Элис вдруг охватила слабость. Она закрыла глаза. Больше всего на свете ей хотелось сейчас уткнуться носом в мягкий плед и выплакать все свое смятение и отчаяние. Но она не имела права поддаваться подобным эмоциям, точно также, как не могла порвать ни одно из соглашений, в которые успела вступить. Ведь Конрад, как, впрочем, и японцы, рассчитывал на ее помощь. Как ни бесила ее эта мысль, Элис чувствовала, что обязана выполнить до конца свои обязательства в отношении этих людей.
Несмотря на усталость, Элис решила сделать попытку сломить сопротивление Тернбулла. Она заставила себя встать, пригладила спутанные волосы и поправила мятую юбку. Рэнд наверняка устал ничуть не меньше ее. Если в его комнате еще горит свет, сейчас самое подходящее время застигнуть его врасплох и еще раз поговорить о чайнице Токугавы.
Дверь открылась почти бесшумно. Элис вышла в коридор, бросила взгляд на приоткрытую дверь в комнату Томми… и замерла на месте.
В тусклом свете ночника она увидела Рэнда, который сидел, согнувшись, на краю кровати Томми, крепко прижав мальчика к груди и ласково баюкая его.
Элис почувствовала, как слезы подступают к горлу при виде этой трогательной сцены.
Она немного постояла, глядя вдруг увлажнившимися глазами на Рэнда и Томми, потом тихо вернулась обратно в спальню и закрыла за собой дверь.
Сняв с шеи ожерелье, Элис осторожно положила его на тумбочку у кровати. Затем медленно переоделась в сидевшую на ней мешком пижамную куртку и, забравшись в постель Рэнда, с удивлением обнаружила, что пытается сравнить его со своим покойным мужем.
Роб всегда был внимательным и в то же время таким хладнокровно лживым, что теперь, оглядываясь назад, Элис понимала, что никогда, в сущности, не знала этого человека. Рэнд Тернбулл был совсем другим. Он старался выглядеть сдержанным и суровым — но Элис чувствовала, что за этим скрывается безграничная доброта и нежность.
После четырех лет совместной жизни Роб оставил ее с пустыми руками и разбитым сердцем. Она, конечно, переживала его смерть, но их ровные отношения, лишенные страсти, а также частые долгие отлучки мужа понемногу приучили ее к одиночеству. И теперь Элис казалась очень странной сама мысль о том, что, покинув завтра Мауи, она будет переживать гораздо больше, чем после смерти мужа.
Элис пробудил от неспокойного сна раскат грома. Несколько минут она лежала неподвижно, прислушиваясь к шуму дождя, стекавшего с крыши. Сообразив наконец, где находится, Элис повернулась к часам, светившимся на тумбочке.
Три часа ночи.
Элис застонала, медленно, по-кошачьи потянулась и снова уронила голову на подушку. Как раз в этот момент оконные стекла задрожали от нового раската грома.
Вдруг дверь спальни распахнулась, ударившись при этом о стену, и через темную комнату к кровати двинулась маленькая фигурка. Элис едва успела сообразить, что происходит, как Томми оказался у кровати, поставил колено на край матраца… и застыл, испуганный.
— Все в порядке, Томми, — прошептала она, догадавшись, что мальчик надеялся увидеть в постели Рэнда. — Это я — Элис.
Сверкнула, осветив ставни, молния, напоминавшая вспышку фотоаппарата, затем послышался оглушительный громовой раскат, эхом прокатившийся по дому. Томми вздрогнул. Элис слышала, несмотря на шум дождя, барабанившего по крыше, его прерывистое дыхание.
— Ты боишься грозы? — спросила она.
Мальчик лихорадочно закивал.
Отбросив одеяло, Элис протянула к нему руки. Поколебавшись несколько секунд, Томми скользнул в постель и свернулся калачиком рядом с ней. Элис положила голову ребенка себе на плечо и нежно вытерла его слезы краешком простыни.
Природа не зря приберегла для детей способность быстро переключаться, забывать свои мелкие страхи. Томми заснул почти сразу, как только голова его коснулась подушки. А Элис еще долго пролежала без сна, с трудом веря, что лежит в постели Рэнда, а подбородка ее касается сладко пахнущая кудрявая макушка Томми. Меньше чем за сорок восемь часов она успела стать частью семьи Тернбуллов. Так как же она может исчезнуть?
Глава 6
Элис проснулась с чувством тревоги. Она попыталась перевернуться на другой бок и наткнулась на что-то мягкое. Открыв глаза, Элис увидела перед собой личико Томми Тернбулла. Он мирно сопел, положив под голову кулачок.
Элис внимательно изучала черты лица мальчика. Томми был красивым ребенком. У Элис защемило сердце. Она подумала, что могла бы всем сердцем полюбить этого мальчика, реализовать невостребованный материнский инстинкт. В Томми было что-то такое, что пробуждало в ней чувства, которые она пыталась похоронить вот уже два года.
При мысли, что все тогда могло сложиться иначе, Элис, как всегда, почувствовала отчаяние и боль. Но на этот раз боль была сильнее именно потому, что к ней прижималось теплое тельце безмятежно спящего ребенка. Не отдавая отчета в своих действиях, Элис повернулась и нежно поцеловала бледный лобик Томми. Он что-то тихо пробормотал во сне и улыбнулся.
По щеке Элис скатилась на подушку слеза. Томми не знал этого, но они были почти в одинаковом положении. Мальчик потерял родителей, а Элис потеряла нечто не менее дорогое — своего неродившегося ребенка. И хотя Элис не хотелось признаваться в этом даже сейчас, в глубине души она всегда подозревала, что Роб вздохнул с облегчением, когда это случилось с нею.
Снова вернулось чувство тревоги. Сосредоточившись, Элис попыталась понять его причину. Наконец, подняв голову, она увидела, что дверь спальни открыта.
На пороге, засунув руки в карманы выцветших джинсовых шортов, стоял Рэнд. Под ярко-синей футболкой выделялись его крепкие мускулы. Он переводил взгляд с Томми на Элис. Ее смутило и удивило хмурое выражение его лица.
Элис приподнялась на локте. Сначала ей пришло в голову, что Рэнд недоволен тем, что они с Томми спят в одной постели. Потом она подумала, что, вероятно, Рэнда рассердило, что мальчик пришел ночью к ней, а не к нему. Что ж, Элис вполне могла понять его чувства.
Конечно, Рэнд не знал, что мальчика напугала гроза и он решил поискать поддержки и утешения у взрослых. И Рэнд не видел обескураженного выражения лица Томми, когда в кровати своего дяди он увидел Элис.
Она приветливо кивнула Рэнду. Ей хотелось как можно скорее уладить недоразумение. Воспользовавшись гостеприимством Рэнда, Элис вовсе не хотела, чтобы он подумал, будто она намеренно вмешивается в его и без того сложные домашние дела.
Осторожно, чтобы не разбудить Томми, Элис отодвинулась к противоположному краю кровати и спустила ноги на пол. Но Рэнд не дал ей возможности подойти и все объяснить.
— Кику подаст завтрак через двадцать минут, — холодно произнес он.
Хотя Рэнд старался говорить тише, чтобы не потревожить сон племянника, Элис ясно слышала каждое его слово. Она подумала, что, наверное, таким же голосом Рэнд пытается обычно запугать свидетеля или оказать давление на суд.
Рэнд вышел из спальни.
Элис стояла, обхватив себя руками за плечи и пытаясь решить про себя, что ей сейчас сделать — смутиться или рассердиться. Посмотрев на мешковатую пижамную куртку, которую одолжил ей Рэнд, она решила, что, пожалуй, все-таки рассердиться — причем рассердиться на себя.
Ведь это она влезла в жизнь Рэнда Тернбулла со своей определенной целью — уговорить его расстаться с вещью, которую он приобрел на аукционе. В свете этого Рэнд вполне имеет право сомневаться в ее мотивах, когда дело касается Томми.
