говорил.
— Я. — Отрезал граф Дюка. — Такое сложное дело я не могу никому доверить. Возьму с собой рыцарскую сотню.
— Не мало ли будет? — Деловито поинтересовался толстяк-кастрат.
— В самый раз. С кочевниками драться не собираюсь, на это отряд Каллуфа есть, а быстро зажму крестьян и обратно. Основные войска сейчас нужны здесь, не мне вам объяснять почему!
Нет, ну объяснил, объяснил бы, мы б послушали… Я, например, совершенно не в курсе, что тут да как. У меня от прошлого принца только знания языка остались, да и так, по мелочи иногда что дрогнет в груди, когда предмет какой-нибудь увижу или место.
— Мальчик мой! — Ну вот, про меня вспомнили. Снова на троне у нас сидит добрая тетушка. — Что ты тут делаешь?
— Но матушка! — Я скорчил гримасу. — Вы же не давали мне разрешения удалиться! Вот я и остался…
— О, сынок мой… — Всплакнула королева-мать. — Идите, конечно идите! Виконты-то где? Твои благородные братья!
А, это она про рыжих чубайсов.
— Ждут в карете, мама. — Наугад ответил я. — Ну, я пошел? Уррра, сегодня снова можно будет покататься по городу! Можно же, мама?
Вот так, сыграв дурачка и получив свой леденец, я вприпрыжку сбежал по лестнице.
Ну да, конечно, где ж нашим рыжим ещё быть-то, как не в бричке? Как раз они занимались тем, что подталкивали друг друга локтями и сумрачно хихикали, поглядывая то на сержанта, то на мастера Клоту.
Подошел я к ним сзади, потому и слышал много.
— …сам тебе говорю, они его ипут!
— Да ну?
— Ну да! Знаешь, какой обычай у этих альтзорцев? Пока одного парня девкой не сделает, то жениться не может, о как!
— А тот, кого сделали?
— А чё ему, он отряхнулся и дальше пошел. Мастер, что молчишь?
Мастер Клоту кинул страдальческий взгляд на меня.
Ну, я как-то даже совсем не обиделся.
— Благородные братишки вы мои… — Вклинился между ними на сиденье, обнял обеих за шеи. Интересно, не обнял ли я кого-нить так же на лекции в зале-то? Не хотелось бы, потому что жал я со всей силы. Только это и заставило чуть расслабиться, силы-то у меня и в том мире хватает, чтобы кого-нить придушить… Кто там рядом со мной на лекции сидел, Наташка? Эх, обидится она, не любит, когда её бесплатно обнимают! — Благородные братишки вы мои… Мерзкотварные! Поехали, что встал?
Выкатились из замка, я продолжал жать шейки уже покрасневших и сипевших братцев. Ну да, они-то если стаканы ко рту носили да ляжки телкам жали, а я меч держу да от сержанта пытаюсь оборониться.
Опомнился, отпустил.
— Что это вы, твари гадкие? Может, чего перепутали? А? — С этими словами вонзил локоть в ребра сначала одному, а потом другому. Опять же чисто научно, как меня научил Серега-большой. Есть у него такой полуфирменный удар, на коротких дистанциях работает замечательно, да и со стороны не видно.
— Эп!
— Эп!
Это братцы-похотливцы.
— Ой! — А это уже я. Ребра не такие прочные, не очень, но локти-то у меня тут не стучали год по жесткой груше в спортивном зале. — Ну-ка, гав… гов… гавн… Калич! Что это у тебя под рубахой? Вот это да…
Локоть я себе ушиб об недлинный, но острый нож. Узорчатый такой, рукоять вита золотой проволокой, гарда и пятка просто сделаны для того, чтобы на них драгоценностей и золота насыпать. По центру, там, где должен быть кровосток, идет серебряная полоска.
— Я не калич! — Возразил обиженно один брат.
Тут я осознал свой промах. Как на этом языке произносится 'говнюк' я не знал, наверное, принц знал только культурные слова, и потому выбрал что поближе по смыслу подходит. Означало это… Ну, да какая разница? Ничего хорошего, в общем-то.
— Счас всажу его тебе в жопу, вот и будешь. Любишь остренькое?
— Гы-гы-гы. — Сказал второй виконт.
Ну что за мерзкие твари.
— Ну-ка, забыли ли вы, гадостники, что поначалу надо завести своих слуг, и с ними уже разбираться, а моих с… — Чуть не сказал слуг, да в последний момент поправился, — людей… Да, моих людей трогать — это все равно что меня обидеть.
— Да мы чё, мы ничё…
— Ершик свой забери… Дымоход прочистишь. — Я отдал нож. Держать его в руках я интуитивно признал неверным. На пропажу оружия могла отреагировать королева очередной придурью.
— Гы-гы-гы.
— Эй, кучер, давай к 'Овцебыку'!
Братцев высадили, оставили им половину охраны, потом до дома сержанта, он нас уже на лошади встретил, и до той рощицы на берегу моря, где мы всегда и тренировались. В самом деле, что в городе сидеть? Тут, на свежем воздухе, тоже хорошо!
В этот раз сержант превзошел сам себя. Я чуть ли не на крыльях по полянке летал, пытаясь защититься от ударов со всех сторон. А потом ещё махал мечом под контролем сержанта, просто на силу и на выносливость.
Руки у меня уже привычно отваливались.
— Передышку, Седдик? — Спросил меня сержант.
— Нет. — Прохрипел я. — Тяжело в учении, легко в гробу… Децимал, сколько мы уже с тобой занимаемся?
— Три месяца, Ваше Высочество.
— Мало. — Вздохнул я.
— Да, Ваше Высочество.
— А что это я 'Высочеством' вдруг стал? Договорились же, что я Седдик. На плацу.
— Так тренировка же закончилась?
— Ну… Тогда продолжаем.
Через час я лежал на траве, раскинув руки и ноги в стороны, и смотрел в небо. Холодало уже тут, зима близилась. Скоро будет уже не до занятий. Надо бы выяснить, какая тут зима, тяжелая ли? На дома внимательно посмотреть да на дымоходы… В смысле на трубы. Если здоровенные и широкие, то зимовать придется. О тренировках забыть придется на время. Или вот так, по зиме гонять.
После интенсивных физических избиений было настоящим блаженством окунуться в прохладные волны моря. Баня потом есть, но туда идти что-то не хочется. Слишком громадное сооружение, и каждый поход туда как подготовка к старту баллистической ракеты. Разденут тебя, в воду тебя, мочалками тебя, а потом ещё и… Нет, хочется чего-то попроще.
Попросить, что ли, королеву-мать её выделить мне отдельное помещение и там душ устроить?
О, кстати…
Сумасшедшая есть идея. А что тут с уровнем промышленности? Лекция-то, на которой я заснул, как раз про промышленность и рассказывала. Конечно, не всякий пономарь так с амвона прочтет, но все же, когда-то это было бы интересно. Смогут ли тут воспроизвести обычную такую 'Зиппу', как у меня сейчас в поясе?
Кстати…
