построили через дорогу от Эйкра, чтобы сажать ирландцев совсем без хлопот. Янки-то угодить за решетку гораздо сложнее. Ему надо для этого потрудиться раз в десять больше.
Эммелина молчала.
– Ладно, давай-ка лезь в эту дыру в заборе, – сказал он чуть погодя.
Она повиновалась, а когда оказалась уже на той стороне, он добавил:
– А теперь повернись.
Оглянувшись, она увидела, что они стоят перед дверью убогого домишки, одного из тех, что она только что разглядывала.
– Я жил не в этом доме.
Она рассмеялась:
– Еще бы!
– Это дом моей двоюродной сестры. Не вступившей в супружеский союз ни с кем из круга Басса или Айвори Стоун.
– Вы меня не обманываете?
– Я никогда тебя не обманываю. Хотя погоди. Вообще-то могу попытаться и обмануть. Например, если скажу, что не люблю миссис Магвайр. Или буду вдруг отрицать, что она замечательная женщина. Ты меня понимаешь?
– Да. – Она понимала слова, хотя и не понимала, зачем он их говорит.
– А раз так, почему же ты здесь?
– Потому что вы мне сказали, чтоб я пришла.
– Мои домашние скоро приедут. Может, будут здесь завтра.
– А вы говорили, что в воскресенье.
– Возможно. Я не знаю наверняка. Могут приехать и раньше.
Она внимательно вчитывалась в его лицо. Да он испытывает ее, хочет посмотреть, не кинется ли она прочь, не заспешит ли назад, к миссис Басс. Но ведь он сам хотел показать ей Эйкр! И он сам…
– Мистер Магвайр, – сказала она, собравши все силы, чтобы голос не дрогнул. – В тот день, когда вы увидели меня на мосту, я хотела только одного: погулять за городом.
– Четырнадцать лет, – проговорил он после паузы, – а сколько в тебе уже силы. – Потом неожиданно улыбнулся: – Ты права, не давая мне притворяться, будто меня, безвинного, совращает четырнадцатилетняя.
– И вовсе я вас не совращаю, – отозвалась Эммелина, совершенно не понимая смысл слова.
– Ты так думаешь? – улыбнулся опять Магвайр.
– И кроме того, я вам ни капельки не верю, – добавила она, ободренная тем, что он уже не сердится. – Не верю, что вы стали бы здесь жить. Ведь мистер Басс хорошо вам платил, и вы в любом случае переехали бы в приличный дом. Не верю я, что вы бы здесь остались.
– Ну что же, так, значит, так, наверное, ты права, моя любимая!
Любимая! Она посмотрела на него вопросительно и выжидающе. Мистер Магвайр взял ее за руку и осторожно повел по подмерзшей дорожке, петляющей среди разнокалиберных лачуг. Пробираясь по ней, они натыкались то на шипящих гусей, то на поросят и кур, устроившихся на ночь в самых немыслимых местах, а один раз – даже на лошадь. Она стояла поперек дорожки, и ее морда возвышалась над крышей развалюхи, рядом с которой она была привязана. Из домишек доносились неясные голоса. Хотя стояла зима, в нос бил острый запах скотины, и легко было представить себе, какая здесь будет вонь, когда чуть потеплеет.
Через несколько минут они очутились уже в конце Эйкра. Между лачугами завиднелось начало Кросс- стрит, с привычными для Лоуэлла опрятными домами. Сейчас, отсюда, они казались просто дворцами.
Кивнув на строение, чуть поприглядней соседних, мистер Магвайр сказал:
– Здесь живет мой брат Лайам.
Домишко стоял на каменной кладке и был поэтому чуточку выше соседних; стены, как и у всех, обшиты толем, но головки гвоздей, которыми толь крепился, забиты – не в пример прочим – ровными рядами и на одинаковом расстоянии друг от друга.
– И ваш брат до сих пор здесь живет?.. – проговорила Эммелина, словно пытаясь убедить себя в этой нелепице.
– Именно так. С женой и детьми. А их у него семеро. От изумления Эммелина чуть было не задохнулась.
– Он работает на фабрике, где делают крахмал, – продолжал Стивен, забавляясь ее реакцией, – и мог бы иметь дом в городе. Но даже и не пытается. Никто, кроме меня, не выбрался отсюда.
– Но, может, им здесь нравится, – сказала Эммелина, думая, что, будь на то ее воля, она никогда бы не променяла Файетт на пансион миссис Басс, хотя у нее и теплее, и сытнее.
– В том-то и беда, – ответил Магвайр, – что в трущобах они всем довольны.
– А разве это плохо?
Стивен издал какой-то невнятный звук.
Они подошли к одной из крайних лачуг, и он без стука, толчком, открыл дверь. В очаге против двери горел огонь. Очаг был большой, каменный и добротный, пожалуй, ничуть не хуже камина в доме мистера Магвайра. Как оказалось, он сам и сложил его с помощью братьев для живущей здесь матери, но выстроить заново дом, к сожалению, не смог: она запретила. У очага курил трубку старик. Он в упор глянул на Стивена, но вроде бы не признал его. В тот же момент в комнату молча, словно не замечая ни Эммелины, ни Стивена, скользнул какой-то мужчина помоложе. Он что-то держал в руках и был, казалось, всецело сосредоточен на разглядывании этого предмета. Легонько подтолкнув Эммелину, мистер Магвайр закрыл дверь.
В той части комнаты, что прежде была загорожена отворенной дверью, стоял стол с двумя стульями. У стола, ближе к очагу, сидела и шила крошечная старушка, мать Стивена. Когда-то мистер Магвайр купил ей лампу, но мать велела унести подарок – не ровен час опрокинется, и пожара не миновать. Стол был плотно заставлен: продукты вперемешку с посудой, чистой и грязной. Даже и не представить себе, как же за ним едят. Однако другого места для еды не было. В углу, у стены, громоздилась куча матрацев и одеял. Вся комнатенка была невероятно мала, футов семь на двенадцать.
Стивен подошел к матери и поцеловал ее.
– Миссис Магвайр, познакомьтесь-ка с этой милой девицей. Она работает у нас на фабрике.
До этой минуты старушка, казалось, воспринимала присутствие сына как нечто само собой разумеющееся и спокойно занималась своим делом, но, услышав, что пришел кто-то чужой, подняла голову, встала и подошла к Эммелине, на ходу что-то бормоча и как бы извиняясь. Эммелина, однако, не поняла ее: добрая половина слов была сказана по-ирландски, а остальные до неузнаваемости исковерканы.
– Мисс Эммелина, – сказал Стивен, – познакомьтесь, это моя мама.
У матери и сына были одинаковые глаза, одинаковые высокие скулы, одинаковые красиво очерченные тонкие губы. Седые, длинные, почти как у Эммелины, волосы старушка заплетала в косы, видневшиеся из- под края ярко-лиловой шали. Улыбнувшись, она обнажила два зуба (прочие, судя по всему, отсутствовали) и снова что-то зашамкала.
– Она предлагает тебе чаю, – перевел мистер Магвайр. – Не отказывайся – она все равно не отстанет.
– Спасибо, – сказала Эммелина, нервно улыбаясь, и оглянулась невольно на человека, по-прежнему внимательно разглядывавшего что-то у себя в руках.
– Этот очаровательный юноша – мой брат Майкл, – пояснил Стивен. – Можешь сказать ему что-нибудь, можешь не утруждаться. Он все равно не заметит.
Майкл тупо посмотрел на нее. На лице было не больше интереса, чем если бы Стивен внес в комнату еще один стул.
– А сколько ему лет? – тихо спросила Эммелина, пока миссис Магвайр наполняла чайник, наливая воду из висевшего над очагом котла.
Стивен пожал плечами:
– Около тридцати. Точно не помню. Да и какое это имеет значение?
Эммелина взглянула на старика. А это кто же такой? Ведь мистер Магвайр говорил, что его отец умер еще в Ирландии… Перехватив ее взгляд, Стивен засмеялся:
