ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Роут Джеррик, ты совершенно невыносим, — пробормотала Ханна, приходя в себя после поцелуя. Мужчина уже ушел, и она не успела высказать все, что о нем думает. У девушки появилось сильное искушение догнать его. — Как он посмел поцеловать меня?! —
Девушка решила вымыть посуду, но не нашла стакана, из которого пил сок Джеррик.
— Хм, — вслух произнесла Ханна. — Он что, может дематериализовывать предметы? Тоже мне, Джеррик Великолепный!
Девушка начала подозревать, что пробыла в ступоре после поцелуя дольше, чем ей казалось. Должно быть, Роут успел даже вымыть стакан. Вот он, наверное, посмеялся над ней!
Ханна прислонилась к столу. Вполне возможно, что Джеррик привык к такой реакции, ведь, по слухам, он пользовался популярностью у прекрасного пола. И с его стороны это просто мимолетное желание, а не страсть.
Но… Джеррик заставил ее ответить ему…
Ханна со злостью сорвала полотенце с крючка.
Запахнув халат, девушка вышла из кухни, поднялась по лестнице в свою спальню, забралась под одеяло и свернулась в клубочек. Она надеялась, что сегодня ей не приснится ничего эротичного и сексуального. И Роута Джеррика в ее снах быть не должно.
Роут плыл так, словно за ним гнались акулы. Он знал, что если как следует вымотается, плавая в этой холодной, черной воде, освещенной бликами лунного света, то сможет погасить огонь, зажженный поцелуем Ханны.
Почему, во имя всех святых, он поцеловал Ханну Хадсон?! Она разожгла в нем пламя. Эта девушка сказала, что ее от него воротит. Что же такого он ей сделал?
Почувствовав усталость, Роут устремился к берегу. На мелководье он поднялся на ноги и посмотрел на гостиницу. В
Джеррик посмотрел на часы. Ее время пребывания в ванной подходило к концу.
Выбравшись на берег, он растянулся на траве, тяжело дыша. Звезды мирно поблескивали, словно суета этого странного, мира не оказывала на них влияния. Планета по-прежнему вращалась вокруг своей оси, луна сияла, дул ветер. А Роут думал о пожилой женщине, отказавшейся от выгодного предложения, и об оскорбленной девушке.
— А ты ее поцеловал, дурень! — выругал себя Джеррик. — Ее же от тебя воротит!
Но даже сейчас он помнил нежный запах Ханны.
— Тебе что, проблем мало, Джеррик? — спросил себя мужчина.
Что за чушь он нес о вызове? Да, он любил рискованные мероприятия, но это не говорит о том, что нужно обязательно совратить эту девушку. Да Роут и не думал об этом… до сих пор.
— Ты пытаешься вернуть жизни пикантность, а вовсе не оказаться с едва знакомой женщиной в постели. Или на траве.
Картины того, как они с Ханной могли бы заниматься любовью прямо здесь, на мягкой травке, наполнили его воображение. Джеррик резко сел.
— Оставь это. Ее от тебя и так тошнит, а после сегодняшнего происшествия она будет бегать от тебя как от прокаженного. Сосредоточься. Ты же решил купить эту землю. Не забывай о том, для чего ты сюда приехал.
Мужчина встал и снова окинул взглядом звездное небо. Жаль, что нельзя протянуть руку и взять горсточку неземного спокойствия.
— Да, поцелуи с мисс Хадсон — не лучший способ обретения душевного мира, — пробормотал Роут, покачал головой и направился к гостинице.
Четвертое июля выпало на вторник. Но для Ханны это был просто еще один день, в течение которого нужно постараться избежать столкновения с Роутом Джерриком. После того поцелуя девушка демонстративно не разговаривала с ним за едой и даже не смотрела в его сторону. Ну, по крайней мере, большую часть времени. Злясь на себя, Ханна снова и снова запрещала себе обращать на него внимание.
За ужином к ним присоединился очаровательный мужчина в коричневой форме — шериф Декон Ване. Он поужинал с ними и остался посмотреть фейерверк. Миссис Питерсон сразу же объявила, что лучший вид открывается с балконов Роута и Ханны. Девушка про себя порадовалась, что убрала все вещи. Не хотелось бы, чтобы Роут или Декон наткнулись, скажем, на кружевное белье…
Она услышала, как кто-то позвал ее по имени, и подняла глаза. Ханна поняла, что за размышлениями потеряла нить беседы. Она оглядела собравшихся, пытаясь понять, кто именно обратился к ней.
— Что, простите?
— Я спросил о вашей семье, — ответил шериф, очаровательно улыбаясь. Боже, он и впрямь был очень красив: высокий, мускулистый шатен с карими глазами.
— Я — единственный ребенок, — произнесла она и помрачнела. — Мои родители развелись.
Ванс тоже стал серьезен.
— Извините.
— Вы же тут ни при чем. — Девушка сумела отогнать воспоминания и улыбнулась.
— Но, наверное, вам было нелегко.
— Я к тому времени уже выросла. Но это кое-чему меня научило.
— Правда? Чему же?
— Ни в чем не зависеть от мужчины.
— Надеюсь, этот опыт не испортил ваше представление о мужчинах.
— В общем-то нет. Разве, что о самодовольных, напыщенных типах.
Выражение лица шерифа стало задумчивым.
— Я вижу, вы много думали об этом.
— Да, особенно в последнее время.
— Друзья мои, — вмешалась в их разговор Джоан, — нам пора заканчивать ужин: через десять минут начнется фейерверк. А потом будет десерт! Я испекла замечательный пирог.
— Это просто объедение! — добродушно усмехнулся Ванс. — Без вашего пирога День независимости — не праздник.
Ханна была очарована его улыбкой. Интуиция подсказывала девушке, что его интерес к ней идет дальше вежливой беседы за ужином. Но она не знала, нравится ли ей это. Шериф был красив, хотя Ханну больше привлекало то, что он — друг Джоан. Ее хозяйка прекрасно разбиралась в людях.
С трудом отведя взгляд от лица Декона, девушка попыталась доесть то, что было у нее на тарелке.
— Цыпленок очень вкусный!
— О, спасибо, дорогая.
— Да, вкуснее я не пробовал, — согласился Роут.
— Джоан — лучший повар в округе. Почему, как вы думаете, я разрешаю ей превышать скорость? — Ванс подмигнул Ханне.
— Дик, как тебе не стыдно! — хихикнула Джоан. — Я никогда не нарушаю правила!
— Нет, вы только ее послушайте! Да сколько раз я ловил эту женщину на скорости восемьдесят миль
