— Извините… Больше не повторится.
— Рад слышать. Итак?
— Ничего. Просто я пришел попрощаться. И поблагодарить.
— Очень рад, Гай. Но… я впервые вижу тебя. Что я сделал, чтобы заслужить твою благодарность?
— Неважно. Потом… Мы еще увидимся, впрочем. Очень скоро.
— Не понимаю. Ты пришел попрощаться и обещаешь, что скоро увидимся?
— Я не могу объяснить… Я прощаюсь, потому что сегодня — первый дождливый день.
— Глупости! Дожди идут уже много дней подряд, ты говоришь, как сумасшедший.
— Да, да, да. Простите меня. Да, для вас это последний дождливый день. Завтра для вас начнутся дни солнечные.
— Гм… Для меня. А для тебя?
— Не знаю… Прощайте.
Гай поправляет автомат на плече, поворачивается и уходит в лес.
Лагерь гулливеровцев. Поздний вечер, накрапывает дождь. Костер. Жак, мечтательно прикрыв глаза, наигрывает на «концертоне» печальную мелодию в латиноамериканском стиле. Володя сидит рядом, прихлебывая из кружки молоко. Галка сидит рядом и слушает. Угрюмый Гай тоже слушает, уставясь в огонь. В тени маячит громадный силуэт Драмбы, его округлая голова странно выделяется на фоне звездного неба.
И вдруг раздается длинный шипящий звук, закончившийся звонким хлопком, словно откупорили бутылку шампанского. Володя живо приподнимается на колени.
— Корабль, Галка!
В центре поляны из вечернего воздуха возникает силуэт корабля — фосфоресцирующая конусовидная масса.
— Ребята, — говорит Жак, откладывая «концертон». — Кажется, кто-то будет сдавать экзамен…
Галка пристально смотрит на Гая. Она бледна, губы ее дрожат. Гай молча поднимается и уходит в темноту.
Галка достает из нагрудного кармана футлярчик, распаковывает его, вынимает бумажную ленту и читает, наклонившись к огню.
— Ну? — нетерпеливо произносит Жак.
— Денеб — двадцать два, база «Саламандра», — слегка дрожащим голосом читает Галка.
Жак издает длинный протяжный свист. Володя спокойно отхлебывает из кружки и говорит:
— Ну вот видишь, а ты боялась… Вполне приличный вариант. Тебе помочь?
Галка мотает головой.
— Он предлагает ей помощь! — произносит Жак, обращаясь в пустоту и тыча через плечо большим пальцем в сторону Володи. — Он предлагает помощь классной звездолетчице, прекраснейшей из координаторов!
— Замолчите, мальчишки, — говорит Галка. — Сейчас я пойду… Ну почему обязательно Денеб? — говорит она, с отчаяньем хлопнув себя по колену и не двигаясь с места.
И в этот момент перед костром появляется Гай.
Он в полной форме Бойцового Кота. Лицо его белое, даже светится в темноте. Губы сжаты в ниточку. Глаза бешено прищурены. Слегка согнув ноги в коленях — так положено по уставу — он держит перед собой автомат. Дуло направлено на Галку.
— Не двигаться! — напряженным голосом говорит он. Возле костра — мгновенное неуловимое движение. И вот уже Галка заслонена с одной стороны Жаком, с другой — Володей, но она встает и выходит вперед. Гай отступает на шаг.
— Еще движение, и я стреляю! — кричит он.
Из опрокинутой кружки у костра льется на землю струйка молока.
— Что ты задумал? — мягко спрашивает Галка.
— Рядовой Драмба! — рявкает Гай. — Действуй!
Гигант-робот выдвигается из сумрака в свет костра, на ходу разматывая моток тонкого блестящего шнура.
Он надвигается на гулливеровцев, огромный, несокрушимый, зловещий. Отблески костра кроваво переливаются на решетке его забрала. В мертвой тишине свистит разматываемый шнур.
Гай отступает еще на шаг.
Трехпалая лапа Драмбы тянется к Володе. И тут Володя небрежно, даже не глядя, протягивает руку к его металлическому поясу. Раздается щелчок, и робот застывает в нелепой позе. Шнурок сматывается с его лапы и кольцами укладывается в траву.
— Слушай, Гай, — говорит спокойно Володя — Что за глупость ты затеял? Что тебе надо?
Лицо Гая страшно. Глаза вытаращены, на губах пена. Он отступает еще на шаг. Губы его беззвучно шевелятся.
Все равно… — хрипит он. — Я вас всех перестреляю… Не двигаться! Галка, марш к звездолету!
Вот это контакт! — весело произносит Жак.
— Да не будет он стрелять, — лениво говорит Володя. — Что вы, не знаете его, что ли?
Это все из-за звездолета, — грустно говорит Галка. — Он хочет домой. Вы понимаете? Он хочет домой.
— А мы тут при чем? — говорит Жак. — Мы же не можем его…
— А почему все-таки не можем? — отзывается Володя. — Человек хочет домой. Война у него там кончилась…
— Но ведь Корней…
— Жак, — говорит Володя — На Земле вот уже полтораста лет людей учат отвечать за свои поступки с десятилетнего возраста.
Гай глядит на них, дрожа всем телом. Ствол автомата давно уже смотрит в землю, но он не замечает этого.
Гай, — ласково говорит Галка. — Не торчи там, как пугало. Иди сюда, садись.
Гай подходит к костру, держа автомат в опущенной руке. Садится, скрестив ноги и опустив голову.
Ты и в самом деле так хочешь домой? — говорит Жак. — Или это была игра?
Гай молчит.
Не знаю, — хрипло произносит он наконец. — Ничего я теперь не знаю…
Он отбрасывает автомат, хватает себя за волосы и раскачивается из стороны в сторону.
— Я ничего не знаю, ребята! Но ведь я должен быть там! Должен! Неужели вы этого не понимаете? Должен!
Серый осенний лес. Моросит унылый дождь. Черные корявые, словно обглоданные стволы деревьев. Чахлый кустарник между ними. Земля покрыта слоем мокрой прелой листвы.
Через лес идут четверо. Галка, Володя, Жак — в глухих черных комбинезонах с капюшонами. Гай — в своей зелено-коричневой маскировочной куртке и коротких широких штанах. С плеча на ремне свисает автомат. Лица у всех белые, напряженные.
В кустах у обочины дороги они останавливаются. Дорога неширокая, невероятно разбитая и грязная. Невдалеке, уткнувшись покатым лбом в дерево, стоит сгоревший броневик. Чуть подальше стоит другой, завалившийся правыми колесами в придорожную канаву. В тишине слышится шорох дождя и отдаленный невнятный шум, словно где-то проходит множество людей.
Гай поворачивается к гулливеровцам.
— Ну… — произносит он и замолкает. Гулливеровцы молча смотрят на него. У Галки капюшон откинут на спину, лицо у нее мокрое — то ли от дождя, то ли от слез.
— Я пошел, — говорит Гай. — Спасибо за все. Прощайте. Володя поднимает руку в прощальном жесте. Жак говорит:
— До свидания, Гай. Береги себя.
— До свидания, Гай, — повторяет Галка.
