вернется.
Маделин надеялась, что это ее не убьет. Даже расставание с Майком не причинило ей такую боль. Ведь Майк ранил самолюбие молодой женщины, а не сердце.
Она не любила Майка. По крайней мере не так, как Доминика.
Маделин часто представляла себе совместную жизнь с Майком, но больше думала о доме и детях, чем о супружеских обязанностях. С Домиником все было по-другому. Ей будет не хватать его в постели, стука его сердца в ночной тишине. Его дурацких поклонов, его безукоризненных манер, его очаровательной улыбки…
Ее размышления прервал гудок автомобиля. Покинув здание посольства, Маделин и Кендейс быстро дошли до поджидавшей их машины и забрались на заднее сиденье. Тогда Винсент обернулся и сообщил Маделин:
— Звонили из отеля. Росси вернулся.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Еще двадцать четыре часа — и она уедет.
Маделин прогуливалась по большому саду, в котором проходил свадебный прием. Час назад она закончила выполнять обязанности подружки невесты. Счастливые молодожены танцевали свой первый танец и резали свадебный торт. Завтра в это время Маделин уже будет лететь в самолете.
Она не понимала, зачем Доминику понадобилось ее разыскивать. Если из-за паспорта, то он мог бы просто оставить его у портье. Вчера вечером он без приглашения заявился в итальянский ресторан, куда они поехали после гражданской церемонии, и заявил, что хочет с ней поговорить. К счастью, Маделин заметила его раньше, чем он ее, и сбежала через черный ход.
Сегодня она так нервничала во время венчания, что едва слышала слова священника. Ей казалось, что Доминик вот-вот ворвется в церковь, и она вздрагивала при каждом шорохе.
Судя по подслушанному разговору в номере Доминика, сегодня в Люксембурге он официально объявит о своей помолвке. При мысли об этом ее охватила дрожь, и она накинула на обнаженные плечи шелковый шарф.
Если Доминика нет в Монако, ей не нужно прятаться среди лимонных деревьев.
Взяв с каменной скамьи свой букет, она вернулась к гостям. От нее не укрылось, что Кендейс чем-то обеспокоена. Маделин обняла подругу.
— Взбодрись, дорогая. Я очень за тебя рада.
Кендейс взяла ее за руку.
— Ты ведь знаешь, как я тебя люблю, правда?
Маделин напряглась. Почему это прозвучало так зловеще?
— Кендейс?..
— Доминик здесь, — пролепетала подруга.
Маделин в растерянности уставилась на нее.
Ей нужно отсюда выбраться. Оглядевшись по сторонам в поисках надежной лазейки, она обнаружила, что ее окружили люди в черных костюмах. Женщину охватила паника, сердце бешено заколотилось.
Беги, подсказывал ей внутренний голос.
Нет, черт побери, она не трусиха и не собирается бежать!
Но нельзя допускать, чтобы он узнал, какую боль причинил ей.
Закрыв глаза, Маделин глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Когда она снова подняла веки, перед ней стоял Доминик. На нем был черный костюм с гербом Монтаньярде на груди и белая рубашка. Его волосы были зачесаны назад, подбородок и щеки гладко выбриты, но, несмотря на загар, он казался бледным. Его лицо немного осунулось, возле рта залегли складки. Светло-голубые глаза серьезно смотрели на нее.
Справа от него стоял величественный седовласый мужчина, его отец, слева — лысый пожилой человек.
— Почему ты не в Люксембурге? — произнесла Маделин вместо приветствия.
— Отец, это та самая женщина, которая приставила нож к моему горлу и грозилась меня убить, — громко заявил Доминик, и через несколько секунд вокруг них собралась толпа любопытных.
Почему Доминик решил устроить скандал? Она знала, как он не любит публичность. Маделин гордо вскинула подбородок.
— Чушь собачья! Ты сам на это напросился.
Отец Доминика выступил вперед.
— Мадемуазель, в Монтаньярде покушение на жизнь монарха является тяжким преступлением.
Это не было для нее новостью. Прищурившись, Маделин перевела взгляд на короля. Зачем им понадобилось разыгрывать весь этот спектакль?
— Есть только один способ избежать наказания, — произнес лысый мужчина. — Обвиняемая должна посмотреть пострадавшему в глаза и сказать, что она его не любит.
Ее сердце замерло.
— А если я откажусь участвовать в этом дурацком спектакле?
Доминик приблизился к ней. Он держался гордо и прямо, как и полагалось будущему монарху.
— Ты обокрала меня, Маделин Спенсер.
Смущенная, она отчаянно замотала головой.
— Айан дал мне носовой платок, а ты купил для меня этот браслет. Больше я ничего не брала.
— Ты украла самое главное. — Выражение его лица смягчилось. — Мое сердце.
Издав удивленный возглас, Маделин попыталась понять смысл его слов. Это жестокая шутка? Он собирается жениться на принцессе, а ее сделать своей любовницей? Взглянув на Кендейс, женщина обнаружила, что по щекам ее подруги текут слезы.
— А как же твоя будущая невеста? — снова обратилась она к Доминику. — Та, о помолвке с которой ты должен был объявить сегодня?
Доминик не сводил с нее глаз.
— Я согласился жениться без любви, так как думал, что больше никогда не полюблю.
Он улыбнулся уголком рта, затем поднял руку и погладил Маделин по щеке. Ей пришлось приложить огромные усилия, чтобы отстраниться.
— В тот момент, когда ты приставила к моему горлу нож, моя жизнь изменилась. Я еще никогда не встречал такой смелой женщины. Ни одна моя знакомая не обращается со мной как с обычным мужчиной и не любит меня так бескорыстно, как ты.
Маделин вздрогнула. Он знает?! С ее губ чуть было не сорвались слова лжи, но что-то в его взгляде заставило ее промолчать.
— Скажи, что я ошибаюсь, Маделин. Скажи, что не любишь меня, и я уйду.
Как ей хотелось верить его словам!
— Я не девственница, и тебе это известно, — прошептала она.
Его глаза заискрились от смеха.
— Этого и не требуется.
Маделин часто заморгала, чтобы сдержать слезы радости и надежды, и вытянула перед собой руки, соединив запястья.
— Тогда можешь надевать на меня наручники и везти в тюрьму, потому что я не могу лгать.
Глаза Доминика были полны удивления и счастья. На мгновение его губы растянулись в улыбке, но затем он снова посерьезнел.
— Тогда я приговариваю тебя к пожизненному заключению, Маделин Спенсер. К пожизненному заключению со мной.
Доминик опустился на колено и склонил голову, словно в немой молитве. Затем его ресницы с золотистыми кончиками поднялись, и их взгляды встретились.
