В тот день, вскоре после полудня, Старина Хейс сел на паром у Баркли-стрит, пересек Гудзон и через час оказался в кабинете следователя по убийствам округа Гудзон, доктора Ричарда Кука.
Это был высокий худой мужчина. Сев в кресло и знаком предложив гостю располагаться, он скрестил пальцы треугольником и принялся излагать суть дела.
Доктор рассказал сыщику то же, что накануне вечером сообщил следственной комиссии Хобокена. Найденное тело принадлежало Мэри Сесилии Роджерс, двадцати одного года от роду, проживавшей в Нью- Йорке, в доме номер 126 по Нассау-стрит. Молодая женщина стала жертвой неизвестного убийцы или группы бандитов.
— Ее тело нашли двое рыбаков, — проговорил Кук, порывшись в своих записях, — Джимми Болард и Генри Маллин, приплывшие из Манхэттена на пароме.
Около полудня эти двое увидели в реке какой-то предмет, который сначала приняли за кучу тряпья. Они зашли в реку, чтобы разглядеть находку, и поняли, что перед ними раздувшийся от воды, разложившийся труп. Ребята побежали в док, взяли там плоскодонку и стали грести к тому месту, где продолжало дрейфовать тело.
— Ее убили зверски, — продолжал следователь, — и, несомненно, преступление совершил не один человек. По моему мнению, на молодую женщину напали бандиты. Вскоре после нападения жертва лишилась чувств. Тогда убийцы связали ей запястья и затянули вокруг шеи полоску тонкого кружева. Одного этого было достаточно, чтобы она задохнулась.
— Нашли ли на ее губах пену, как у утопленников?
— Никакой пены я не обнаружил. На шее виднелись синяки и следы от пальцев. Особенно ярко выделялся кровоподтек, похожий на отпечаток большого пальца мужской руки, — с правой стороны, возле яремной вены. И еще два или три кровоподтека слева, по форме напоминающие следы от мужских пальцев. Руки мертвой были сложены на груди. Они так сильно застыли, окостенели, что мне с трудом удалось их распрямить. Правую кисть несчастная сомкнула в кулак, левая оставалась частично разжатой. Кожа на запястьях была немного содрана — по-видимому, от веревок. Все указывает на то, что бедняжку связали, вставили в рот кляп, перетянули горло, изнасиловали и только потом бросили ее в воду.
— Есть ли какие-либо свидетельства, что ее предварительно накачали наркотиками? — поинтересовался детектив.
— Никаких. Лицо было запачкано темной кровью, струйка вытекала у нее изо рта. Ткани разбухли. Вены очень сильно расширились.
— Я знал ее. — Хейс тяжко вздохнул. — До сих пор покупаю табак в лавке, где работала девушка. Это была очень привлекательная юная особа.
Кук оторвал взгляд от своих записей.
— Теперь все это в прошлом, — сказал он. — Преступления такого рода пугают. Начинаешь задумываться о состоянии общества, в котором мы живем. — Следователь печально покачал головой, прежде чем продолжить. — Ее платье было смято и сильно порвано. От верхней юбки отодрали длинную продольную полосу, примерно в фут шириной. Девушку несколько раз обвязали этим куском ткани и закрепили его скользящим узлом. Это не женский узел: подобным образом накидывают веревку на мачту, закрепляя петлю сзади. Очевидно, узел завязал моряк.
— Моряк? — пробормотал констебль. — А для чего могло служить подобное приспособление, доктор?
— Насколько я мог судить, это было что-то вроде ручки, при помощи которой несли тело.
— Следовательно, ее убили не на берегу реки?
— Нет, не на берегу.
— Ясно, — проговорил Хейс. — Вам известно, где произошло убийство?
— Не совсем. У нее была сильно содрана кожа на спине и на плечах, а также у основания спины, ближе к бедрам. Кажется, жертва сопротивлялась, пытаясь освободиться. Несомненно, она в это время лежала на какой-то твердой поверхности: на дощатом полу, дне лодки или чем-то еще в этом роде.
— Но не на постели, к примеру?
— Исключено.
Ричард Кук снова вернулся к своим записям. Несколько секунд он вглядывался в собственные каракули, прежде чем продолжить разговор.
— У Мэри на платье была оборка из тонкого муслина. Один кусок, шириной примерно восемнадцать дюймов, оторвали от юбки. Эту ткань использовали, чтобы завязать ей рот. Ткани на шее молодой женщины сильно распухли. Должен признаться, кусок тонкого кружева, о котором я прежде говорил, чуть не ускользнул от моего внимания. Его так туго, так плотно обвязали, что удавка была практически незаметна — настолько сильно петля врезалась в тело. Здесь снова использовали морской узел. Плоть сильно раздулась. Я обнаружил кружево только благодаря глубокой складке на шее.
— Исходя из вашего описания, разве одной этой петли было недостаточно, чтобы ее убить?
— Вполне достаточно. Я бы предположил, что девушку несколько раз изнасиловали, прежде чем она умерла. Вероятно, несколько мужчин.
— А до того?
Доктор Кук едва заметно колебался.
— Я пришел к выводу, что она была добродетельной и нравственной девушкой, — сказал он.
Внезапно ногу главного констебля, от колена до ягодицы, пронзила острая боль. От своего врача, доктора Джона Фрэнсиса, Хейс знал, что у него плохое кровообращение и хронический артрит суставов ног вкупе с изобилием прочих недугов, свойственных приближающейся старости. Когда знаменитый сыщик подолгу сидел или стоял в одном положении, у него начинались мучительные боли — однако не в привычках старого полицейского было жаловаться.
— Где тело? — спросил детектив. — Мне бы хотелось взглянуть на нее.
Следователь нахмурился:
— Из-за жары я распорядился похоронить труп во временной могиле. Боюсь, состояние его таково, что обнаружить еще какие-либо улики практически невозможно.
— Вы убеждены, что это именно Мэри Роджерс? Сомнений быть не может? Я понимаю, тело сильно обезображено…
— Уверен. Все указывает на то, что это именно она; кроме того, тело опознали.
— Судебный клерк и бывший ухажер Кроммелин?
— Да, мистер Кроммелин. Они с другом видели тело, когда я проводил первичный осмотр.
— Что за друг?
— Джентльмен, представившийся как Арчибальд Пэдли, тоже бывший жилец меблированных комнат и судебный клерк.
— Что делали и говорили эти два джентльмена?
— Там собралась толпа зевак. Они протолкались сквозь нее, чтобы взглянуть на тело поближе. В какой-то момент мистер Кроммелин заявил моему коллеге, Гилберту Мерритту, мировому судье округа Гудзон, что они, как это ни прискорбно, могут установить личность покойной. Однако, рассмотрев труп поближе, мистер Пэдли отказался от своих первоначальных утверждений. А Кроммелин преклонил колени, осторожно взяв руку девушки. Спустя несколько минут на глазах его выступили слезы. «Я знаю ее, — заявил он. — Уверен, что знаю! Это Мэри Сесилия Роджерс, и, боюсь, известие о смерти девушки убьет ее мать».
— Именно так он и сказал?
— Да, в точности так.
— И вы на основании его свидетельства установили личность погибшей?
— Я бы предпочел, чтобы ее опознал кровный родственник, но, честно говоря, тело было в ужасном состоянии, хоть и пролежало в воде относительно недолго. На жаре оно стало так быстро и сильно разлагаться, что я побоялся подвергать мать подобному испытанию. Миссис Роджерс — дама весьма преклонных лет и, вероятно, немощна. Кроме того, тело будет гнить дальше — и улики исчезнут прежде, чем их увидит кто-либо еще.
— Например, следователь округа Нью-Йорк?
Доктор Кук скромно улыбнулся и пожал плечами. Его голубые глаза заблестели.
