Она останавливается. Что, солдат?
— Слушай, Гал. Это… Ты умеешь работать с этим… форматором?
— Конечно.
Гай протягивает ей стопку чертежей.
— Сделай, а?
Галка разглядывает чертежи.
Что это такое? — спрашивает она с любопытством.
— Так… Потом узнаешь. Сделаешь?
— Конечно, солдат. Для тебя — все что угодно.
Они идут к мастерской, входят. Вспыхивает свет. Галка поднимает крышку форматора.
— А почему ты Володю не попросишь? — спрашивает она небрежно. — Вы не поссорились?
— Что ты! — с жаром говорит Гай — Конечно, нет… Только… Он с Жаком ушел, и я…
— Все из стали? — прерывает его Галка.
— Да… Там я написал…
Галка принимается за работу. Четыре чертежа, один за другим, исчезают в щели приемного окна, жужжит наборный пульт, щелкает рычажок, под слабое гудение на несколько секунд меркнет свет, и Гай извлекает и рассовывает по карманам четыре детали.
— Всё? — спрашивает Галка.
— Всё…
Галка захлопывает крышку форматора и поворачивается к двери.
— Погоди, Галка… — вполголоса произносит Гай. Галка останавливается и с интересом смотрит на него. Гай решается.
— Когда придет твой звездолет? — спрашивает он.
— Не знаю…
— Я знаю, — говорит Гай. — Через двадцать дней. В первый дождливый день.
Галка поднимает брови.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю… Неважно откуда… Куда ты полетишь?
— Не знаю. — Галка похлопывает по нагрудному карману. — Задание опечатано… Но откуда ты все- таки…
— И ты улетишь… насовсем?
— Да. Сюда я, во всяком случае, уже не вернусь. Придется нам распрощаться, милый мой солдат.
Гай смотрит ей прямо в глаза.
— Гал… Отвези меня на Тобу.
Галка пятится и садится на крышку форматора.
— Тебя… на Тобу?
— На Тобу. Верни меня домой. Тебе ничего не стоит. Посчитаешь… нажмешь на кнопки, и я дома. А?
Галка медленно качает головой.
— Это невозможно, Гай. Гай опускается перед ней на колени.
— Гал, — шепчет он лихорадочно. — Мне нужно домой. Я не могу здесь больше. Мой дом горит, неужели ты не понимаешь? Да, да, да, ваш мир прекрасен, вы здесь все чистые, добрые, прекрасные. Но ваш мир мне чужой, и вы мне чужие… Мой мир уродлив, у нас все грязные, злые, уродливые, но это — мое… Понимаешь? Мое! Вот я перед тобой… — Он хватает ее за руки. — Я, мальчик из преисподней, я никогда никого не видел прекраснее тебя, но я даже не смею любить тебя, такая ты чужая… Слушай, Гал, вы ведь свободны, вы все можете, верни меня домой!
Он прижимается лицом к ее рукам. Галка смотрит на его стриженую голову, закусив губу, глаза ее полны слез.
— Это невозможно, Гай, — также шепотом говорит она. — Нет, это невозможно… — Она зажмуривается и трясет головой. — Да, мы свободны, да, мы всемогущи… Но наша свобода и могущество держится на железной дисциплине… Не знаю, понимаю ли я тебя… Кажется, понимаю. Но это невозможно…
Она встает, высвобождает свои руки из рук Гая и выбегает из мастерской.
Гай одиноко стоит на коленях перед серым футляром форматора.
Лужайка в лесу. Горячий полдень. Жужжит шмель, перелетая с цветка на цветок. Паучок неторопливо плетет паутину. Заливаются-чирикают невидимые птицы в вершинах деревьев.[40]
Кусты раздвигаются, и на поляну выходит Гай. Он хмур и мрачен. Следом гигантской тенью бесшумно появляется Драмба. Гай бросает в траву брезентовый сверток. Сверток падает с глухим звяканьем.
Негромко звучит глиеровская «Песня без слов». Гай как-то грузно, словно обессилев, садится в траву и медленно разворачивает сверток.
Десяток металлических деталей, тускло отсвечивающих на солнце.
Гай лезет в карман и высыпает на брезент пригоршню автоматных патронов. Медь отсвечивает на солнце ярко и радостно.
Россыпь патронов и десяток деталей: ствол, корпус, выдвижной приклад, затвор, пружина затвора, два магазина, две пружины к магазинам…
Гай механически, привычными движениями собирает автомат. Снаряжает магазины патронами. Со щелчком вбивает один магазин в патронник.
Некоторое время он сидит с автоматом на коленях, опустив голову. Затем медленно, с болезненным стоном поднимается ни ноги. Поворачивается лицом к огромному старому дереву и поднимает автомат.
Перед ним — улыбающаяся рожица Жака. Его голос:
— Я сам виноват. Растренировался. И потом, разве можно дразнить Бойцового Кота?
Умное, ласковое лицо Володи. Его голос:
— Вся туша твоего герцога, набитая алкоголем и нечистыми вожделениями, не стоит ногтя с твоего мизинца…
Милое лицо Галки. Ее голос:
— Ты мог бы и подождать несколько лет…
Гай опускает автомат. Затем зажмуривается, рывком вскидывает ствол и нажимает на спусковой крючок. Оглушительная короткая очередь. Мертвая тишина.
И снова, словно сквозь вату, проступают звуки. Негромкий женский голос, поющий «Песню без слов», чириканье птиц… Гай с отчаянным лицом поворачивается к роботу:
— А что я еще могу сделать, Драмба? — шепчет он. — Что я могу сделать?
Робот молчит.
Лес. Серый дождливый день. Идет по лесу Гай в своей зелено-коричневой маскировочной куртке, с автоматом на ремне через плечо.
Выходит на знакомую прогалину, окруженную мокрыми соснами. Слой опавшей хвои тускло отсвечивает под серым небом. Нет ни муравейника, ни трухлявого бревна — посередине прогалины возвышается мокрый угловатый камень.
Гай останавливается перед камнем.
— Здравствуйте, — тихо говорит он. — Горячего солнца и воды в достатке…
Скрипучий голос отзывается:
— Здравствуй. Воды сегодня вполне достаточно, а вот солнца я не видел давно. Кто ты такой?
— Да, я забыл, — произносит Гай. — Зовут меня Гай, и я… — Он с горечью усмехается. — Я — мальчик из преисподней. Бывший Бойцовый Кот его высочества герцога Алайского.
— Очень длинно, Гай, — говорит скрипучий голос— Лучше просто: бывший Бойцовый Кот, что бы это ни значило. Что это за железо ты таскаешь на себе?
— Ничего особенного… Сюрприз для друзей.
— Ужасно пахнет под дождем.
