Формально сначала восставшие терпели почти что сплошные поражения. Поднялись бунты чуть ли не во всех провинциях, но столичные города Зоор и Линья были быстро утихомирены (да и в них были волнения, а не восстания). Разрозненные бунты подавлялись, те восставшие, кто сохранял какой-то военный порядок, отступали к Карлинору. Многие другие становились разбойниками, так что грабежи и беззакония происходят практически во всех провинциях, кроме четырех принцевых, да еще столичной и островных. А Клингор преспокойно закреплялся в четырех юго-западных провинциях, которые уже прозвали 'принцевыми'. Когда в эти провинции вторглось королевское войско, Клингор шутя разбил его под городом Урлинор ввиду полной неспособности коннетабля. Сам коннетабль умер от огорчения после боя. Теперь коннетаблем стал старший сын канцлера Курс Линьсилиньс. На него тоже смотрели с иронией, поскольку ему уже было пятьдесят лет, а в серьезных кампаниях он не участвовал.
После победы под Урлинором восстали еще четыре принца, но Клингор по-прежнему не торопился, выманивая королевское войско на новое генеральное сражение и закрепляясь еще в четырех провинциях, где пришлось сражаться и осаждать значительно больше. А принцы потерпели поражения и тоже пришли с остатками войск в Карлинор. Известно было, что канцлер собирает большую армию. Но принц по этому поводу только шутил.
Хуже было то, что на море практически полностью хозяйничал королевский флот. Несколько кораблей Карлинора не могли ему противостоять, а денег и мастеров для постройки собственного флота не было. Флот короля базировался на острове Лингон к югу от Карлинора и перекрыл практически всю торговлю по морю. Хорошо, что принц взял западные провинции, и можно было торговать через королевство Линна, но этот путь намного дороже и длиннее. И хорошо, что почти вся территория королевства на континенте.
Чувствовалось, что делегаты чего-то не договаривают. Да и сейчас создавалось странное впечатление: что восставшие, вопреки объявленным целям, не идут на столицу менять правительство и восстанавливать власть короля, а как будто отгрызают себе удобный и богатый кусок страны и уже почти преуспели в этом. Но, как показалось из некоторых намеков, не все принцы с этим согласны, тем более что стало ясно, кто будет правителем нового княжества или королевства, если раскол совершится. Такие собственные мысли Тору очень не понравились. Он скорее хотел бы думать, что принц неспешно укрепляет свой тыл перед решающими сражениями, дразнит врага, чтобы вызвать армию короля на бой в открытом поле и там ее разгромить, пользуясь своим превосходством в военном искусстве и в выучке войск.
Сколько было известно делегатам, в мастерской Тора более или менее поддерживался порядок. Почти никто из подмастерий и учеников не ушел за полгода. Все ждут возвращения хозяина. Делегаты пожелали Тору привезти кучу заказов из Киальса. Но вот как добраться домой через море, в котором хозяйничают правительственные корабли? Неужели придется ехать в Линну и уже оттуда домой?
А старая мастерская в Колинстринне оказалась как раз на границе между восставшими и королевскими землями. Хоть осада и была снята, жизнь была очень тяжелой, так как в ее округе регулярно шли мелкие бои и все вокруг кишело разбойниками.
Но тут Тору пришлось покинуть своих сограждан: в мастерскую рвались представители Высокого Сейма, выследившие Тора. Он вышел к ним и спросил, в чем дело? Три служителя торжественно поднесли ему цветастое приглашение занять место в ложе для почетных гостей завтра утром и передали, что ему настоятельно рекомендуют не пренебрегать этим приглашением. После чего Тор вернулся к согражданам, и они начали наперебой наставлять его, что говорить в Сейме, если Тора попросят выступить, поскольку делегацию в Сейм пока что не пускали (пока восстание не признано рокошем, этого сделать было нельзя, а вопрос о признании законным рокошем был отложен до результатов процесса над Тором, так как невместно узаконивать мятежников, в рядах которых укрывалась богомерзость). Тут Тору стало ясно (во всяком случае, как он думал в тот момент) многое в поведении принца. Тот просто дожидается важного для восставших решения Сейма, чтобы уже с законным знаменем рокоша двинуться на столицы! А заодно Клингор вызывает войско короля на открытый бой, как уже догадался Тор раньше. От политических разговоров у Тора заболела голова, и он предложил лучше выпить, что и было проделано с удовольствием всей делегацией и хозяином-мастером. Но поговорить о делах местного цеха так и не удалось, а на базар заявляться было бессмысленно (ясно было, что и там Тора достанут). Да тем более и кошелек оказался срезанным. Тор мысленно поблагодарил себя, что положил в него в основном медь и серебро, поскольку хозяйка предупредила его, что мелких воров Тору не нужно будет опасаться, а вот самые знаменитые будут просто охотиться на него, чтобы благословиться и прославиться через успешную кражу у такой знаменитости. Пришлось возвращаться к своей ласковой хозяйке.
Та, наскоро поцеловав Тора и велев накрыть обед на двоих, продолжала заниматься делами своего дома. В принципе структура дома была понятна Тору: клиентки — что-то типа старших подмастерьев, а ученицы — что-то типа младших. Учеников в смысле учеников мастера цеха у гетер не было. В восемь лет будущую гетеру обычно отдавали в школу гетер, где она проходила жесточайшую тренировку до шестнадцати лет. Эта тренировка еще ужесточалась тем, что 'провалившихся' (не дотягивавших даже до квалификации обычной гетеры, не полноправной) продавали в рабство, если их не выкупали родные. А выпущенные не как полноправные гетеры редко могли подняться выше в иерархии и были по сути дела проститутками класса чуть выше среднего. Видимо, для 'королевы гетер' сделали какое-то исключение, потому что ее дочь была дома и по временам выпархивала из дальних комнат. Так что Тор с интересом наблюдал за администрированием хозяйки. Та заметила это, и с улыбкой сказала:
— Хочешь заодно в своей мастерской завести и дом гетеры? Да, тогда отбоя от заказчиков тем более не было бы… Но даже если Патриарх вернется и нас успеет поженить, тебе это не удастся: ведь замужняя гетера навсегда выходит из своего цеха, как я уже говорила.
— Да нет. Наблюдаю, может, что-то из ваших порядков взять себе. За время моего отсутствия подмастерья наверняка распустились. А у тебя в цветнике народ более своевольный, чем у меня, вот и учусь, как таким управлять.
— Ну, ты явно становишься столичным жителем! Вот как длинно и красиво стал говорить! — поддела Мастера гетера, поцеловала его, и они пошли обедать. — После обеда тебе лучше в город не выходить, кто-нибудь опять поймает. Поэтому пошлю тебя к своим ученицам танцам учиться. А то танцуешь как медведь!
— Так я Медведь и есть по прозванию! — улыбнулся Тор.
Но пока оставим счастливую парочку, и посмотрим, что примерно в то же время творилось других местах.
Эсса сидела за столом вместе со знаменитой карлинорской гетерой Киссой. Эти две женщины сильно подружились за последние несколько месяцев, пока Тор находился в заточении. Киссе было 22 года, ее слава росла и кое-кто пророчил ее в преемницы Толтиссы, когда та покинет цех. Раньше Эсса не могла и подумать, что ее лучшей приятельницей в блестящем обществе (все-таки все принцы королевства собрались в Карлиноре) окажется именно гетера. Но светские дамы были в большинстве своем пустышками, а более умные из них — циничными и коварными интриганками. Как ни парадоксально, Кисса было одновременно и самой умной, и самой чистой во всем светском обществе дам (конечно же, втихомолку Эсса считала себя еще умнее и уж точно чище; но никогда даже намеком этого не показывала). Приходилось поддерживать формальную дружбу со многими, но отдыхала душой Эсса сейчас лишь в компании своей лучшей подруги.
Обычно на душе у Эссы было тяжело. Вести с имперского острова доходили редко и с большим опозданием из-за морской блокады Карлинора. Принц при каждом возвращении в Карлинор приглашал Эссу на прием и регулярно говорил ей что-нибудь типа: 'Судя по тому, что доходит до меня, все идет нормально. Тора оправдают.' Но Эсса уже знала, насколько закрытым является следствие Имперского Суда и насколько оно жестокое. А сегодня почему-то этим словам принца верилось. Неужели скоро Тора оправдают? Но и тогда не обязательно он сможет сразу вернуться: ведь скорее всего на него наложат покаяние, и, возможно, в монастыре…
Впрочем, это еще не худшее. Насмотревшись на светское общество, Эсса понимала, какой атаке подвергнется герой дня со стороны дам, а за время покаяния хотя бы страсти вокруг Тора утихнут. Но и тогда нужно будет держать ухо востро. Нравы светского общества беспощадны. Так что прекрасно иметь Киссу подругой: у лучшей подруги гетера мужа соблазнять не станет, не полагается по правилам чести их цеха (Эсса раньше не подозревала, насколько на самом деле регламентирована жизнь гетер их цеховыми
