плотнее сжал колени, вдавив пятки сапог в конские ребра. В седле сидел он неестественно прямо, спина гордая. Черное чудище, почуяв его настроение, тоже подтянулась и выпрямилась, четко зацокала копытами по каменной мостовой.
Ну и ну, никогда бы не поверил, что человек может так с конем сойтись, чтобы даже настроение у обоих было одинаковое.
Граф Дюка проводил его самодовольным взглядом.
Давно пора бы из замка перебираться куда подальше. Мне такие зрелища уже как-то поднадоели. Да вот только отпустят ли меня? Даже спрашивать не хочу. Сам понимаю, что нет. Держать меня тут будут, пока не найдется способ…
В сопровождении двух охранников и охающего мастера Клоту прошел до лестницы, стал подниматься наверх. Лейтенант Лург ускакал куда-то в сторону от замка, удостоверившись, что сдал меня с рук на руки.
Ну и черт с ним.
Лакей, вылетевший из-за поворота, едва меня не сшиб. Остановился, даже чуть выпрямился, перевел дыхание.
— Её Величество призывает Его Высочество!
Я встретил дебиловатый взгляд, задумчиво, как мне показалось, кивнул.
— Зовет, так веди давай. Мастер Клоту, свободен до завтра…
Мастер Клоту сокрушенно кивнул и пнул пажа. Тот с хеканьем взвалил ящик мастера и поплелся за ним наверх по лестнице. За ним важно устремился узбек-слуга, который с недавних пор сопровождал нас на всех выездах. Чем-то лицо мне его знакомым показалось, где-то явно видел.
Я придержал за рукав лакея, давая дорогу мастеру Клоту и его небольшой свите время пройти, а потом легонько подтолкнул в спину.
Королева налетела на меня как коршун. Вот вроде бы сидит на трое, а вот уже рядом, и крутит уши, сгибая меня к полу. Больно было, но терпимо. От сержанта на тренировке мне больнее доставалось.
— Ужо я тебе покажу! Нельзя драться! Ужо я тебе покажу! Нельзя драться! Почему своих братьев обижаешь?
Откуда у меня ещё тут братья? Соперники на трон, что ли? Забирайте на фиг, мне небольшое денежное содержание, и я сделаю вид, что меня нет и не было никогда…
— Нельзя драться! Я тебе ужо покажу драться! Я тебе покажу братьев бить! Получи!
О, так это же виконты пожаловались, твари? Не побоялись? Ну, теперь точно придется старшему нос вырвать. Давши слово, держись…
— Они первые начали! Они моих слуг обижали, на меня замахивались!
— Не смей с матерью спорить! — Мне влепили звонкую затрещину, от которой я не удержался, полетел на пол. Рука-то тяжелая… — Братья твои добродетельные мальчики, и не роняют честь дворян перед чернью! В отличие от тебя! Это что же ты удумал, негодник? Торговлей заниматься? С чернью, со смердами снюхался? Мало тебе граф Урий денег выписывал, мало? Получи!
Краем глаза я глянул на стражника. Тот стоял прямо, всем своим видом выражая скуку, словно зрелище для него было привычнее некуда. Ну, что ж такого, принца как щенка по полу тягают не пойми за что, и не такое бывало…
— И эти тряпки ещё! И эти лампы! — С грохотом в пол ударилась лампа-керосинка. — Кто удумал, чтоб наследник трона такими вещами занимался? Знал бы твой покойный батюшка…
Полная нога в кожаной туфле вдавила в лампу, треснуло с таким трудом изготовленное мастером Гушолом стекло, осколки разлетелись по полу. Нога в кожаной туфле не успокоилась, поддела лампу и пинком отправила её куда-то в угол, оттуда раздался грохот.
— Ваше Величество. — Раздался откуда-то со стороны суховатый голос графа Урия. — Возможно, принцу уже достаточно. Он ещё совсем мал, чтобы правильно понимать последствия своих поступков.
Королева оторвалась от меня.
Я с пола посмотрел вверх, не торопясь вставать. Получать очередную порцию тумаков не хотелось как-то.
Выглядела королева плохо, лицо красное, даже багровое. Дышит с присвистом, одышка. Ну, конечно, такую массу-то потаскай, весит она как три меня, если не больше. И все время что-то ест. Скоро вообще в дверь пролезать не будет.
— Мать твоя ночей не спит, мятежники везде, крестьяне наглеют, горожане, на тебя глядючи, в голос смеются и налоги не платят… Ну ужо же мне, на колу сядут! Все сядут!
Я вдруг ощутил, как у меня немеют скулы. Страшное, черное бешенство. Не удержусь, наверное. Сейчас распрямлюсь, ногой подсеку, грохнется она знатно, а там рукой морду отрихтую, мало не покажется…
— Ужо знай! — Погрозила мне пальцем королева.
— Я больше не буду, матушка! — Заныл я в голос, пуская слезу. — Больше не буду!
— Принц раскаивается, Ваше Величество. — Спокойно заметил граф Урий.
— Ужо знай! — Выдохнула королева. Одышка замучила. — Ступай в комнаты свои и чтоб до утра не выходил, а утром в тронный зал! Судить буду, чтоб был! И не смей надевать эти тряпки! Портной, спасибо светлым богам, на колу болтается за свое убожество…
Я поднялся, и побыстрее вышел.
Так это вот кто портного на кол отправил? Моя королева-матушка, якорь ей в задницу. Интересно, почему это? Чем ей портной не угодил-то? Узнать бы… Но что от неё узнаешь, спрашивать начнешь, так нытье одно. А с графом Урием беседовать тоже то ещё удовольствие, ну его на фиг. Мало ли что он подумает?
Но, в любом случае, теперь надо ограничить визиты к мастеру Виктору.
Кстати, сам-то он как? Жив, нет?
Простая истина, что по человеку можно ударить и через тех, кто ему дорог, дошла до меня в момент, когда я по длинному коридору в полном одиночестве брел в свои покои. Я-то застрахован, меня пока что убивать нельзя… А вот что насчет моих друзей? У меня они уже тут успели появиться.
Седдик, мастер Виктор тоже, Виктор, Ждан, Волин, Серей… Они что? Про замковых детей пока что не знают, но если Альтзора, мать её за ногу, все же проболтается, то им тоже придется тяжело очень. Перед такой малостью, как убийство, королева и графья не остановятся.
Значит, и мне нельзя медлить. Ну уже просто нельзя. За мои действия и за моё бездействие теперь заплатят мои друзья.
Глава 63
Нету-нету
Пистолету!
Я проснулся и увидел перед глазами потолок. Квадратики облицовки, лампы дневного света. Гудели вентиляторы под потолком, шипели экраны камер наблюдения.
До конца смены еще два часа.
Стараясь контролировать свое лицо, поднялся.
— Спи давай. — Бросил Мишке. Тот с готовностью откинулся в кресле назад, надвинул на глаза кепку, и засопел. Вот уметь бы так… В любых условиях засыпает, и ничего помешать не способно.
Дошел до чайника, шлепнул рукой по кнопке, на автомате засыпал в чашку дрянного местного кофе, который в складчину покупали, досыпал сахару.
