— Может, я устал ехать пассажиром, — рассмеялся Коррант и уже серьёзно не попросил, приказал: — Останови.
Гард послушно и вполне прилично притормозил и притёр фургон к обочине. Они вышли. Коррант легонько потрепал сына по плечу и подтолкнул к зарослям. А ведь они почти одного роста, — вдруг заметил он. Что ж, растёт парнишка. Правильно говорят: от любви дети здоровее. Но разве он не любит Гройну? А Гриданг — хороший, умненький и… 'Квелый', — сказала бы Нянька. Здоровый, но не слишком, нет ни жизненной силы, ни цепкости. Хорошо ещё, что Гард, да и Гирр любят Гриданга и всегда будут за него. Но и он сделал и делает всё для того, чтобы они оставались братьями. Разумеется, Гриданг никогда не злоупотребит своим родовым старшинством, но… но только Огонь знает, что и как будет.
Вернувшись к машине, Гард застал отца курящим, сидя на подножке.
— Что так долго?
— Так, — пожал плечами Гард, — погулял немного, размялся. Родничок нашёл.
— Попил?
— Ну да. Отец, а ты замечал, что в роднике всегда очень вкусная вода?
Коррант усмехнулся и кивнул.
— Замечал, конечно. Кстати, Рыжий на твоём месте не только бы напился, но и искупался бы.
— Да там и по щиколотку не зайдёшь, — рассмеялся Гард.
— Поверь мне, — пыхнул дымом Коррант, — и Лутошка, да любой бы из рабов обязательно бы искупались. Разделись и облились из пригоршней, раз окунуться нельзя.
— А почему?
Коррант подчеркнуто опасливо покосился по сторонам, будто на лесной дороге кто-то мог их подслушать, и поманил сына. Гард, предвкушая шутку или розыгрыш, наклонился к отцу. И услышал.
— Они верят в Воду.
— Что?! — не понял Гард.
Коррант докурил сигарету и встал.
— Мы верим в Огонь, Гард.
— Ну да.
— А они так же верят в Воду. Запомни это, но никогда и никому не говори об этом.
— Но…
— Вода — враг Огню. Когда на огне стоит котёл, огонь нагревает воду, она кипит, становится горячей, обжигает, как огонь, но, выливаясь из котла, тушит огонь. Понял? Запомни, никогда не забывай и молчи. А теперь поехали. К ночи будем дома.
Гард кивнул и полез в кабину на пассажирское место. Сказанное отцом было слишком странным и в то же время… Он вспоминал всё слышанное, все эти обмолвки, обрывки полупонятных фраз… Строгий голос отцовской Няньки, когда Джадд только появился в усадьбе, поселился отдельно от остальных рабов в сарайчике и что-то там повесил у себя в изголовье над койкой.
— У каждого своя вера. Не мешай ему.
И как однажды Рыжий — они тоже вот так же остановились в лесу, разошлись, и он случайно увидел, как Рыжий пьёт из такого родничка, не черпая ладонями, а касаясь воды губами, как… как целуя, а потом действительно набирал воду в пригоршни, выплёскивал себе в лицо и на голову и что-то шептал. Он почему-то испугался и убежал к машине и ни о чём не спросил Рыжего. И… и, наверное, сделал правильно, что не спросил. И отец ему это доверил как тайну… но… Огонь — покровитель и защитник дуггуров, а если они верят в воду, а вода — враг Огня, то… то сколько рабов, столько врагов. Нет, разве Нянька — враг отцу?
— Отец…
— Я сказал, запомни и молчи, — сердито ответил Коррант.
— Я не о том.
— А если об этом, то после рейса тебе надо выспаться. Завтра с утра будешь со мной в гараже.
Гард покраснел, поняв, на что намекает отец…
…Лето начиналось как обычно. Экзамены сданы, проездные документы получены, родители извещены. Ему уже четырнадцать, и всю дорогу до материнского дома он проделал самостоятельно. У матери обычные ахи, как вырос и поздоровел, парадный ужин, и всё хорошо и прекрасно, но он ждал отца. Как всегда, отец приедет за ним, но этим летом, возможно, даст повести машину. Должен дать, он всё сдал на 'десятку', в его чемодане новенький аттестат и лицензионная карточка водителя, правда, как несовершеннолетний, он не может ездить в одиночку, только в сопровождении взрослого аттестованного водителя, но всё равно… И почему-то в материнском доме было в этот раз скучно. Да, в его комнате стоят нетронутыми когда-то любимые игрушки и книжки, но он давно вырос из них, он уже взрослый, ну, почти взрослый, а мать и даже её рабыни смотрят на него, как на маленького мальчика, готовят ему его когда-то любимые блюда и заботятся как о младенце. А у отца он — старший брат. И там его ждёт Лутошка, с которым куда веселее и интереснее, а теперь, когда Лутошка умеет читать, он привёз для Лутошки старенькую — списывали в библиотеке, а он выпросил — 'Энциклопедию в картинках', где и море, и вулканы, и всё другое настолько наглядно, что и Лутошка поверит. А в гараже Рыжий, которому он покажет свои права и продемонстрирует, что это не просто бумажка, а кое-что! И может, отец отпустит его с Рыжим в рейс, и Рыжий даст ему повести фургон. И он обязательно уговорит Рыжего показать боевые приемы, даст какие угодно клятвы, на Огне поклянётся, что никому не скажет, и Рыжий его научит настоящему фронтовому, а не спортивному рукопашному бою, и тогда он, вернувшись, навтыкает задавакам со старших курсов. И все эти мечты полетели, улетучились с приездом отца. Рыжего и Лутошку продали! Ну, Рыжего ладно, действительно, раз так припёрло с деньгами, а Рыжий — дорогой раб, ну, понятно, но Лутошку… Тогда у него и вырвалось.
— Отец, Лутошка мой!
— Да-а? — удивился отец. — А я-то думал, что это я хозяин. А оказывается, моё имущество уже конфисковали. Надо же!
Он смутился.
— Нет, отец, ты не так меня понял, но… вспомни, ты, когда привёз только Лутошку, ты сразу мне сказал, что это мне, что Лутошка мой. И маме ты сказал, что купил его для меня, чтобы мне было с кем играть.
— И ты ещё не наигрался? — спросил отец. — Покупал я его не так для тебя, как для Красавы, но и для тебя тоже. Красаве я обещал его не продавать, пока не вырастет, а он вырос. И Красава, — отец вздохнул, — на меня не обижается. И остальные рабы тоже. Ты вырос, уехал учиться, закончишь училище, пойдёшь в Академию или работать, но уйдёшь из дома, так? — и сам ответил: — Так. Ну, и Лутошка вырос и ушёл. Я его до семнадцати лет додержал, дал Красаве его дорастить, я чист. А с тобой… Заканчивай учебу, зарабатывай и покупай себе раба. Или, — отец подмигнул ему, — рабыню.
И он почувствовал, как краснеет. И оттого ответил с вызовом.
— Да, я не храмовый служитель!
— Понятно, — кивнул отец. — Карманных денег на это тебе хватает?
— Мы ходим в складчину, — виновато ответил он. — Отец…
— Ну? — подбодрил его отец.
— Ну… здесь… Лутошку ты продал, не с Трёпкой же мне играть.
— А ты собирался играть в эти игры с Лутошкой? — нахмурился отец. — Этого я от тебя не ждал. И кто тебя этому научил?
— Нет, отец, ну, я не о том, — стал он защищаться, — я нормальный, натурал. Но… но все говорили, что Трёпку для Лутошки растят, а Лутошки теперь нет, вот я и подумал… — он сбился и замолчал.
— С Трёпкой тебе нельзя, — просто сказал отец.
Он знал этот тон, который исключал пересмотры и варианты. А отец продолжал.
— Ей рожать рано и незачем, а от тебя тем более. И тебе детёнышами обзаводиться рано, даже проверочными. Ладно, сынок, раз ты, — отец хохотнул, — во всём нормальный… поговорю я с Нянькой, и она тебе всё устроит в наилучшем виде.
— Я буду спать с твоей Нянькой?! — ужаснулся он.
Отец так хохотал, что остановил машину прямо посреди дороги. Он даже не выдержал и стал
