обхватила его ногами. Опьянев от его поцелуев, она едва заметила, как он расстегнул ее джинсы. Алексу удалось снять с нее джинсы и трусики. Хелен затаила дыхание, прикоснувшись обнаженным телом к холодному столу. Его руки оказались у нее на коленях, он поглаживал ее тело теплыми ладонями.
Она задрожала.
— Замерзла?
Хелен отрицательно покачала головой, и от его зверской усмешки у нее бешено заколотилось сердце. Она не забыла, как эта дьявольская улыбка превращала лицо Алекса в само воплощение греха. Желание, так часто скрываемое, теперь вырывалось наружу из его голубых глаз.
Он изучал ее, следил за малейшими изменениями в ее лице, пока его руки неторопливо, мучительно ласкали ее тело.
Алекс выгнул бровь, выглядя откровенным соблазнителем. Внезапно он опустился на колени, развел ее ноги, и Хелен показалось, что мир замер.
— Расслабься, Хелен, и наслаждайся.
Упершись дрожащими руками в стол, она откинулась назад, простонала и отдалась чувственному удовольствию.
— Алекс… — то ли требовала, то ли умоляла она.
Под его ласками ей пришлось прикусить губу, чтобы сдержать наплыв ощущений.
Она лежала, опираясь на локти, ее роскошное лицо переполняло сладострастие, пряди спутанных волос струились по плечам и спине. Не нуждаясь в дальнейшем одобрении, Алекс быстро встал между ее ног, из кармана пиджака достал презерватив, надел его и вошел в ее горячую плоть.
Они вздохнули в унисон, сладостное удовольствие наполнило прохладный неподвижный воздух.
Алекс заскрежетал зубами, сдерживаясь, едва замечая, что Хелен сняла лифчик и теперь лежала перед ним совершенно обнаженная.
Роскошные линии, тонкая талия, грудь, способная свести мужчину с ума. Наклонившись вперед, он коснулся руками ее грудей и уткнулся носом в ложбинку между ними.
— Боже, Хелен, — выдохнул он. — Если бы сегодня ночью был конец света, я умер бы счастливым человеком.
Быстро надев джинсы, Хелен услышала, как Алекс щелкнул телефоном и стал отдавать резкие приказания персоналу убрать все, что осталось после ужина. Между ними повисло странное молчание. Хелен хотела что-то сказать, но не смогла. Она наклонилась, чтобы застегнуть ботинки. «Скажи что-нибудь. Что угодно». Но слышалось только завывание дикой собаки динго вдали.
— Хелен?
— Пожалуйста, ничего не говори, чтобы не испортить, Алекс.
Напряженными пальцами она застегнула куртку, отказываясь встречаться с ним взглядом. Незачем ей видеть, что он хмурится. Она всегда легко угадывала его настроение, особенно плохое.
И он лишь тихо спросил:
— Ты готова ехать?
Засунув руки в карманы джинсов, она кивнула, сосредоточившись на мотоцикле и на окружающих их сухих пыльных кустарниках. Только бы не смотреть на Алекса.
Их шаги прошуршали по траве и песку. Хелен взяла шлем, который протянул ей Алекс, уселась на мотоцикл и сдержала дрожь.
Пока они ехали обратно, Хелен позволила себе предосудительную роскошь, наслаждаясь близостью мускулистого тела Алекса.
Да, их тянет друг к другу. Но что потом? Между ними в прошлом кое-что произошло, но Хелен знала слишком много чужих секретов и не могла их раскрывать.
«Ты не можешь никому говорить. Ни единой душе».
И Хелен поклялась хранить тайну ради Беллы и Габриэлы. А это значит, что она не сможет сказать правду Алексу. Никогда.
Глава 9
Следующим утром Памела, Алекс и Хелен собрались за столом заседаний в кабинете Хелен. Хелен оделась консервативно: темно-серые брюки и голубая шелковая блузка с рукавами три четвери. Она зачесала волосы назад, уложив их в сложный низкий пучок. Но всякий раз, когда Алекс мельком поглядывал на нее, ей казалось, что на ней нет ничего, кроме нижнего белья. А за этим следовали воспоминания о прошедшей ночи…
Когда они вернулись в Даймонд-Бей, Хелен слезла с мотоцикла, Алекс заглушил мотор. Быстро поблагодарив его за ужин, она практически побежала в свою комнату, не оглядываясь.
Теперь Хелен подчеркнуто отводила взгляд, стараясь не обращать внимания на восхитительную линию нижней губы Алекса. Эти губы доводили ее до исступления снова и снова…
— Хочешь кофе, Хелен?
Она резко подняла глаза на Памелу, которая держала в руке чашку.
— Спасибо. — Она взяла чашку, улыбаясь, и сделала глоток обжигающего кофе. Быстро поставив чашку на стол, Хелен взяла блокнот. — Итак, мы можем обсудить, на какой стадии кампании находимся. Мы все знаем, какой линии прошедшие несколько месяцев придерживалась пресса. Моя цель — изменить эту линию.
— Как ты можешь заставить всех забыть о том, что писали в газетах? — спросил Алекс.
— Я действительно не могу этого сделать. У нас другая цель. Мы должны сосредоточиться на положительном. Именно это окажет противодействие всем неприятным слухам.
— Ты имеешь в виду — нам нужно подстраиваться под общественное мнение и приспосабливаться?
— Нет, — решительно сказала она. — Я не хочу делать ничего, что может доставить вам неудобство. К примеру, Пам, — она улыбнулась матери Алекса, — мне понравилась ваша идея с вечеринкой. Кстати, как вы относитесь к тому, чтобы назвать ее «Вечерняя заря»? В качестве подписи на декорациях и приглашениях мы можем выбрать роскошные краски заката: красный, желтый, синий, черный. — Она на миг встретилась взглядом с Алексом, но не запнулась. — Если хотите, поработаем над планом действий, который я составила.
Пам просияла:
— Я с радостью! Я также хотела предложить напрокат одежду из нашего бутика для местных жителей, которые захотят прийти на вечеринку. Таким образом, они смогут нарядиться, но не будут думать, что мы жертвуем им одежду.
Хелен улыбнулась:
— Отличная идея! Итак, заглядывая вперед, скажу: следующие несколько месяцев мы медленно, но верно продвинемся к цели. Из СМИ я предлагаю иметь дело только с телевидением, потому что могу получить доступ к контролю над выпусками передач. Будет меньше недопонимания. У меня есть связи на нескольких телевизионных каналах. Я намерена связаться с программой «Текущие события» и…
— А что мы скажем? — вмешался Алекс и тут же поправился: — Позволь, я скажу иначе: что нам нужно будет говорить?
Хелен откинулась на спинку стула:
— Правду.
Он помрачнел:
— Люди знают правду.
— Не из твоих уст.
Когда Алекс открыл рот, вмешалась Пам:
— Хелен права, Алекс. Ты ничего не сказал о… — она помедлила, — той ночи.
— Мам, неужели ты действительно хочешь снова вытащить это наружу?
