12
Патрик вернулся домой очень уставшим. На следующий день ему срочно нужно было лететь в Бомбей по неотложным делам. Он сначала думал, что сможет пробыть в Америке еще неделю, в конце которой собирался наведаться в Лас-Вегас и уже оттуда лететь в Индию. Он даже Рейчел предупредил об этом. Но его отец из-за новых серьезных проектов все переиграл, и Патрик должен был возвратиться в Индию немедля.
Он попросил у прислуги стакан минеральной воды без газа, а сам прошел в свой кабинет, чтобы позвонить в Лас-Вегас. Но прежде включил автоответчик.
Патрик был потрясен.
Несколько раз перематывал запись, вслушиваясь в каждое слово, сказанное Рейчел. В ее нервный голос, в котором сквозило отчаяние.
Он не верил своим ушам. Ведь они были так счастливы вместе!
Но не спешил перезванивать. Надо было сначала переварить ее сообщение, понять… Путаные мысли не давали ему сосредоточиться. Он не понимал, как это «прощай», когда у них все так хорошо. Они же любят друг друга! Это нелепо — расставаться любя!
Патрик еще раз включил запись, внимательно вслушиваясь в каждое слово, с трудом узнавая тревожный и взволнованный голос Рейчел.
Ясности не прибавилось.
И он набрал номер домашнего телефона любимой. Он хотел разобраться во всем сам. Без автоответчика.
Трубку взяли сразу. Но это была не Рейчел. Голос был похож, но он был другим — совсем молодым, звонким, уверенным. Патрик понял, кто это.
— Добрый вечер, Шон. — сказал он. — Можно мне услышать вашу маму?..
Шон поняла, чей это голос. Она это почувствовала.
— Нет. Мама выходит замуж. За папу. Они любят друг друга — их развод был ошибкой. — В ее голосе звучали уверенность и категоричность.
— Шон, мне кажется, это какая-то наспех выдуманная история… — услышала она.
— Ничего не выдуманная. Это правда. Мама просила передать, что не желает вас больше видеть. Прощайте.
Она поспешно повесила трубку и улыбнулась сама себе. А когда повернулась, то увидела за спиной бабушку, пристально смотрящую на нее. У миссис Хилтон был холодный, непримиримый взгляд, какого Шон у нее никогда в жизни не видела. Она вздрогнула, словно ее застигли на месте преступления.
— Какое ты имеешь право вмешиваться в личную жизнь матери? — стальным голосом произнесла миссис Хилтон, догадавшаяся, с кем говорила внучка.
— Я ее дочь. И хочу жить в полной семье. — Девушка была тверда.
— Я не позволю тебе разрушить счастье матери, — сказала миссис Хилтон тоном, не терпящим возражений.
— С чего ты взяла, что я его рушу? — Шон с недоумением смотрела на бабушку.
— Послушай меня внимательно, Шон. Ты поступаешь так потому, что не знаешь всей правды. Мать, очевидно, берегла тебя и твое чувство к отцу… Шон! Твой папа никогда не любил маму. Никогда. Он женился на ней по расчету. А я, старая дура, настояла, чтобы она пошла за него, хотя у нее Патрик уже был и они любили друг друга. В тот раз я вмешалась в ее судьбу… И теперь всю жизнь каюсь. Он бросил ее, оставив без денег…
— Но теперь папа любит маму по-настоящему.
— Если бы он любил ее по-настоящему, то не настраивал бы тебя против нее. Сначала он нас всех обокрал до нитки, теперь в твою душу залез! — Миссис Хилтон начала злиться.
— Неправда! Мой папа благородный! — вскричала Шон, не желая ничему верить.
— Ты хоть знаешь, сколько всего пришлось перенести твоей маме из-за его «благородства»? Сколько слез она пролила, когда он бросил ее ради молоденькой продавщицы? Сколько она трудилась, чтобы вернуть хотя бы часть того состояния, которое он сначала украл у нас, а потом проиграл в рулетку? Ты знаешь, насколько твоя мама была несчастлива, пока в ее жизни снова не появился Патрик?! Ты ничего не знаешь, а берешься судить! — закончила миссис Хилтон.
— Я не сужу, — процедила сквозь зубы Шон.
— Мне жаль. Очень жаль… Я всегда думала, что ты любишь маму… — Миссис Хилтон разочарованно смотрела на внучку.
— Я люблю!
— Себя.
С этими словами миссис Хилтон вышла из гостиной.
Она всю жизнь чувствовала свою вину перед Рейчел. И теперь каждый день молила Бога о счастье для нее.
Патрик бессмысленно смотрел на телефонную трубку, жалобно извещавшую короткими гудками о конце разговора.
Он думал о Рейчел.
Именно сейчас, когда она стала так ему близка, она вдруг оказалась так невыносимо, так безнадежно далека от него! Он не мог до нее дотянуться рукой. Не мог погладить ее волосы. Не мог поцеловать. Он даже не мог ей ничего сказать. Она в один миг стала недоступной.
Но Патрик не собирался ее терять.
Она была необходима ему как воздух. Он любил ее и чувствовал сердцем, что любим. Телефонная трубка продолжала жалобно стонать, и он, бросив на нее рассеянный взгляд, наконец положил ее на место.
Патрик не поверил ни единому слову Шон.
Он все понял.
Но настроение испортилось, оттого что он не мог объясниться с Рейчел. Удрученно вздохнув, он подошел к окну. Чуть отодвинул тяжелую занавесь и стал смотреть на улицу. Там шел дождь. Унылый и серый. Патрик бессмысленно смотрел на мокрую улицу, мокрых прохожих, мокрые машины. Дождевая завеса вобрала в себя огни города и размазала их тускло мерцающим слоем. Он слушал слезливый голос дождя и понимал его. И ему казалось, что дождь тоже понимает его хмурое состояние. Он отбивал своими струями по подоконнику какую-то одному ему ведомую печальную мелодию. Он стучался в стекло, пытаясь рассказать о безумной страсти, жившей в душе темной тучи. Он падал и ударялся о лужи, растворяя в ней соленые слезы непогоды.
И именно сейчас Патрик понял, как он любит Рейчел. Он никогда не задумывался, насколько сильно дорожит он тем нежным и хрупким чувством, которое испытывал к ней.
Он это чувство пронес через годы.
Он сберег его в душе.
Он столько лет прятал его от посторонних глаз.
Он был верен ему.
Всегда.
Но Рейчел он больше не звонил.
Когда на следующий день она проснулась, лайнер уже нес Патрика в далекую Индию.
Всю следующую неделю у Шон было отвратительное настроение. И всему виной был разговор с ее бабушкой, миссис Хилтон. Он никак не выходил из головы девушки. Она не хотела верить, что все, что она услышала об отце, правда. Но в душу закралось какое-то беспокойство.
К концу недели Норманна перевели из реанимации в палату интенсивной терапии. Врачи больше не опасались за его жизнь. Но подтвердили, что он никогда не сможет двигаться самостоятельно. Шон поехала к нему одна. До этого они были здесь с мамой, но их не пустили к нему. Рейчел тогда побеседовала с его лечащим врачом, который заверил ее, что жизнь Норманна вне опасности.
