На следующий день вся группа двинулась к вершине. В нее входили: Тихий, Йохлер, Пасанг Дава Лама, Адьжиба и Анг Ньима. Они поднялись на ребро и здесь организовали лагерь 2 (6200 м). Отсюда просмотр был ограничен. С севера высился мощный отрог Главного хребта. В нем точно на север от лагеря альпинистов высилась мощная вершина, увенчанная белоснежной шапкой. Высота ее, по отметке на карте, равнялась 6888 м. На юго-востоке высился Чо-Уйю, и все вокруг было замкнуто в массивное кольцо хребтов и отрогов. Путь вперед, к вершине, проходил по гребню отрога, представляющему собой волнообразное чередование снежных надувов, довольно плавных и поэтому несложных для прохождения. 1 октября весь этот путь был пройден и разбит лагерь 3 (6600 м). Он располагался уже после прохождения снежного склона, перед взлетом гребня к вершине Чо-Уйю. Сюда поднялись Тихий, Йохлер и Пасанг, чтобы проверить возможность преодолеть этот участок. И в тот же день они вернулись в лагерь 2. На следующий день в лагерь 3 пришли Тихий и Йохлер с носильщиками Пасангом, Адьжибой, Анг Ньимой, Гиальценом. Пемба Бутаром и Да Нурбой. Они доставили сюда все необходимое для штурма вершины. 5 октября был установлен и лагерь 4 (7000 м) на мощном снежном взлете непосредственно под склоном вершинной части Чо-Уйю.
До сих пор все шло успешно. Лишь восемь дней потребовалось на то, чтобы разведать пути и занять штурмовой лагерь на высоте 7000 м. И, несмотря на то что до вершины оставалось еще более тысячи метров, настроение у восходителей было прекрасное. Их радовала близость вершины; они надеялись, что момент победы отделен лишь коротким промежутком времени.
Но неожиданно обстановка резко изменилась. В ночь с 5-го на 6 октября поднялся сильный буран[85]. Палатки лагеря 4 дрожали и сотрясались под ударами порывов все усиливающегося ветра. Перейдя в ураган, он грозил сорвать палатки и сбросить их вниз. Альпинисты были вынуждены вылезти из теплых спальных мешков и удерживать свои хрупкие и миниатюрные жилища от разбушевавшейся стихии. Во мраке ночи, при бешеных порывах пурги они руками удерживали палатки. И вот тогда оставшийся без рукавиц, сорванных ветром, и продолжавший прилагать все силы к тому, чтобы удержать палатку, Тихий сильно обморозил руки.
К утру буран утих, засияло солнце, обещая хорошую погоду днем, но настроение у альпинистов упало. Вместо штурма вершины была начата срочная эвакуация верхних лагерей. Печально спускались вниз альпинисты. Носильщики-шерпы также выглядели хмуро.
Вновь все собрались в лагерь 1. Здесь Тихий решил переждать несколько дней, чтобы подлечить свои сильно обмороженные руки, а затем вновь идти на штурм. Однако возникло препятствие: продовольствие было на исходе. Поэтому Тихий послал Пасанга с двумя носильщиками вниз в Намхе-Базар или даже Люклу за продуктами для пополнения своих истощенных запасов.
Пасанг ушел 8 октября. Тихий лечил свои руки. Он натирал их специальной мазью, грел на солнце, стараясь ускорить лечение.
Но испытания еще не кончились. 11 октября в лагерь Тихого пришли гости. То были участники швейцарской экспедиции на Гауризанкар. Альпинисты этой страны, руководимые уже популярным гималайцем Раймоном Ламбером, имели твердое намерение покорить эту известную по названию, но никем еще не побежденную вершину Гималаев. В состав этой экспедиции, кроме руководителя, входили: К. Коган, Д. Вертолет, Ж. Джуг, Ф. Лохматтер, А. Циммерман, М. Штенгелин. Руководителем носильщиков-шерпов с ними был известный гималайский носильщик Дава Тондуп. Обследовав район Гауризанкара (7145 м) и Менлунгтзе (7181 м), швейцарцы решили перебазироваться к перевалу Нангпа-ла и попытать счастье в штурме Чо-Уйю. Однако, к своему удивлению, они увидели на большой заснеженной морене чьи-то палатки. Естественно было предположить, что это альпинисты. И тогда К. Коган и Д. Вертолет отправились к ним в гости с целью узнать намерение хозяев этого лагеря.
Тихий любезно принял гостей. После обычного для таких случаев обмена любезностями швейцарцы приступили к деловым разговорам. Они заявили, что в их намерения входит также штурм Чо-Уйю, и они предлагают объединиться с ними участникам австрийской экспедиции. Особенно настойчиво это предлагала Коган. Она стремилась установить мировой рекорд высоты в восхождениях для женщин, и это для нее было очевидно очень важно.
Однако, вместо ожидаемого согласия, Тихий ответил решительным отказом. Разговор обострялся. Швейцарцы настаивали. Тихий продолжал категорически возражать. Он ссылался на то, что он первый прибыл к этой вершине и его право первым сделать попытку штурма неоспоримо. Кроме того, он мотивировал это и тем, что он стремится доказать всем, что легко оснащенная небольшая группа может совершить восхождение на очень высокую вершину. И он штурмом Чо-Уйю хочет подтвердить правильность своей теории. Швейцарцы продолжали настаивать. Но в конце концов они вынуждены были согласиться предоставить Тихому право «первого удара», с условием немедленного выхода австрийцев на штурм.
Гости ушли, повергнув Тихого в глубокое уныние. Немедленный выход был невозможен. У него еще сильно болели обмороженные руки, да и лучшие носильщики-шерпы отсутствовали. Но откладывать выход — это значит вообще отказаться от него. А уступить швейцарцам значит потерять право не только первовосхождения, но, возможно, и вообще восхождения на восьмитысячник Чо-Уйю.
И Тихий решил выходить на штурм. Больной, без лучших носильщиков, с ограниченным запасом продовольствия… На что он надеялся? Была ли у него вера хотя бы в частичный успех? Да и вообще было ли серьезно продумано это решение?
Но все же австрийцы вышли 14 октября на штурм вершины. Они повторяли пройденный путь, и им было легче, чем в первый раз. Сам Тихий шел очень напряженно. Он не мог действовать больными руками. А, кроме физической боли, его все больше и больше тяготила мысль о бесплодности этой попытки. Но отказаться он уже не мог.
Действительно, его упорства хватило только до лагеря 3. Здесь он был вынужден сделать продолжительную остановку, вce более и более свыкаясь с мыслью о возможной неудаче восхождения…
Вдруг он увидел, что снизу приближается группа людей. Тихий сразу подумал, что это швейцарцы, изменившие свое решение, вопреки договоренности, спешат обогнать их. Для форсирования штурма, по мнению Тихого, у австрийских альпинистов не было возможностей. Они молча наблюдали приближение своих соперников.
И каково было их удивление, когда они узнали в приближающихся Пасанга и ушедших с ним шерпов.
Пасанг, услышав еще внизу о появлении швейцарцев, поспешил на помощь австрийским альпинистам. Он со своими товарищами, нагруженные тяжелыми рюкзаками, за один день добрались от Намхе-Базара, преодолев 3000 м по высоте.
Казалось бы, что после такого маршрута им всем троим требуется немедленный и продолжительный отдых. Но Пасанг, еле успевший приветствовать всех находящихся в лагере 3, предложил подниматься в лагерь 4, для того чтобы завтра же штурмовать вершину. Тихий решил идти. В пути он ничего не мог делать своими больными руками, и Пасанг втаскивал его веревкой на те крутые взлеты, при подъеме на которые требовалось использование рук.
