побил ученика-платника Чиса за то, что тот на несколько секунд промедлил подойти по зову. Когда Чис закричал: 'Несправедливо!', подмастерье добавил ещё колотушек и вдобавок сказал:
— Ты, сучий сын, молокосос, провинился и ещё права здесь качаешь!
Чис жил в одной комнатушке на двоих с Тором, Тору нравился этот смелый, ловкий и дерзкий ученик. Чис был старше Тора, и говорил, что в следующем году он уже, наверное, станет подмастерьем, Конечно же, такое обращение его смертельно оскорбило. Когда Крин с другими подмастерьями пил пиво, Чис подложил ему на скамью горячую болванку. Крин, не глядя, сел на неё и с воплем вскочил.
Мастеру не составило никакого труда вычислить виновного по ауре страха и злобы. Чиса выставили за дверь немедленно, несмотря на то, что спустилась ночь, а вещи его вышвырнули ему вслед. Мастер сурово сказал:
— Уважение к старшему — основа основ. Если он несправедлив, стерпи и покажи ему потом, что он допустил несправедливость. Если он оскорбил тебя, уйди сам или дождись, пока положение станет примерно равным, и вызови его на поединок. Если бы этот сучий сын не стал мстить подло, а вызвал бы тебя, Крин, на поединок немедленно после того, как сам стал бы подмастерьем, я был бы только доволен, когда он забил бы твои слова тебе обратно в глотку. А теперь ты оказался вроде бы прав. Но больше язык не распускай. Остаток платы Чиса за год я вычту из твоего жалования.
И даже церемония возведения двух старших учеников в ранг подмастерий оказалась омрачена. Одного из них Мастер оставил у себя, а другому выдал десять золотых и велел через три дня уйти и самому искать себе места у другого мастера. Правда, место нашлось завтра же, даже три дня не пришлось ждать. Но у других мастеров подмастерья получали намного меньше, и гарантии стать мастером не было.
Ещё через год Мастер задержал Тора и наедине объявил ему:
— Я мог бы сейчас немедленно отправить тебя в твою семью, поскольку твой отец вляпался в дела, которые нам, ремесленникам, не по рангу. Он потерял все своё состояние и положение. Но ты, стервец, кое-чего стоишь. Поэтому я оставляю тебя на положении обычного ученика. Завтра переселишься из своей комнаты к остальным ученикам. Теперь будешь наравне со всеми выполнять работы по дому. И никаких тебе занятий с военным инструктором или с монахом, кроме тех, которые будут вести для всех учеников.
Даже у обычных цеховых мастеров ученики занимались с монахами, осваивая грамоту, математику, средний язык, валлинский диалект и священные тексты. Мастера также учили своих учеников основам боевых искусств. Но у Великих Мастеров, привилегированной элиты сообщества, занятия были намного более интенсивными, тем более, что попасть в ученики к Великому Мастеру и выдержать обучение означало прямую дорогу в полноправные мастера, причём уже с высокой исходной репутацией. В частности, Оллорс направлял своих учеников к помощникам знаменитого Учителя боевых искусств Суктраккита, а лучшие подмастерья учились у самого гуру рядом с принцами и знатными юношами (конечно, если тот их по уровню мастерства принимал в ученики; Суктраккита, как и Оллорса, невозможно было заставить взять кого-то в личные ученики без его воли). Тор, помимо основных занятий с монахом, занимался также индивидуально, осваивая Древний язык, классическую литературу, основы рудознатства и алхимии, а также проходя духовную тренировку. А с военным инструктором он тренировался в маленькой группе, в которую входили даже подмастерья, стремящиеся завоевать право заниматься лично с Суктраккитом. Конечно же, такая 'привилегия' стоила Тору массы сил. Если бы не его гордость, он бы, наверно, плакал от болей в мускулах и синяков, полученных на занятиях по военному искусству, от необходимости помимо занятий каждый день по полтора часа уделять тяжелой военной гимнастике, от перенапряжения в голове, от того, что свободного времени практически не было. У Тора уже появилась мечта стать Великим Мастером. Огонь, металл и молот тянули мальчика к себе, и сомнений в том, кем быть, у него уже не было.
Правда, через пару месяцев индивидуальные занятия по военному искусству и по общему образованию возобновились (не столь уж был суров Мастер, и денег у Великих Мастеров было более чем достаточно; зато старший сынок Мастера был первоклассным балбесом, еле-еле умевшим ковать на уровне плохого подмастерья, а второй сын полным рохлей, да ещё и покалечившимся, лишившимся трех пальцев на левой руке, из-за чего уже не мог быть полноценным кузнечным мастером). Теперь стало значительно труднее, поскольку от работ по хозяйству Тор больше не был освобождён. Голода он не знал, поскольку учеников кормили очень хорошо, но страдал от хронического недосыпания, тем более, что выспаться в общей спальне было тяжеловато.
Другие ученики беспощадно шпыняли платника, неожиданно низвергнутого до их уровня. Да и приходилось Тору теперь трудновато. Урочной работы ему задавали больше всех, прислуживал он тоже чуть ли не больше всех, поскольку на презираемого всегда сваливают самую грязную работу. Тор еле терпел, и, если уж было невмоготу, убегал на заброшенный двор, там хватал тяжелую дубинку, воображая, что он держит традиционное оружие мастеров-оружейников — боевой молот, и дубасил гнилушки, называя их именами учеников, подмастерьев и служанок.
Но как-то раз Тора просто довели. Ложась в постель, он вдруг обнаружил, что она мокрая. Тор вскочил, а старший ученик Ванг, которому явно не светило остаться подмастерьем у Мастера, но который из-за своей громадной физической силы и самоуверенности был авторитетом у учеников, лениво пробормотал как бы через сон:
— Не хотелось мне до сортира тащиться, я подумал, что дерьмо с мочой сочетается, вот и намочил твою постель.
Тор не выдержал и набросился на Ванга. Из-за тренировки в боевых искусствах ему удалось дважды сильно врезать Вангу, разбив начисто ему нос и ударив под дых. Но мускулы у Ванга были железные, тот, не обращая внимания на хлещущую кровь, вскочил. Поединка не получилось, Тору сразу же сзади подставили подножку и стали колотить всей кучей, пока его нос не оказался сломан. Тогда пришедшие на шум подмастерья растащили пинками кучу и позвали лекаря, который поцелил Ванга и Тора. Тор не стал говорить, из-за чего драка. Но подмастерья посмотрели на постель и строго сказали Вангу:
— Налил воды, а сказал: 'моча'?
Оказывается, это была стандартная 'шуточка' над низшими. За мочу в чужой постели Мастер немедленно выгнал бы, а тут выгонять не за что: обычная мальчишеская разборка. Правда, после этого случая Тора стали задевать чуть поменьше.
А Мастер соблюдал полный нейтралитет и не допускал никаких поблажек. Поэтому, как только кровь перестала течь, Тор опять отправился в кузницу, и (надо же, период невезения!) кусок раскалённого металла отлетел прямо ему в ухо, так, что даже загорелись волосы. Половина лица оказалась обезображена, а мастер приговорил: 'Все в порядке, раз глаз цел! Да даже с одним глазом были прекрасные оружейники. Зато по девочкам будешь меньше бегать!' Лишь как-то за праздничным столом мастер обмолвился:
— Может, из парня толк и выйдет: характер у него есть и дар Судьбы тоже.
В пятнадцать лет Тор стал самым молодым подмастерьем у Великого Мастера, опередив Ванга, которого отправили искать счастья у других мастеров. Стало намного легче. Теперь уже было ясно, кто есть кто, уже через год Тору поручались самые сложные работы подмастерьев, а деньги появились сразу же. Подмастерья после возведения в новый ранг устроили в его честь небольшую пирушку (по обычаю с первого заработка Тор был обязан ответить им тем же) и, сказав, что Тору пора становиться мужчиной, отправились с ним вместе в публичный дом. Это заведение произвело на Тора ужаснейшее впечатление, а то, что он проделал с женщиной, вызвало у него просто физическую тошноту. Тор, чтобы не оказаться упавшим в глазах товарищей, выдул ещё чашку водки и выблевался как будто от винища.
А на следующий день пришло ещё одно испытание. Учитель военных искусств Суктраккит лично потребовал Тора к себе. Он сразу же напустил на него пару своих помощников, а когда Тор отдышался от полученных колотушек, лично скрестил с ним оружие. Потом Тор еще удостоился и поединка без оружия. Когда вконец измочаленный и избитый Тор поднялся на ноги, Суктраккит посмотрел на него своими острыми голубыми глазами и неожиданно ласково сказал:
— Вчера пил, небось?
— Конечно! Вчера меня до подмастерья подняли.
— Ну, после выпивки да гулянки умения твои совсем неплохие. И в драках настоящих уже участвовал, по морде вижу! Два дня передохни и приходи ко мне на занятия. Первые два месяца твой Мастер обещал
