смерти, исчезнув.
— Она умерла три года назад в этот день, и это моя вина. Ты это хотела услышать? — Он отвернулся, словно хотел взять эти слова назад.
Дана слышала, что Карен разбилась на машине, но не знала, когда именно.
— Твоя жена?
— Да. — Макс протянул руку за бутылкой, еще почти полной. Он выпил, должно быть, всего несколько глотков.
— Почему ты винишь себя? Я слышала, она уснула за рулем.
— Мы были на вечеринке. Карен устала и умоляла меня уехать, но я был слишком занят решением всяких деловых вопросов, чтобы уехать домой. Мы остались Я заключил несколько сделок. Тогда я еще из кожи вон лез, чтобы доказать, что заслуживаю своей работы. — Он уставился в пространство. — Когда мы, наконец, отправились домой, я был слишком пьян, поэтому посадил ее за руль. А не должен был!..
Дана накрыла его руку своей.
— Если ты был нетрезв, то поступил правильно.
— Карен была беременна. Потому она так устала и все время просила уехать пораньше. Она хотела рассказать мне о беременности как раз после вечеринки. Хотела отпраздновать. Вдвоем.
Ее сердце разрывалось от жалости.
— Макс…
— Карен уснула за рулем, съехала с дороги и врезалась в дерево. Она погибла, а я не получил ни царапины.
Дана не могла говорить из-за кома в горле, поэтому просто сжала его руку. А затем сделала то единственное, что пришло ей в голову забралась к нему на колени и обняла.
Он вначале застыл, но постепенно напряжение стало уходить из его мышц. Сильные руки обвили ее.
— Ты не должен винить себя, Макс. Ты делал свою работу. Это был несчастный случай. Ужасный, трагический несчастный случай. Но в этом нет твоей вины.
Он отыскал глазами ее глаза.
— Ты никогда не убедишь меня в этом. И потому тебя нельзя любить меня. Я больше никогда не позволю себе полюбить снова.
Ее сердце упало. В этот момент она сильно боялась, что он может быть прав. И еще боялась, что никогда не сможет разлюбить его.
— Проснись. — Голос Макса выдернул Дану из крепкого сна.
— Что? — Она заморгала от яркого света.
— Вставай. Ты хотела быть продюсером, так что придется теперь выполнять один из самых неприятных аспектов этой работы.
— Какой?
— Сохранять мир. Мы должны ехать вытаскивать Ридли из неприятностей.
Ридли — исполнитель роли Чарлза Хадсона в «Чести», партнер Беллы.
Девушка села и откинула волосы с глаз.
— У Ридли неприятности?
— Он в ночном клубе, напился и пустился во все тяжкие. Мы должны вытащить его оттуда до того, как нагрянут папарацци. Негативная реклама «Чести» ни к чему. Накинь то черное платье, в котором ты была на семейном обеде, и побыстрее.
Только тут она заметила, что Макс одет в черные брюки и белую рубашку. Он не побрился, и темная щетина делала его похожим на пирата и убийственно сексуальным.
— Ты тоже едешь?
— Да.
— Не веришь, что я, справлюсь сама?
— Ридли непредсказуем. Одной тебе с ним не справиться. — Он взглянул на часы. — У тебя пять минут.
— Белла с ним? — спросила Дана.
— Нет. У нее хватило ума уйти оттуда и позвонить мне.
Дана откинула одеяло и выбралась из постели. Макс прислонился к комоду, сложил руки и наблюдал за ней. Его пристальный взгляд смущал ее. Она бросилась к шкафу, достала платье и подумала было скрыться в ванной.
Но нет. Она хочет, чтобы Макс желал ее. А это предполагает соблазнение. Прошло две недели после семейного обеда, две недели, в которые он занимался с ней любовью каждую ночь, а потом резко уходил спать в свою комнату.
Девушка бросила платье на кровать и сняла ночную рубашку, затем направилась к шкафу и выбрала черное шелковое белье, которое купила во Франции, но еще ни разу не надевала. Она натянула трусики, потом бюстгальтер. Резкий вдох Макса вознаградил ее за эту браваду.
Дана прошагала в ванную, но оставила дверь открытой. Взглянув в зеркало, увидела, что взгляд Макса приклеен к ней, и закусила губу, чтобы скрыть улыбку.
— У тебя осталась одна минута. — Голос Макса звучал хрипло, и ее пульс зачастил в ответ.
Она сунула ноги в туфли на высоких каблуках и почувствовала прилив адреналина, когда его ноздри раздулись. Затем надела платье через голову и медленно повернулась.
— Готова.
Макс тяжело сглотнул, и Дана заметила увеличившийся бугорок под ширинкой. Возбуждение пронизало ее, когда он медленно оттолкнулся от комода и направился к ней. Он не дотронулся до нее, но глаза прожигали ее насквозь.
— Бери сумочку и пошли.
Дана не отказалась бы от комплимента, но удовлетворилась явными признаками того, что он желает ее.
— И часто такое случается? — спросила она, когда они сели в машину.
Макс пожал плечами, выезжая из гаража.
— Зависит от актера. Некоторые большая головная боль, чем другие.
— А почему их импресарио или агенты не присматривают за ними?
— Иногда они придерживаются принципа, что любая реклама — это реклама. В данный момент нам есть что терять, если дело обернется плохо. И Белла позвонила мне.
Дана знала, что Макс обожает сестру, хотя и не демонстрирует свои чувства. Это то, что она узнала о мужчинах Хадсонах за пять лет — они не выражают своих чувств открыто.
— Нам надо войти туда и вытащить его. Чем меньше шума, тем лучше. Папарацци могут слететься как коршуны, поэтому следи за каждым своим шагом и каждым словом. Если кто-нибудь спросит, мы просто решили заглянуть в новый ночной клуб, о котором слышали.
— Не волнуйся, я тебя не подведу. — Ей хотелось накрыть его руку, лежавшую на переключателе передач, но она не была уверена, что он обрадуется этому жесту. А, к черту! Она все равно уже сделала это.
Его пальцы, вся рука, напряглись, потом расслабились.
— Спасибо, что поехала без жалоб.
Она сжала его руку, затем вернула свою на колени.
— Я счастлива помочь. Кроме того, побываю в одном из элитных клубов.
Через несколько минут они приехали в клуб, о котором Дана только читала в светской хронике.
— Не встречайся глазами с людьми из толпы, — предупредил он. — И помни: не отвечать на вопросы.
Волнение зазвенело в воздухе с той минуты, как она вышла на тротуар. Люди толпились у здания, чтобы хоть одним глазком увидеть входящих и выходящих звезд. Многие явно папарацци. Макс чертыхнулся себе под нос, наклонился ближе и прижался ртом ей к уху. От ощущения его губ по ее телу пробежал трепет.
