Земное воплощенье небесной красоты.
Припев 1:
Стране и Габриэли я верен навсегда,
Друзья мне изменили и пали города,
Но сохранил я душу, жизнь не щадил свою,
Стремлюсь к великой цели и до смерти люблю.
В том городе коварном, среди интриг, измен,
Где жизнь моя тянулась как бесконечный плен,
Я вдруг дыханье жизни, надежду ощутил.
Твоя душа сверкнула вдруг чистою звездой,
Отныне и навеки пленен я лишь тобой.
Припев 1
Но люди мне сказали, что ждет меня страна,
Бурлит в ней чаша гнева, уж до краев полна.
Бежать в нее, сражаться, услышав, я решил.
Я должен отправляться на страшную войну,
Пусть жизнь я потеряю, тебя я умыкну.
Припев 1
Своим печальным взором мне душу ранишь ты,
Все то же воплощенье красы и чистоты.
Ты дерзость похищенья, мой ангел, не простил.
Моя надежда, радость, я пал к ногам твоим,
Скажи мне, что мне сделать, чтоб стал тобой любим?
Припев 2:
Прекрасной Габриэлью вся жизнь озарена,
Пьяней с тобою рядом, чем раньше от вина.
Пусть боги сохранят нам все, что уже сбылось,
И чтоб великой цели достичь мне удалось.
И ты мне улыбнулась, оттаяла душой,
Отныне и навеки мы связаны с тобой.
Тобою окрыленный, врагов я победил,
Врагов рассеял орды, тобою вдохновлен,
Отец твой, старый консул, был в битве мной пленен.
Припев 2
Благословенье наше, прощенье твоих вин
Я взял с него как выкуп, и он ушел один.
И даже, обернувшись, нас вновь благословил.
Тебя завоевал я, освободил страну,
И жизнь воспринимал я как вечную весну.
Припев 2
Три сына с нами рядом стоят богатыря,
Налились урожаем цветущие поля.
С тобою вместе, радость, земной круг завершил.
Глядим мы вместе с башни на наши города,
Народ наш процветает теперь, как никогда.
Заключительный припев
Прекрасной Габриэли последнее прости,
Достиг великой цели, достиг конца пути,
Пришла пора с тобою из жизни уходить,
Всем показав, как верить, как жить и как любить.
— Я думала омыть твою душу, когда ты только что пришел. Но она уже была кем-то омыта раньше. Мерзость и грязь зрелища публичной казни тем не менее была тебе необходима, чтобы ты четко понял, к чему может привести пренебрежение правилами общества. Ведь общество возненавидело тебя не столько за то, что ты выделялся, сколько за то, что ты в грош не ставил их правила и условности. Ценить их действительно можно на ломаный грош, но нарушать стоит лишь когда в этом есть необходимость. Помни, что лучше быть дураком по моде, чем дураком против моды, — возобновила разговор Толтисса, нежно держа Мастера за руку. Мастер в свою очередь чувствовал как будто токи, текущие между их руками, и нежно взял ее руку второй своей рукой.
— Я не ожидал, что ты столь мудра, — коротко ответил он.
— В школе гетер дур не держат, им место в притонах и в качестве наложниц, — жестко ответила Толтисса. — А Великим Мастером ты сам знаешь, как трудно стать, сколько нужно знать, уметь и понимать.
— Да, ты настоящий Великий Мастер, — ответил Тор.
Толтисса рассмеялась.
— Ну, нашел способ польстить! Это все и так знают! Да ты еще не можешь пока полностью подтвердить то, что сказал, поскольку любовь у нас даже еще не началась! А чтобы ты еще раз подумал, прежде чем говорить неподтвержденные вещи, я расскажу тебе еще кое-что. Это разговор между нами, а не общий, так что я сейчас скажу еще один тост и объявлю танцевальные номера, — завершила Толтисса и вернулась к обязанностям хозяйки.
Все выпили еще раз, и, потанцевав один раз, гетера вернулась к своему нынешнему избраннику.
— Ну так вот, Мастер и воин. Ты уже был в битве, выигрывал ее и знаешь, что для победы нужно не только и часто не столько умение, сколько везение и твердость духа. Ничтожный человечишко не сможет ничего сделать, даже если ему повезет.
Мастер согласно кивнул.
— В процессе тебе нужна была твердость духа, но необходимо было и везение. По правилам Высокого Суда, заведомо облыжное обвинение карается той же карой, которой каралось бы преступление, в котором обвиняют. Но уж очень редко к ответственности привлекали клеветников, почему-то все время оказывались виновны обвиняемые, и хотя иногда их виновность устанавливалась не в полной мере, те, кто преувеличивали степень их вины, отделывались самое худшее строгим покаянием. А тут был такой прекрасный случай продемонстрировать объективность Имперского Суда и его беспощадность к клеветникам. Конечно же, ты их не подвел, поскольку твердо выдержал все испытания и не начал лгать и выкручиваться. Но с самого начала ты уже был в выигрышной позиции, и мог испортить ее лишь сам. Деятели Имперского Суда внутренне ведь понимали: обвинения настолько страшные, что явно не соответствуют истине, но ведь дыма без огня не бывает… А тут им показали другим отношением, где же горит этот сатанинский огонь.
— Я это уже понял. И, как теперь понял, и принц понимал, когда меня сюда посылал, — ответил Мастер.
— Но ты понял не все. Почему появились такие дикие обвинения? Возьмем хотя бы твою рабыню 'Развратницу'. Я по слухам, которые доходили до нас, и по тем, что ходили во время процесса, да и по словам ее обвинительного приговора, поняла, что ты как-то, причем жестоко и импульсивно и, даже так скажем, неприлично, отомстил на ней всему обществу порочных светских дам, которые сбивали тебя с пути истинного и отвращали от верности твоей добродетельнейшей супруге. А может быть, именно твоя мудрая
