броню (это дело они слугам и рабам не доверяли), а Урса сразу послали на работы. А вечером десятник Карк крепко отругал Урса и Канга за ошибки и стал их гонять, поставив в строй вместе с ними несколько слуг. Урс копьем практически никогда не сражался. В детстве его, конечно, учили копейному мастерству и строю, но в реальных боях он орудовал палицей и луком, иногда в ближнем бою кинжалом. Так они упражнялись до глубокой ночи, а утром их беспощадно растолкали раньше других (и когда же десятник спит!) и отправили вместе со слугами за водой.
После, поняв расписание занятий, Урс увидел, что тренировки в копейном бою, во владении оружием ближнего боя и стрелковые упражнения шли каждую неделю. Три дня в неделю воины занимались, три дня теоретически отводились работе по лагерю, а практически для большинства гулянке. Один был общий выходной с увольнительными для всех, кроме новичков и дежурных. Но, конечно, так было в спокойные времена. Впрочем, за три месяца боев, которые провел в отряде Урс, отряд всего три раза выходил на задания. Еще пару раз вся армия неожиданно меняла место дислокации.
Как говорили бывалые солдаты, Атар и Жугэ стремятся друг друга перехитрить, а в большой бой и тот, и другой ввязываться не желают без полной уверенности в победе.
Занятия неожиданно сменились походом. Отряду явно поручались самые трудные задачи. Он вышел во второй половине дня, стремительно выдвинулся ночью в тыл шжи, встретился там с пластунами из гражданского ополчения, и на самом рассвете атаковал обоз шжи.
Первая часть боя была легкой для Урса, напоминая разбойничий налет. Охрана обоза была частично перебита, а в основном сдалась. Впоследствии Урс заметил, что шжи стойко держатся. пока у них есть командиры, но после гибели, бегства или пленения военачальников сразу теряют дух. Это было явно не гражданское войско. Вот и утром сотник Ун сразу указал всем на командира охраны, и его засыпали стрелами. Кто именно его убил, так и не выяснили. Урсу не удалось убить никого, зато он пленил пятерых обозников и воинов, пытавшихся разбежаться, частично оглушив их, частично перепугав до неподвижности грозным воплями и страшными ругательствами (вкупе с потрясанием оружием). Бегали старки быстрее шжи, а один из десятников сразу же вскочил на командирского коня шжи и вместе с сотником быстро настиг наиболее резвых из ускользавших паникеров.
У воинов отряда было всего несколько царапин.
Сотник остался доволен:
— Чисто сработали, ребята! Никто не ушел! Добейте тяжелораненых, и быстрее собирайте добычу!
Обозников и воинов ограбили догола и заткнули рты кляпами. Урсу достались все деньги, которые были у его пленных (в основном медяки и пара сребренников). Затем пленников привязали к обозным телегам и повели обоз с пленниками к себе. Это был высший класс: не просто захватить обоз, а увести его.
Видимо, через час-полтора после отхода отряда Урса шжи натолкнулись на место битвы и через четыре часа пришлось отбиваться от посланной вдогонку конницы шжи. Пластуны еще раньше умчались к своим просить подмоги, так что стычка вокруг обоза могла перерасти в стихийное сражение.
Несмотря на бессонную ночь, воины сотни Кунтрира чувствовали себя уверенно, и не смутились при виде полутора сотен легковооруженных всадников шжи, настигающих их. Дорога извивалась посреди леса. Большинство сотни выстроилось в стену копий и щитов поперек дороги, а десятку Карка велели охранять обоз от неожиданных нападений.
Казалось бы, нестройная стена копий, колыхавшаяся, когда воины стреляли в мчащихся всадников, вдруг встала единой линией перед самым ударом передовых шжи. Упертые в землю копья сбросили нескольких всадников и создали баррикаду из мертвых или умирающих коней. Правда, кое-кто из воинов отряда застонал и отошел из строя. Но и они оставались в боевой готовности, пытаясь стрелять или хотя бы держа одной рукой кинжал.
А на обоз действительно выскочил десяток всадников из леса. Выстрелы сняли двух из них, а остальных опять встретил строй. Трое налетели на строй, в том числе их командир, и его пронзило насквозь копье Карка, попавшее прямо в рот. Урс сломал свое копье из-за недостаточного умения владеть им, но успел выхватить палицу и ударить со страшной силой в живот замахнувшегося мечом всадника. Тот повалился наземь, и Урс добил его еще одним ударом. После этого Карк и Урс вскочили на трофейных коней и бросились догонять убегавших налетчиков, успевших освободить нескольких пленных. Пленные, сначала пытавшиеся бежать, увидев, как обернулось дело, повели себя мудро: легли и прикрыли головы руками. Им досталось несколько пинков и ударов оружием плашмя, но жизнь они себе спасли.
— Ну как тебе первый убитый враг? — неожиданно тепло спросил Карк. — А на коне ты неплохо держишься. Жаль, ускользнули эти желтолицые, нельзя нам отрываться от своих.
— Пришлось мне уже в жизни и защищаться, и нападать, и на коне скакать.
— Ну не буду тебя расспрашивать, что ты делал до вербовки. Ведь все равно всем амнистия вышла. Да теперь я понимаю, почему ты так хорошо палицей и луком владеешь…
И десятник занялся другими делами.
Кангу не очень повезло: налетевшая конница сильно контузила его, и ему пришлось на некоторое время повесить на лубок руку. Но кость уцелела. А заставлять работать теперь его стали меньше, хотя в полноправные воины еще не включили.
В целом в сотне после стычки было пять ранений средней тяжести, но ни одного убитого или покалеченного. А вот легкие раны получила треть воинов.
Обратно Урс ехал уже на коне, а к хвосту был привязан его личный раб. И, соответственно, в лагере положение его стало уже другим: теперь он принимал участие в гулянках с ветеранами сотни, а работал за него раб, которого Урс назвал Кутур: вонючка. Это имя прилипло к рабу потому, что он обделался при захвате в плен, а потом еще несколько раз по дороге. Но Урс выбирал раба по принципу не красоты, а крепости. А что так опозорился, еще лучше: трусоват, меньше вероятия, что сбежит. От раба-то смелости и чести не требуется.
Через пару часов к сотне присоединились всадники Атара, а затем и сам принц вместе с лучшими отрядами пехоты. Шжи, которые к этому времени стали нагонять обоз, сначала заколебались, увидев конников, а затем отступили без боя. Атар не стал их преследовать, опасаясь адских ловушек Жугэ.
Коня в этой сотне полагалось иметь только командиру и его вестнику, так что коня у Урса забрали. А в кошельке взамен появилась пара золотых.
Вскоре после возвращения к Урсу вечером приплелся Кинь, весь в синяках. Он попал, наоборот, в неудачную сотню. Конечно, сотник Кунтрир пил как следует, но запоев у него не было и свое дело он разумел. А сотник Киня умел лишь пить, гулять с бабами и посылать солдат работать на своих шлюх. Он изводил их тупой шагистикой, а обращаться с оружием они почти не учились: только приемы, которые полагается выделывать в строю, чтобы показаться выученными для начальства. А Киня вдобавок совсем забили старослужащие. Если Урс воспринимал свое положение в первые дни как закономерное, то Кинь пытался сопротивляться, а потом сдался. С такими всегда поступают безжалостнее всего.
Посмотрев на него, сотник сказал:
— Пропадет парнишка. Слабак оказался. А ты что, влюбился в него, что ли? Или он в тебя? Ты не бойся, мы в нашей сотне шлюх не любим, лучше с честными солдатами быть, чем с этими блядями. Вот по праву победителя — это дело святое. Можно было бы тебе его в слуги взять, да вонь пойдет по всей армии: гражданина до слуги опустили и солдата украли. На нас и так щерятся все эти командиришки: дескать, много нам воли дают.
Урс безнадежно посмотрел на прильнувшего к нему Киня, который явно готов был стать его слугой и любовником, лишь бы уйти из своей части, и на своего командира. Но сделать было ничего нельзя, осталось лишь угостить парнишку и отправить обратно к своим. В первой же стычке Киня убили.
— Отмучился, — только и сказал Урс.
А совету сотника насчет честных солдат Урс следовать не стал. Он предпочитал замаливать свои грехи, а не отягочать их извращениями.
После этой стычки по войску поползли какие-то невероятные слухи о том, что Жугэ напугал принца открытыми воротами города и игрой на лютне. Что именно случилось, рассказывали с точностью до
