намёком не сравнивает Давида с юродивым, см.: Michaelis Pselli Poemata / Ed. L. G. Westerink. Stuttgart, 1992,1. 150-155.
[13] Ранние христиане иногда ссылались на него как на пример стойкости, см.: Harnack A. Sokrates und die alte Kirche // Idem. Reden und Aufzatze. Bd. I. Giessen, 1903, S. 41.
[14] Будем, впрочем, помнить, что поздняя античность – период куда большего синкретизма религий, чем это кажется исходя из конечной победы одной из них (см.: Dodds Е. R. Pagan and Christian in an Age of Anxiety. Cambridge, 1965, p. 60-61).
[15] Отметим, что и в позднейших, византийских толкованиях Послания к Коринфянам авторы, лично хорошо знакомые с феноменом юродства, никогда не ссылаются на него как на пример следования заповедям апостола Павла (Ср.: Nicholas of Melhone. Refutation of Proclus' elements of Theology / Ed. A. D. Angelou. Athens, 1984, Prooem. 40-45; Michaelis Pselli Theologica / Ed. P. Gautier. V. 1. Leipzig, 1989, 8a.48-55 etc).
[16] Идея «раздевания» как приближения к Истине родилась в раннехристианской среде и под воздействием греческого эстетического идеала (см.: Brock S. Clothing Metaphors as a Means of Theological Expression in Syriac Tradition // Typus, Symbol, Allegorie bei den ostlichen Vatern und ihre Parallelen im Mittelalter/ Ed. M. Schmidt. Regensburg, 1982, S. 22).
[17] Ibid., col. 778. Отметим, что «Книга степеней» призывает к милосердию и по отношению к «настоящим» безумцам: «Я так убеждаю тех, которые убивают бесноватых и безумных: если вы можете их унять – хорошо; если нет – пусть они живут в [общественных?] зданиях, пока Бог их не вылечит или не приберёт их» (Ibid., col. 174).
[18] Hauptmann P. Die «Narren um Christi Willen» in der Ostkirche// Kirche im Osten. Bd. 2. 1959, S. 34. Небезинтересно, что этим же аккадским словом именуется в ассирийской традиции безумец, которого по древнему ритуалу сажали на царский трон, а потом убивали (см.: Иванов В. В. Из заметок о строении и функциях карнавального образа // Проблемы поэтики и истории литературы. Саранск, 1973, с. 2). Так начинается параллельное существование шута и юродивого.
[19] В разных греческих рукописях это место приведено по-разному: ????? ??? ????????? («сумасшедший и еретик», притом что второе слово выскоблено), ????? ??? ????????? («сумасшедший и грешник»). В латинской версии это место переведено как «homo fatuus est et haereticus» (безумец и еретик) (PL. V. 73. 1860, col. 967), в славянской – как «мамьнъ и блядивъ»
[20] Следовательно, слово воспринималось как однозначно бранное.
[21] Apophthegmata patrum, col. 394-401. Разумеется, история намекает на жертвоприношение Авраама. Но вопрос об искушении Богом своего праведника выходит за пределы нашего рассмотрения – нас интересует исключительно проблема искушения людьми друг друга.
[22] Кстати, она – единственная женщина во всём византийском юродском сонме. При том, что в античности, да и в западном средневековье именно женщина считалась находящейся ближе к безумию и служила символом безумия (Fritz J.-?. Le discours du fou au Moyen Age (XII-XIII s.). Paris, 1992, p. 88-91, 167), полное их отсутствие среди византийских, да и классических русских юродивых – составляет некоторую загадку, ср.: Rizzo Nero F. Percorsi di santita: ???? versus ????? // Bollettino delle badia greca di Grottaferrata. N. S. V. 35. 1991, p. 326.
[23] Нет сомнений, что на средневековом Западе легенда об Исидоре дала толчок развитию сказки про Золушку, см.: Duffy J. Some Byzantine Narratives in the Alphabet of Tales // www.cca.unimelb.edu.au/byznarr/abstracts.html.
[24] Соображение С. Поляковой, будто агиограф «по наивности или неосмотрительности… не замечает, что… даёт неприглядную картину нравов монастыря» (Полякова С. Византийские легенды как литературное явление // Византийские легенды. Л., 1972, с. 257), не кажется нам обоснованным: эта картина создается сознательно, чтобы ярче показать сверхдолжный подвиг.
[25] The Lausiac History of Palladius / Ed. C. Butler. V. II. Cambridge, 1904, p. 98-100. Русский перевод см.: Византийские легенды / Пер. С. В. Поляковой. Л., 1972 (далее: Византийские легенды), с. 15-16. Бегство из монастыря с целью избежать поклонения не было исключительной чертой тавеннисиотской молчальницы – так же поступает св. Илария, причём лишь в сирийской версии жития (ср.: WensinckA.J. Legends of Eastern Saints. V. 2. Leiden, 1913, p. XXVII, 54).
[26] ?????? ???????????. ???????? ??? ?????????? ??????? ??? ???????????. ??????????????????, 1861, ?. 128. Легенда о садовнике – несомненное подражание житию Евфросина, но, с другой стороны, она очень похожа на житие Исидоры. В том виде, в каком эти тексты до нас дошли, последнее вроде бы древнее первого; но будем помнить о том, что все эти легенды существовали во множестве изводов и нельзя исключить, что изначальный вариант жития Евфросина не уступает по древности Исидориному. Что касается мотива «юродствования», то он в поведении повара / садовника прослеживается слабее, чем у Исидоры.
[27] Lewis A. S. Select Narratives of Holy Women (Studia Sinaitica IX). London, 1900, p. 62-69; ср. грузинскую версию: Кекелидзе. Эпизод, с. 78-80. Житийные сюжеты не только кочевали, но и обменивались мотивами и даже отдельными полюбившимися фразами. Например, в житии Мартиниана (BHG, 1177-1180) есть эпизод, явно списанный с какой-то легенды о «тайных слугах» (ср. с. 51-53): святой велит доложить о своём появлении епископу, слуги передают его слова, но добавляют, что этот человек «напоминает безумца» (?????? ??????). Епископ же отвечает словно цитатой из Питирума: «Это вы – безумцы» (????? ????
