку. — Возьмите, я не голодна.
— Не нужно.
— Я настаиваю. — Девушка резко вскочила со стула. Роут едва успел его вовремя подхватить. — Что-то мне нехорошо.
— Боже мой! — Джоан неловко поднялась. — Ты заболела?
— Нет. Просто… Садись, Джоан. Я… у меня просто болит голова. Приму аспирин и немного полежу. И все будет хорошо.
— Ты уверена? — Хозяйка выглядела взволнованной. — Не сглазила ли я тебя?
Ханна умудрилась улыбнуться.
— Ты здесь ни при чем. Пожалуйста, продолжайте завтракать.
— Ну… — Джоан неохотно села.
И тут Ханна запоздало заметила, что Роут тоже встал. Раньше она никогда не видела его в джинсах. Он выглядел великолепно и… был очень серьезным. Его так взволновала головная боль Ханны?
— Садитесь, — произнесла девушка, ругая себя за то, что вновь нарушила свое обещание и посмотрела на него. — Съешьте мою порцию.
Роут ничего не ответил, казалось, он даже не смотрел на девушку. Ханна была уверена, что мужчина сомневался, на самом ли деле у нее болела голова. Но это его не касалось.
— Прошу прощения, — сказала девушка и вышла из столовой.
Часом позже Ханна наконец решилась покинуть свою комнату. Разумеется, завтрак давно закончен и Роут занимается тем, зачем приехал сюда: катается на лодке, рыбачит… Девушка вышла на балкон и глубоко вздохнула. День обещал быть теплым.
Стук в дверь спугнул ее хорошее настроение. Это, должно быть, Роут Джеррик. Закрыв глаза, Ханна снова вздохнула.
— Кто там?
— Как вы?
Девушка хотела сказать, что она в депрессии и это из-за него, но сдержалась.
— Если вы имеете в виду головную боль, то я в полном порядке.
— Можно войти?
Ханна не хотела оставаться с ним наедине, особенно в своей спальне, и солгала:
— Я не одета.
Эта фраза напомнила девушке эпизод в ванной. Нужно было придумать что-нибудь получше… Например, «Из-за вас все это время я плакала!».
— А мы не могли бы заняться этим по одну сторону двери?
— Чем именно? — поинтересовалась Ханна.
— Разговором.
— К чему вам это?
— Я не займу у вас много времени. Прошу, откройте дверь.
Ханна поняла, что вела себя по-детски. Разве взрослая женщина прячется за закрытыми дверями?
— Одну минуту!
Она припудрила носик и щеки и пригладила кудри.
— Заходите! — Ханна открыла дверь с твёрдым намерением вести себя сдержанно и спокойно. Но, к сожалению, его красивое лицо снова взволновало ее.
— Спасибо, — произнес мужчина. Девушка гордо подняла подбородок.
— В чем дело?
— Джоан разогревает ваш завтрак.
— Я же просила вас, его съесть.
— Кофе ничуть не повредил моим блинчикам.
— Как знаете. — Ханна отвернулась и направилась к двери на балкон. От Джеррика слишком хорошо пахло. — Спасибо за информацию, я просто умирала от любопытства.
Роут помолчал.
— Я думал, мы составим расписание для ванной.
Девушка стиснула зубы. Ей придется сделать это сейчас, чтобы избежать повторения вчерашнего инцидента. Не отворачиваясь от двери, Ханна произнесла:
— Скажем, первую половину часа ванная в вашем распоряжении, вторые полчаса — мои. В любое время дня и ночи. Таким образом, мы больше не будем сталкиваться.
— Звучит неплохо.
Ханна была вполне удовлетворена его ответом.
— Прекрасно. А теперь уходите.
— Послушайте, мисс Хадсон, я не знаю, каким образом ваши проблемы связаны со мной, но уверяю, я не больше вас мечтаю о совместном времяпрепровождении.
— Отлично, — после паузы ответила девушка. — Я рада, что это взаимно.
— А теперь, когда мы все выяснили, желаю вам хорошо отдохнуть.
— Да, и вам того же, — ответила Ханна и шепотом добавила: — Самовлюбленный мерзавец!
Отойдя от двери, Роут пробормотал:
— Злобная ведьма!
Мужчина спустился в столовую, выпил чашку кофе, затем уединился в холле.
Ведь он приехал сюда не просто так… В юности Роут хотел стать строителем, то есть (в его понимании) творцом. Но нефтяная компания принесла хороший доход и известность, и он забыл о творческих порывах молодости. Его пожирала внутренняя борьба между реальностью и мечтами.
Вчерашняя встреча с Ханной Хадсон окончательно все испортила. Особенно ее упоминание о ручных кошечках. Роут прекрасно знал, что означает это словосочетание. У него их было немало, но до их появления он был женат на Дженис. Она была удивительной женщиной, и Джеррик считал себя самым счастливым человеком на свете. Однако, когда умер их новорожденный сын Колин и мужчина предложил жене попытаться еще раз, Дженис отказалась наотрез. Ей не понравилось вынашивать дитя, так как ее тело выглядело просто ужасно. Но самым страшным ударом стала фраза о том, что смерть их сына была благословением.
Каждый раз, когда Джеррик думал об этом, ему становилось плохо. Она назвала смерть ребенка благословением. Когда Дженис решила уйти, он почувствовал себя преданным.
Только тогда Роут понял, что представляла собой его жена. Ей не нужны были ни дом, ни дети. И Джеррик погрузился в работу, закрываясь от любых чувств. Женщины стали для него лишь приятным
