— Нормально, до заправки дотянем.
Алексей вырулил на асфальт, осторожно объехав по пути догорающую машину, и ударил по газам. Владимиру он объяснил вполголоса:
— Скоро здесь ментов будет — как грязи…
Деревянко молчал. Упырь решил поддержать товарища:
— Ты не переживай, Дерево. Они бы нас не пожалели, это точно.
Но Владимир, видимо, думал о другом, потому что вдруг спросил:
— А почему бы теперь назад не поехать? Ведь дорога свободна…
Упырев досадливо крякнул.
— Ты разговор их слышал?
— Ну…
— Значит, не понял. Я, когда из окна выпрыгивал, младшего братишку Сапара задавил. Того, что в кустах в засаде сидел. Он мне еще тогда знакомым показался…
— А ты его тоже знал?
— Не то чтобы знал, но он на той разборке присутствовал… Сильно за брата обижался…
— И что?
— А то. Теперь ясно, почему Сапар никак успокоиться не может. За брата он обязан отомстить. Вот и гонится за нами. Так что мне теперь возвращаться никак нельзя.
Деревянко долго молчал, потом спросил:
— А куда мы сейчас едем?
— Сначала до заправки, а дальше видно будет. Не дрейфь, Дерево, прорвемся!
В каком-то придорожном круглосуточном магазинчике Алексей купил хлеба, колбасы, сыра и пива. Отъехали чуть дальше и прямо на обочине плотно перекусили.
— Ну вот, — прокомментировал Упырев, — жить стало лучше. К утру доберемся до Элисты — какую- нибудь гостиничку найдем, отдохнем. И душ хорошо бы принять.
Деревянко не ответил, по-прежнему пребывая в прострации.
В Элисту въехали, когда еще только начинало светать. Оформиться на проживание в маленькую гостиницу на окраине города, которую нашел Упырев, можно было только в девять часов. Деревянко предложил поискать другую, но Алексей возразил, что им сейчас лучше «не светиться». Пришлось два часа сидеть на скамейке, пробавляясь пивом с сушеными кальмарами. Наконец Упырь поставил джип на маленькую закрытую стоянку, и они пошли оформляться. Им дали один номер на двоих. Там нашлись две узкие койки, отличающиеся от солдатских только деревянными спинками, телевизор «Рубин» и совмещенный санузел с душем. Упырь сразу пошел купаться, а Владимир рухнул на койку, безучастно уставившись в потолок.
Алексей вышел свежий, в капельках воды, открыл банку пива и включил телевизор. Там заканчивалась ежедневная юмористическая передача с популярной ведущей, которой неблагодарные калмыцкие телезрители дали прозвище Дубина Роговицкая. Она, в соответствии с экранным образом, старательно хихикала над шутками своего главного юмориста, а потом передача плавно перешла в рекламу. Наконец, в десять часов начался выпуск местных новостей. После нудных и длинных сообщений о деятельности президента Илюмжинова, после репортажей об успехах нефтяников и овцеводов, а также интервью с верховным ламой Калмыкии, дикторша с насморочным голосом сделала серьезное лицо и сказала:
— А теперь срочное сообщение. Сегодня ночью на двести седьмом километре федеральной трассы Ставрополь — Элиста были взорваны и расстреляны три машины со ставропольскими номерами. По предварительным данным, погибли шесть человек. С места событий — наш корреспондент Виталий Бухалов.
Сослуживцы увидели хорошо знакомый им участок трассы, издырявленные пулями машины, стоящие на обочине носилки с трупами, накрытыми белыми простынями. Потом возникла голова корреспондента Бухалова, который затараторил в камеру, держа микрофон с квадратной нахлобучкой «ГТРК 'Калмыкия'»:
— Вы видите последствия вчерашней перестрелки, состоявшейся на двести седьмом километре федеральной трассы Ставрополь — Элиста. Что здесь произошло — ответ должны дать профессионалы, мы можем только констатировать, что машины, которые вы видите, — все со ставропольскими номерами. Ни одной машины с калмыкскими номерами здесь нет…
«Идиот какой-то, — мрачно подумал Деревянко. — Ты бы еще заорал: наши победили!»
На экране появилась отъезжающая скорая помощь, а потом — голова в фуражке.
— Прокомментировать происшествие мы попросили начальника отдела по борьбе с организованной преступностью Министерства внутренних дел Калмыкии майора Галямова.
Голова в фуражке покивала, а потом, видимо, по сигналу корреспондента, заговорила:
— Судя по первым данным, перед нами результат типичной криминальной разборки. Могу уточнить, что все эти машины — не просто ставропольские, а из Туркменского района края. Кто противостоял им — пока неясно…
— И что же, в настоящий момент у следствия нет никаких версий? — перебил фуражку репортер.
— Предварительная версия есть, но озвучивать ее пока рано — в интересах следствия…
— Итак, — вновь появилась в кадре голова Бухалова с микрофоном, — МВД республики считает, что раскрытие этого преступления — вопрос только времени. Анита? — обратился он к ведущей, давая понять, что закончил.
— Спасибо, Виталий, — вернулась на экран дикторша с насморочным голосом. — Мы с нетерпением будем ждать дальнейших сообщений о ходе расследования. И, естественно, вместе с нами узнавать все подробности будете вы, уважаемые телезрители. Теперь о происшествии в детском саду номер семь, где дети получили пищевое отравление…
Упырев встал, сделал телевизор потише и допил пиво из банки.
— Как быстро они, сволочи…
— Слушай, Леха, а как ты думаешь — майор насчет предварительной версии врет или нет?
— Может, и не врет… У джипа колеса — ни с чем не спутаешь. Заменить бы их… А заодно и номера.
— А в городе сейчас не опасно?
— Да не должно быть… Как они могут нас узнать? — Упырь посмотрел на Владимира вопросительно.
— Очень просто. Если добрались до «Графских развалин» — у них уже есть наши приметы.
— Да-а, хреново. Убираться отсюда надо, — Алексей опустился на возмущенно крякнувшую под ним койку.
— Куда?
— Дальше поедем. Может, в Астрахани такого шума нет…
— А потом чего?
— Чего-чего… — разозлился Упырь. — Ничего, вот чего. Номера поменяем, резину… А там видно будет. Давай, пару часиков поспать все равно надо…
Деревянко тяжело вздохнул и откинулся на подушку, поняв, что никакого реального плана у сослуживца нет. А потому, если он хочет остаться в живых и на свободе, — надо думать самому. С этой мыслью Владимир огорченно уснул.
Было у Деревянко замечательное качество, роднящее его с Дмитрием Ивановичем Менделеевым. Как и знаменитому автору периодической системы химических элементов, прапорщику нередко именно во сне приходили решения самых сложных вопросов. Это получалось само собой и приносило большую пользу, так что он привык доверять своей странной способности. Но когда Владимир через два часа проснулся в убогом гостиничном номере на узкой солдатской койке с накрепко застрявшим в голове словом «Туркмения», он изрядно удивился.
Не вставая, он закинул руки за голову и попробовал покрутить это слово в голове уже не во сне, а наяву. И потихоньку резоны, прокрученные мозгами за то время, пока их хозяин отдыхал, стали понятны. Перебирая все направления движения, голова спящего прапорщика сразу откинула возвращение назад (по
