Тоби любезно ей улыбнулся.
— Понимаю, мисс Олкотт, однако я не слышал, чтобы кто-нибудь опрыскивал во время сбора урожая.
Старуха помолчала, поглядела на него.
— Бережёного бог бережёт, — проронила она, и губы её сжались в тонкую ниточку. В конце концов Алиса, сутулясь, отвернулась к огню.
Тоби какое-то мгновение хмуро смотрел на упрямо сгорбленную спину. Затем со вздохом обратился к Бетси:
— Итак, миссис Тендер, положим, что на… переговоры с вашей тётушкой и на приготовление чая ушло минут десять-пятнадцать, после чего ваш зять вернулся. По вашим подсчётам, это было где-то около десяти. Что дальше?
— А дальше он объяснил, что у него неприятность: кто-то проколол шины. И спросил, нельзя ли ему здесь переночевать. В гараже. У него был с собой спальный мешок.
— И вы ему разрешили? Даже после того, как ваша тётушка…
— Тётя Алиса к тому времени ушла спать, сержант, — вмешался Крис и как бы случайно положил руку на плечо матери.
Та бросил на него быстрый благодарный взгляд.
— Да и выхода никакого не было. Местный гараж закрыт. А машина Дамьена была набита всяким товаром, и там он не мог разместиться.
— Понятно, — кивнул Тоби. — И мистер Трелор сразу отправился в гараж?
— Ну да. — Крис, видимо, решил взять на себя роль основного докладчика.
Надо признать, она ему очень подходит, подумала Кэт. Уверенная, плавная речь учителя; должно быть, в школе он пользуется авторитетом. Кэт надеялась, что веснушчатый верзила сыщик это оценит, а то уж небось думает, что попал в сумасшедший дом.
— Я полагаю, Дамьен вышел из дома в четверть одиннадцатого, — спокойно продолжал Крис. — Как по-твоему, Джереми?
— Пожалуй, да, — отозвался Джереми.
Тоби смерил его взглядом. Интересно, размышляла Кэт, покажется ли он сержанту таким же внушительным, как мне?
— Но, судя по всему, миссис Тендер, — заметил сержант, поворачиваясь к Бетси, — Трелор не был предупреждён об опрыскивании.
— Да нет… мы об этом как-то не подумали, — стала оправдываться та. — Однако в прошлом году он был здесь и знал…
— Тётя каждый год предупреждает нас, что деревья опрыснуты, — снова вставил Крис. — Сколько я себя помню, она всегда твердит об этом. Но боюсь, никто из нас серьёзно не относился к её предупреждениям. Должен признать, — он понизил голос, покосившись в сторону скрюченной тёткиной спины, — в прошлые годы много яблок было съедено прямо с деревьев, но ни с кем ничего не случилось, и мне до сих пор не верится…
— Послушайте, сержант, — прервала его Бетси. — Я думаю, вам не следует обвинять бедную тётю Алису. Ведь это я позволила Дамьену остаться, и я не убедилась, что он предупреждён о яблоках. Если кто и виноват, то я, а не тётя Алиса. Она просто перестраховывается. И в голове у неё всё перемешалось. Кто бы мог подумать, что произойдёт такое несчастье. — Голос её дрогнул, она закрыла лицо руками.
Крис заботливо обнял мать за плечи.
Огромный полицейский слегка наклонился к ней.
— Не изводите себя, миссис Тендер. Речь не о том, чтобы непременно найти виновника. — Он помедлил. — Пока, во всяком случае. Но вы, надеюсь, понимаете, что я просто обязан всё выяснить. Умер человек, и я обязан установить, как и почему он умер. Конечно, приятного в этом мало.
— А разве это и без того не ясно? — спросила Анна, бледная, но спокойная.
— Да как сказать, миссис Трелор, — сказал Тоби. — Для меня, например, кое-какие вопросы остались невыясненными. — Он поёрзал на стуле и провёл своей лапищей по изрезанному морщинами лбу и блестящей загорелой лысине. — Собственно говоря, с вами, миссис Трелор, мне бы хотелось побеседовать особо… если вы не возражаете, конечно… у меня есть к вам несколько вопросов относительно вашего и мужа и всё такое…
Бетси встрепенулась и уже было открыла рот, но Тоби опередил её.
— Я думаю, это лучше сделать с глазу на глаз, — пробормотал он, осматриваясь с каким-то скучающим видом. — Нет-нет, мы никого не побеспокоим. Миссис Тендер, у вас найдётся какой-нибудь тихий уголок, куда мы могли бы удалиться?
— О, разумеется, — засуетилась Бетси. — Я сейчас…
— Мы пойдём к тебе в спальню, мама, — безучастно проговорила Анна. Она поднялась и повернулась к Тоби. — Вы ничего не имеете против спальни? Там есть письменный стол и стулья.
— Что вы, что вы! — галантно отозвался Тоби. — Я её надолго не задержу, миссис Тендер. Макглинчи!
Он повёл Анну к выходу. Долговязый констебль вскочил, увидев, как эти двое скрылись в коридоре, окинул гостиную каким-то виноватым взглядом и выскользнул следом Дверь щёлкнула.
— О господи, да что же это!
Голос Бетси звоном отозвался в ушах вышедших в коридор. Мартин взглянул на Анну и страшно удивился, когда она улыбнулась в ответ. Улыбка у неё была очаровательная, несмотря на то что ей явно приходилось нелегко. Мартин покраснел, как школьник, которого поймали с поличным.
— Не сердитесь на неё, — обратилась она к Тоби. — Мама очень за нас переживает, и всё это для неё ужасное потрясение.
— Конечно, конечно. Я всё понимаю, миссис Трелор, — с готовностью откликнулся Тоби.
Он дёрнул за шнурок выключателя у двери, и спальня наполнилась тусклым желтоватым светом.
Мартин огляделся. По стенам стояла массивная резная мебель, неуклюжая кровать подавляла своей непомерной величиной. В углу были кое-как свалены сумки и чемоданы, однако же косметика Бетси, вся в розовых тонах, очень элегантно и в образцовом порядке поместилась между хрустальными флакончиками и серебряными тарелочками, расставленными на старинном трюмо. На всём уныние и мёртвая тишина: очень напоминает какой-нибудь захолустный краеведческий музей — следы человеческого присутствия только подчёркивают мрачность интерьера. Да, местечко не из весёлых! Мартин ещё раз взглянул на кровать и вообразил на ней румяную черноволосую миссис Тендер, а рядом — её седого, усталого мужа. Его передёрнуло. Чёрт, этот дом начинаем действовать ему на нервы. Он покосился на шефа, но тот повернулся к нему лысиной; Тоби устроился в старом кожаном кресле напротив Анны Трелор, присевшей на жёсткий шезлонг. Коленки и руки у неё были плотно сжаты.
Мартин подошёл к письменному столу и сел, стараясь, насколько это возможно, слиться с мебелью. Он догадывался: Тоби сейчас нужно, чтобы он стал незаметным. Мартин достал свой блокнот и ручку и принялся бездумно записывать первые формальные вопросы и ответы. Он понятия не имел, чего добивается сержант, и только надеялся, что этот допрос не будет для Анны слишком тяжёлым испытанием. Казалось, Анну он уже где-то видел, хотя что за ерунда — где он мог увидеть такую красотку! И что она нашла в этом щуплом хорьке с безвольным подбородком и обвислыми усами? Ничего удивительного, что брак этот оказался недолговечным.
Но внезапно ему стало жаль покойника, Дамьена Трелора… Он вспомнил рыжеватые усы с прилипшим пучком мокрой травы, капюшон дорогой утеплённой куртки, натянутый поверх щёгольской лыжной шапочки, а из капюшона выглядывает искажённое ужасом лицо; потёртые джинсы и поношенные сапоги на высоких каблуках заляпаны грязью. Его, как собаку, выгнали в гараж, тогда как изнеженная красавица жена сладко спала под надёжной защитой своего благородного семейства. Он как будто даже умер униженным, опороченным: после смерти попался на краже яблок. И умирал в полном одиночестве, наверняка спрашивая себя, за что же ему такая участь. А утром пришли люди, которых он и в глаза не видел, стали его вертеть, щупать, обыскивать, даже Тоби, хмурясь, что-то искал на теле — интересно, что? — а потом забрали с собой и повезли на последнее в этом мире унижение. Небось ни одному из рода Тендеров никогда не делали вскрытия.
