третьего, и тот бесчувственно валялся у него под ногами, пока он боковым пинком не отбросил ставшее бессильно тяжёлым тело в сторону, вывихнуть руку четвёртому так, что тот сам с воем откатился к стене, и самому остаться стоять в разорванной футболке, с разбитыми в кровь губами, на подгибающихся от перенесённого напряжения ногах.
Рарг той же медленной развалкой, за которой уже чувствовалась готовность к атаке, подошёл к Гаору и остановился в шаге от него. 'С тобой теперь, что ли? — устало подумал Гаор — Ты-то, сволочь свеженький, и тяжелее, хреново получается'. Но Рарг, оглядев его, кивнул и, отойдя, скомандовал громко и резко.
— Встать!
И пока, постанывая, вытирая с лиц кровь из разбитых носов и губ, охая и ругаясь от боли сквозь зубы, пятёрка вставала и выстраивалась, Рарг продолжал смотреть на Гаора.
— Ну? — бросил он через плечо выстроившейся пятёрке. — Поняли? Это он ещё без оружия был.
— Мы тоже, — буркнул с вывихнутой рукой.
Локоть у него нелепо и страшно торчал под совершенно неестественным углом.
— Вставят тебе твою граблю, — сказал, по-прежнему глядя на Гаора, Рарг. — Поняли, дураки, что такое фронт? То-то.
— Ну? — подошёл к ним уже успокоившийся и очень довольный Фрегор. — Стоит он этих денег, а?!
— Всё чего-то да стоит, — усмехнулся Рарг. — Берусь, конечно. Когда только работать с ним?
Фрегор ненадолго задумался.
— Хорошо, в это же время, устроит?
Рарг усмехнулся.
— Устроит, конечно, но чтоб его на других работах в это время не занимали. И период отдыха перед тренировкой.
— Да-да, я сделаю это. Ты понял, Рыжий? Каждый день в пять сюда в спортивной форме.
— Да, хозяин, — немеющими от боли губами выговорил Гаор. — Каждый день в пять сюда в спортивной форме.
— Или как я сам тебе скажу, — кивнул Рарг.
— Да, господин Рарг.
Фрегор довольно кивнул.
— Завтра сразу после завтрака едем на 'коробочке'. Обед у тебя в два, значит, после обеда период в гараже, период отдыха и сюда. А после…
— После ему бы только до койки доползти, — рассмеялся Рарг и, отвернувшись от них, пошёл к своей понурой пятёрке, явно считая разговор законченным.
Фрегор посмотрел на Гаора.
— Ты молодец, Рыжий, я очень доволен тобой. Хвалю.
— Спасибо, хозяин, — бездумно ответил Гаор.
Ему действительно хотелось сейчас только лечь и отдышаться.
— Ладно, ступай, отдыхай до завтра, — отпустил его Фрегор.
— Да, хозяин, — ответил Гаор.
Уже повернувшись к двери, он вспомнил о куртке и вернулся за ней. Рарг продолжал что-то тихо говорить стоявшим перед ним парням, и никто из них даже не посмотрел в сторону Гаора, когда тот брал и надевал свою куртку и шёл к двери.
Надев куртку, Гаор не стал её застегивать: спереди футболка у него была залита своей и чужой кровью, как бы и куртку не испачкать. Отдыхай! Какой на хрен тут отдых? Замыть футболку, пока кровь не запеклась, зашить… ладно, это завтра, когда высохнет, ах ты черт, и на кроссовки накапало, тоже замыть надо. Он провёл рукой под носом, проверяя, не идёт ли кровь. В училище ему легко разбивали нос, правда, драки или боя он из-за этого не прекращал. Нет, вроде запеклось уже. Да, 'коробочку' на завтра. Парни в гараже, конечно, надёжные, но хоть посмотреть надо.
По внутренним переходам и лестницам он спустился в казарму. Встречные рабы смотрели на него со страхом, иногда с сочувствием, некоторые злорадно, но никто ни о чём его не спросил. Чему, в глубине души, Гаор был даже рад. Слишком многое ему пришлось бы объяснять, причём он уже начал догадываться, что многого в этой истории сам не понимает. Или понимает неправильно.
В казарме он сразу прошёл в свою спальню, быстро разделся, осмотрел штаны и куртку, нет, не запачкано, можно в шкаф. Переобулся, взял кроссовки, пропотевшие носки, заляпанную кровью футболку, достал из тумбочки мыло, сдёрнул со спинки кровати полотенце и пошёл в умывалку. Приводить себя и одежду в порядок. Все ещё на работе, так что в умывалке свободно, и Гаор в одной раковине замочил футболку, в другой — носки, а в третьей оттёр кроссовки и стал умываться.
— Это тебя вразумляли? — сказал у него за спиной женский голос. — А ну-ка покажись.
Женщина в мужской умывалке?! Гаор изумлённо выпрямился и обернулся. Высокая черноглазая женщина в белом с завязками на спине, как у санитарок в госпитале, но без пятнышка и даже накрахмаленном халате и в белой косынке, из-под которой выбивались чёрные волосы, с властностью, напомнившей Гаору Матуху, взяла его за голову и осмотрела лицо.
— Понятно, — кивнула она. — Иди за мной.
Мать-лекариха? Наверное, так. Спорить Гаор и не думал, но всё же оглянулся на свои вещи. Она заметила и поняла его взгляд. Усмехнулась и совсем по-господски щёлкнула пальцами. В умывалку влетел щуплый остроносый мальчишка с торчащими дыбом короткими чёрными волосами. 'Ещё один чистокровный в ошейнике', — невольно усмехнулся Гаор.
— Сделаешь всё, — показала женщина мальчишке на вещи Гаора.
— Ага, ага, тётя, всё как есть сделаю, — заверещал мальчишка.
Она, уже не слушая, отмахнулась от него и, взяв Гаора полицейским хватом за руку выше локтя, хотя он и не собирался сопротивляться, вывела из умывалки и провела по коридору в маленький, но вполне прилично, как он определил с первого взгляда, оборудованный медпункт.
— Что ж ты, Дамхарец, совсем поселковый? Про амбулаторию не знаешь? — укоризненно сказала женщина, усаживая его на табурет и доставая фонендоскоп.
— Знаю, — усмехнулся Гаор. — Но, что здесь есть, не знал.
— А вот теперь знай.
Она быстро и очень умело осмотрела его, определяя, как понял Гаор, возможные травмы, и удовлетворенно кивнула.
— Легко отделался, Дамхарец. Ты шофёр вроде?
— Да, — ответил Гаор. — А почему ты меня дамхарцем зовешь? Я Рыжий.
— Вас, шофёров, много, а из Дамхара ты один, — усмехнулась женщина. — А Рыжим тебя кто назвал? Хозяин? Ну, если не обижаешься, зовись Рыжим, — пожала она плечами.
Осмотрев его, она достала из маленького холодильника пакет с мелко колотым льдом и протянула ему.
— Приложи и посиди так.
— Спасибо, — ответил Гаор, прижимая пакет к подбитой скуле.
Женщина села напротив него, и он решил начать разговор.
— А почему я должен обижаться? Ну, что меня Рыжим зовут?
— А как же, — она удивлённо посмотрела на него, — тебе ж этим все время тыкают, что ты або. А тебе ничего?
— А это что, плохо? Быть аборигеном? — невинным тоном спросил Гаор. И так как она не ответила, спросил:- А тебя как зовут?
— Для тебя я Медицина, — насмешливо ответила она. — Знаешь, что это?
— Знаю, — усмехнулся Гаор.
Мягко почти беззвучно приоткрылась дверь.
— Первушка, можно к тебе? — спросил женский голос.
— Заходи, Цветик, — ответила Первушка.
Гаор сидел спиной к двери и потому увидел вошедшую только, когда она села рядом с Первушкой. И
