Морды перемазали, а волосы так и светятся! Хм…
Он немного озадаченно посмотрел на совершенно чистую подушечку пальца.
— Они просто чернокожие, — сообразила Маша. — В нашем мире тоже есть черные люди, и…
— Ты, женщина! — прохрипел очнувшийся пленный, тот самый, которого она огрела книгой. Он был здоровее других, потому и оклемался первым, наверно. А может, Весь со своими не церемонился: Маша уже поняла, что кулаки у него хоть и небольшие, но очень злые, а убить он и с одного удара может, если будет драться всерьез. — Не смей называть нас черными!
— А какие ж вы? — удивился Весь.
— Мы — тёмные, и это говорит не о принадлежности нашей к той или иной стороне силы, а лишь о нашей расе! — высокомерно ответил пленный, и Маша поняла, что они с Весем удивительно похожи. Не внешне, нет, но было что-то неуловимое в манере вести себя, в этой вот надменности…
— Чушь какая! — фыркнул тот. — Черные, белые, стороны силы… Ленту с одной стороной видел когда-нибудь, парень?
— Я видела! — гордо сказала Маша, вспомнив урок занимательной математики. Она, правда, забыла, как называлась та диковинная фигура, но у нее действительно была только одна поверхность!
Весь покосился на нее с некоторым удивлением, но ничего не сказал. Да и лекцию о сторонах силы для пленного продолжать не стал.
— Ну, кто вы такие, черномазые? — спросил он, ткнув здоровяка в бок.
Тот отвернулся и гордо промолчал. На лбу у него росла здоровенная шишка, и в профиль он уже напоминал носорога.
— Может, им просто обидно? — предположила Маша. — В нашем мире есть братский народ, который когда-то угнетали капиталисты, так у них тоже темная кожа. И они не переносят, когда их называют черными, потому что это напоминает им о веках рабства!
— О боги всемогущие… — вздохнул Весь. — Сама тогда разговаривай с этими… угнетенными!
— Уважаемый тёмный, — Маша подсела поближе к пленному. — Скажите, зачем вы на нас напали?
— Я не стану разговаривать с человеком! — брезгливо ответил тот.
Маша с Весем удивленно переглянулись.
— А сам-то ты кто будешь? — спросил мужчина, явно заинтересовавшись.
— Я эльф! — гордо ответил пленный, забыв об обещании не разговаривать с людьми. — Мы — высшая раса!
— Ах вон оно что… — промурлыкал Весь, приходя в неожиданно хорошее расположение духа. — Наслышан, как же… Жрецы Раш'яла в своё время неплохо позабавились с вашей братией!
— Что? — навострил и без того остроконечные уши пленный, но Весь повторять не собирался.
Величественным жестом он сдернул с головы косынку, позволил длинной косе упасть на плечо (в свете костра та засверкала червонным золотом), прищурил глаза — они вдруг начали отчетливо светиться в темноте, и зеленые огоньки делались всё ярче, — и очень неприятно улыбнулся.
— Ты кого назвал человеком, черная морда? — спросил он вкрадчиво.
Пленный вытаращил белесые глаза и шумно сглотнул, стараясь, однако, не особо двигать кадыком — в опасной близости от его горла оказался остро наточенный серп.
— П-прошу прощения, высокородный господин… — прошелестел он. — Разве я мог признать вас в таком… таком… одеянии, не подобающем эльфу вашего происхождения?
— Это и называется настоящей маскировкой, — спокойно ответил Весь, не убирая серп. — Не то, что ваша, сторожа леса недоделанные. А теперь живо выкладывай, кто вы такие и что здесь делаете!
Нарваться в незнакомом лесу на засаду — это было неприятно. Может быть, лес принадлежал какому-то Властителю, и тот знак, о котором говорила Маша, запрещал в него даже соваться? Так или иначе, но трое нападавших действовали очень даже неплохо, и простого человека сграбастали бы в один момент. Весьямиэля выручил тонкий слух, ну а дальше все было просто. Эта троица явно не рассчитывала на сопротивление, он справился бы и один, но раз Маша помогла…
И вот теперь связанный по рукам и ногам чернокожий пленный лежал перед ним, дрожал и выкладывал всю подноготную.
Весьямиэль подавил ухмылку, что греха таить, довольно-таки гнусную. Об эльфах он был наслышан: образование получил отменное, и древней истории уделялось большое место, так уж положено.
Давным-давно, когда границы между мирами умели преодолевать не только драконы, в его родной мир заявилась целая армия этих вот… остроухих. Представители «высшей расы» принялись насаждать закон и порядок, как они его себе представляли (власть и богатства — эльфам, черный труд — людям), но просчитались. Боги этого мира за ним присматривали, а жрецы тогда были не в пример сильнее нынешних. Жрицы Шейсет первыми внесли свой вклад в общее дело: они отлично управлялись со всем, что растет на земле, бегает, ползает, плавает и летает. Притом это была их собственная земля, и она охотно отзывалась на призывы жриц. Эльфам очень не понравилось вторжение полчищ скорпионов и саранчи в их жилища, равно как и внезапно участившиеся случаи нападений диких зверей на легкомысленных охотников. Конечно, захватчики тоже владели магией, помогавшей управляться с живой материей, но с силой богини они совладать не сумели.
Ну а уж когда вступили в дело жрецы Раш'яла… Об этих событиях в хрониках упоминалось достаточно скупо, без подробностей, но Весьямиэль достаточно хорошо представлял, на что были способны его предки, и что именно ожидало наглых пришельцев: прежнее им наверняка показалось детскими играми!
Одним словом, остроухие (хотя далеко не всех эльфов украшали острые ушки, это был просто один из распространенных мифов) позорно сбежали из мира Весьямиэля, оставив по себе недобрую память и, поговаривали, немало бастардов.
Правда — в этом Весьямиэль был уверен — в его жилах не было ни капли эльфийской крови, иначе его не принял бы грозный Раш'ял! Тот зло помнил долго и метисов, пусть даже эльфийской крови в них осталось всего ничего, не жаловал. Шейсет — та другое дело, среди жриц попадались и такие.
Весьямиэль хорошо помнил из легенд — эльфы не были единым народом. Их объединяла лишь принадлежность к магии, которую сами эльфы звали природной. Впрочем, Весьямиэля учили, что на самом деле Природа — это и Жизнь, и Смерть, так что на самом деле не было особенной разницы между силой эльфов и могуществом Раш'яла и Шейсет, что бы ни утверждали чванливые остроухие.
Раш'ял отличался злопамятностью, так что все жрецы были обязаны тщательно изучать сведения о всех, кто когда-либо разгневал грозного бога и до сих пор еще не упокоился окончательно. Теперь зазубренные в детстве сведения могли весьма пригодиться Весьямиэлю.
Существовало несколько рас эльфов, все они чем-то да отличались. Были тёмные, вроде вот этих, были светлые, а наивысшими среди высших считались похожие на него — золотоволосые, белокожие, с большими светлыми глазами, преимущественно зелеными. Почему так — неизвестно, в легендах не сохранилось упоминаний, но внешнее сходство, кажется, сыграло ему на руку! Если дело выгорит…
А вот что тёмные эльфы позабыли в этом лесу… Как оказалось, в этот мир издавна заносило то одного, то другого представителя этой заносчивой расы, а поскольку жили они куда дольше людей, то в итоге смогли собрать сколько-то соплеменников и попытались основать своё государство. Увы, их было слишком мало, а люди совсем не обрадовались перспективе гнуть спину на непонятных пришлецов, так что едва не взяли их в топоры. Как уже упоминалось, в этом мире привыкли к самым разным гостям из других миров, так что не очень забоялись бы и какого-нибудь дракона!
По счастью (и для эльфов, и для людей, которых лучники могли бы нашпиговать стрелами) в дело вовремя вмешались посланцы тогдашнего Властелина. Тот, конечно, мог бы и вовсе истребить небольшую кучку эльфов, но отчего-то предпочел договориться с ними миром. Отдал им во владение маленькую долину с неплохой землей (а эльфы могли заставить плодоносить даже голые камни, вот только руки им пришлось запачкать!), неподалеку от столицы, видно, чтобы были на виду, а вокруг долины приказал местным посадить густой лес, который назвали Запретным. Без нужды туда никто не совался: немногочисленные эльфы ревностно блюли границы своего маленького королевства, выслеживая браконьеров и просто любопытных. Да и местным скоро наскучило подсматривать, как остроухие пытаются наладить быт…
Властелин был добр: помог эльфам выстроить жилища и наладить торговлю с близлежащими
