А. Н.: Общие закономерности развития…
Ю. Ф.: Развития общества?
А. Н.: Да.
Ю. Ф.: Психология общественных масс.
А. Н.: Нет, это нас не интересует. Общество можно любое выдумать. Можно выдумать арканарское общество, можно выдумать Ташлинск… Или можно выдумать, понимаете ли, любые причины завязки вроде этого гомеостазиса вонючего из «За миллиард лет до конца света». Не имеет значения. Имеет значение поведение человека.
С. Б.: Ну да, личность.
А. Н.: Каким образом ситуации влияют на нравственность человека. Вот что интересно!
Ю. Ф.: То есть по-прежнему проблема выбора.
А. Н.: По-прежнему проблема выбора. Даже, я бы сказал, больше еще. Все острее и острее проблема выбора.
С. Л.: То есть уже выбор какой-то более конкретный и более жесткий, да?
А. Н.: Да.
СЛ.: Вот именно в плане — две лыжины в разные стороны вокруг одной сосны?
А. Н.: Вот-вот.
Ю. Ф.: Аркадий Натанович, вы сказали «Арканар», я сразу вспомнил. Борис Натанович сказал, что вы придумали Арканар в детстве.
А. Н.: Да. Это от моего имени название.
С. Л.: Ну, да! Это похоже.
А. Н.: Вроде Швамбрании.
Ю. Ф.: Ну, а Румата, например. Это что? Это по-японски что-то обозначает?
А. Н.: Нет. Это действительно японское слово. Это обозначение одного из иероглифических элементов. Часто встречающегося.
В. К.: А какого именно?
А. Н.: Могу нарисовать, пожалуйста.
В. К.: Аркадий Натанович, и заодно, если можно: как ТОЧНО пишется иероглиф «сандзю»? (Общее оживление.)
А. Н.: Ради бога! «Сандзю» очень просто пишется, Это (Пишет.)
М. Ш.: А Румата?
А. Н.: А «румата» — это вот такой знак. (Пишет.) Вот он в древнем написании… Вот это «рука» в нижней части — «мата». Но «мата» не значит «рука», нет. Это потом уже бывший когда-то элемент «рука» обратился в слово «мата» — «опять», «снова» и так далее… Сверху — «ру». Это буква из японской азбуки. Это элемент звуковой. Здесь он читается как «то», а здесь смысловой элемент. Вот, например, если вы сюда прибавите так… (пишет) будет слово обозначать «бросать», скажем. Если такое вот, это будет обозначать… (пишет) Не знаю, какое-то экзотическое дерево, в Японии которое растет.
Ю. Ф.: А вот имя — «Биг-Баг».
А. Н.: Биг-Баг — это в переводе обозначает «большая шишка», «великий человек». Это американский сленг.
В. К.: Аркадий Натанович, а операция «Белый ферзь» — это, так сказать, чистая придумка или все- таки у вас были какие-то заделы, из которых вы…
А. Н.: Да, это были заделы, мы хотели писать.
Ю. Ф.: Я скажу больше. Поскольку я в свое время брал интервью у Бориса Натановича и задавал ему вопросы насчет того, что среди фэнов циркулируют упорные слухи… И он сказал, что роман продуман и… «Но вряд ли мы его когда-нибудь напишем». Но по опыту нашего изучения ваших интервью мы знаем, что о ненаписанных вещах вы ничего не говорите. Отсюда мы сделали очень такой далеко идущий вывод, что роман у вас написан….
А. Н.: Нет-нет-нет. Он только задуман.
М. Ш.: А жалко.
А. Н.: Ребятушки, нет.
Ю. Ф.: И не напишете вы его?
А. Н.: Вряд ли. Сейчас мы другую думаем…
Ю. Ф.: Этот вопрос был после того, как я Борису Натановичу в течение долгого часа, не отрываясь, пересказывал «Тайну белой субмарины», которую мне удалось прочитать. И он очень заинтересованно… И вот из-за этой заинтересованности я подумал, что все-таки что-то есть.
С. Б.: Аркадий Натанович, вопрос такой. Я знаю, вы не любите говорить, о чем вы пишете. Но скажите, вообще — вы сейчас пишете?
А. Н.: Да. Пишем. А что еще делать? Алкоголем не будет человек заниматься все двадцать четыре часа в сутки.
В. К.: Вы цикл «Полдня» собираетесь продолжать каким-то образом? Или уже…
А. Н.: Не вижу никаких оснований для этого.
В. К.: И «Волны» — это уже эпилог и все?
А. Н.: Да.
<…>
А. Н.: Да, кстати, кто из вас в Ленинград поедет?
Ю.Ф.: Я.
А. Н.: Один?
М. Ш.: Нет, я еще.
Ю. Ф.: Вдвоем. У меня рюкзак. Значит, если вы насчет книг…
А. Н.: Мне вас жалко.
Ю. Ф.: Ничего, сколько дадите, столько и заберем.
А. Н.: Вон они лежат.
Ю. Ф.: Вот эти? И всего-то?
<…>
С. Б.: Аркадий Натанович! А вообще-то, на сколько лет вы себя сейчас чувствуете? А. Н.: На девяносто.
С. Б.: Нет, я имею в виду не физическое состояние, естественно. А моральное.
А. Н.: А я не знаю, как чувствуют себя морально. У меня уникальный опыт, свой собственный. Другого у меня нет.
С. Б.: Ну, как вы себя чувствуете? Вы молоды душой?
А. Н.: Нет, конечно. Нет. Я и стар, и я устал. Энергии осталось только-только работать. Шестьдесят пять лет — это не шуточки, Светланочка. Поэтому никогда не задавайте таких вопросов людям в таком возрасте.
СБ.: Извините.
В. К.: Аркадий Натанович! Я понимаю, что вопрос о вашей работе не совсем приличен, но, по крайней мере, что у вас будет опубликовано в ближайшее время? Ведь есть какие-то ближайшие заделы.
СЛ.: Хотя бы в периодике.
В. К.: В условиях нашей безобразной подписки мы хоть какой-то контроль установим.
А. Н.: Ну, в ближайшее… Борис Натанович вам, наверное, говорил, — наша пьеса пойдет.
Ю. Ф.: Это в «Неве», да?
А. Н.: Да.
В. К.: А как называется пьеса?
А. Н.: Хорошо называется — «Жиды города Питера».
К. Ф.: И «Нева» рискнула такое название напечатать?
А. Н.: Рискнула.
М.Ш.: Да-а.
Ю. Ф.: Она в одном номере?
А. Н.: Да.
