ткани, не имевших в руках ничего, кроме роз и перьев, с которыми они танцевали, и перерезали всех ножами».
Об этом же с возмущением писал Саагун:
«Они отрубали руки и головы, пронзали шпагами и копьями всех, кто попадался им на пути. Они учинили невиданную резню. Те, кто кинулся к дверям, чтобы убежать, были убиты… Некоторые взбирались на стены, другие забивались в башенки храма, чтобы лечь там на полу и притвориться мертвыми. И кровь лилась по двору, как вода во время сильного дождя. Весь двор был усеян головами, руками, кишками и трупами убитых людей. По всем углам рыскали испанцы, выискивая уцелевших, чтобы прикончить и их…»
Так совершилось последнее жертвоприношение в столице ацтеков Теночтитлане. На этот раз оно было посвящено новому для индейцев богу, золотому тельцу — испанцы уже обнаружили богатейшую сокровищницу Мотекусомы II и собирались завладеть ею сразу после взятия города.
Цивилизация майя, существовавшая в Месоамерике по соседству с цивилизацией ацтеков, была во многом близка ей по духу, но гораздо древнее. Она начала формироваться за сотни лет до нашей эры и ко времени испанского завоевания уже перешагнула через пик своего развития.
Как и у других народов Месоамерики, человеческая кровь играла у майя огромную сакральную роль, а человеческие жертвоприношения были распространены не многим меньше, чем у ацтеков и других племен науа. Ассортимент ритуальных казней у майя был значительно шире: они применяли и повешение, и утопление, и отравление, и захоронение заживо… И все же, по крайней мере в период испанского завоевания, религия, а следовательно, и жертвоприношения играли в жизни майя меньшую роль, чем в жизни ацтеков.
Заупокойные жертвы у майя отличались умеренностью. Обычно в погребениях знатных лиц и даже царей археологи встречают один или два скелета людей, принесенных в жертву. В Паленке, в знаменитой гробнице «Храма Надписей», были найдены останки шести человек. В Тикале вместе с царем было погребено девять человек.
Сами ритуалы жертвоприношений у майя отличаются большой проработанностью и театральностью. Сохранилась майяская рукопись, озаглавленная «Книга танцев древних людей, которые исполнялись здесь, в селениях, до прихода белых». Несмотря на то что свой заголовок она получила уже после прихода испанцев, в ней особо указано, что составлена она была почти на век раньше — в 1440 году. В книге подробно описаны ритуальные танцы, в том числе и те, которые должны были сопровождать принесение человеческих жертв.
«Книгу танцев» открывает описание обряда «школомче». Стройные ряды юношей выходят на площадь, чтобы показать свое искусство. Посреди площади находится каменная колонна, к которой привязан мужчина. Он осыпан душистыми цветами, его тело окрашено в синий цвет — цвет жертвоприношения. Песня, обращенная к нему, гласит:
«Смягчи свою душу, прекрасный муж, ты отправляешься на небо, чтобы увидеть лицо твоего отца (бога Солнца). Тебе не надо возвращаться сюда, на Землю, в облике маленького колибри или прекрасного оленя, ягуара или фазаненка. Обрати душу и мысли исключительно к своему отцу. Не бойся, нет плохого в том, что тебя ожидает!»
На площадь прибывают должностные лица селения. И вновь звучит обращение к пленнику:
«Смейся, хорошенько смягчи свою душу, потому что ты будешь тем, кто принесет голос твоих земляков нашему Прекрасному Владыке, находящемуся там, на небе!»
В том же сборнике записана «Песня стрелка из лука», продолжающая обряд. Она обращена уже не к жертве, а к ее мучителю:
«Соверши три быстрых пробега вокруг каменной колонны, той самой, к которой привязан человек. Сделай первый круг, не стреляя, во втором схвати свой лук, наложи стрелу и прицелься ему в грудь. Не следует вкладывать всю силу, чтобы сразу поразить его, не нужно наносить ему глубоких ран. Надо, чтобы он страдал медленно и понемногу, потому что так пожелал Прекрасный Владыка.
На следующем круге, который ты будешь делать вокруг этой голубой каменной колонны, на следующем круге пусти стрелу второй раз. Это ты должен совершить, не переставая танцевать, потому что именно так делают хорошие воины-щитоносцы, которые выбираются, чтобы порадовать нашего молодого Владыку-бога».
Майя были знакомы не только с танцами и песнями, но и с драматургией. Но индейские режиссеры не желали мириться с условностями искусства и порой, если один из героев пьесы должен был умереть, то актера убивали по-настоящему. До сегодняшнего дня дошла лишь одна майяская драма — «Воин из Рабиналя». Сюжет ее сводится к конфликту между государствами, который разрешается единоборством двух воинов. Воин из Рабиналя одерживает победу и берет своего соперника в плен, после чего его приносят в жертву, а «воины-орлы» и «воины-ягуары» исполняют ритуальный танец над его телом.
Драма была записана со слов индейцев лишь в середине девятнадцатого века, но текст ее был, безусловно, создан в доколумбову эпоху. В тридцатые годы двадцатого века немецкий исследователь Ф. Тернер спросил у индейцев, почему они не хотят поставить драму и тем восстановить народные традиции. В ответ он услышал, что это невозможно, так как после каждого исполнения один из актеров должен быть действительно принесен в жертву. Эти слова подтверждаются документами инквизиции. Впрочем, в 1955 году на фестивале в Антигуа индеец Эстебан Шолоп-Сукуп, кстати, сам происходящий из Рабиналя, все-таки поставил «Воина из Рабиналя». Человеческих жертв актеры приносить не стали, ограничившись бескровными жертвоприношениями, которые совершались актерами не только по ходу представления, но и в течение нескольких дней до и после него.
Крупнейшим религиозным центром, где древние майя приносили человеческие жертвы, был город Чичен-Ица (буквально «Колодец племени ица») на севере полуострова Юкатан. Здесь, помимо множества храмов, жертвенников и площадок для ритуальной игры в мяч, находился и знаменитый «священный сенот» — природный колодец диаметром свыше шестидесяти метров. Подобных колодцев в известняковой платформе Юкатана множество; майя верили, что в них обитает бог дождя Чак, которому они приносили разнообразные жертвы, в том числе человеческие. Но сенот Чичен-Ицы, расположенный всего лишь в трехстах метрах от основных храмов города и соединенный с ними священной дорогой, был наиболее значимым; он получил название «Колодец жертв». В шестнадцатом веке епископ Юкатана Диего де Ланда писал о майя:
«У них был обычай прежде и еще недавно бросать в этот колодец живых людей в жертву богам во время засухи… Бросали также многие другие вещи из дорогих камней и предметы, которые они считали ценными. И если в эту страну попадало золото, большую часть его должен был получить этот колодец из-за благоговения, которое испытывают к нему индейцы…»
Позднее среди европейцев стали бытовать истории о прекрасных девушках, которых индейцы приносили в жертву богу дождя. Из века в век их повторяли в своих книгах многочисленные исследователи и литераторы. Но сегодня археологи ставят эти легенды под сомнение. Известный отечественный специалист по Месоамерике В. И. Гуляев в своей книге «Древние Майя. Загадки погибшей цивилизации» показывает, как скупое и точное сообщение де Ланды обрастает все более живописными подробностями.
Во второй половине шестнадцатого века осевшие на Юкатане испанские помещики, отвечая на вопросы королевских чиновников, составили объемный коллективный труд о положении дел в этом крае.
