— Я был небрежен и этим расстроил Госпожу Удачу, которая и сорвала все, казалось бы, безупречные планы. Но сейчас я лучше осознаю ситуацию. Я понял те вещи, которых не понимал раньше. Я должен быть тем, кто убьет Гарри Поттера, и я им стану.
Внезапно, как будто в ответ на эти слова, прозвучал вой, ужасный и преисполненный страдания и боли. Многие из сидевших за столом испуганно посмотрели вниз: им показалось, что звук исходил откуда-то из-под ног.
— Червехвост, — произнёс Волдеморт, не меняя своего тихого, вдумчивого тона и не отводя глаз от вращающегося над столом тела. — Разве я не говорил тебе о том, чтобы наш пленник вёл себя тихо?
— Да, м-мой Лорд, — задохнулся маленький мужчина, сидевший по центру стола и расположившийся так низко в своём кресле, что на первый взгляд оно казалось незанятым. Моментально выбравшись из него, он стремглав выбежал из комнаты, не оставив за собой ничего, кроме странного серебряного отблеска.
— Как я говорил, — продолжил Волдеморт, снова взглянув на напряжённые лица своих последователей, — сейчас я лучше понимаю ситуацию. Например, то, что мне нужно будет одолжить палочку у одного из вас, прежде чем я начну охоту на Поттера.
На лицах вокруг него отразился шок; с тем же успехом он мог объявить, что хочет одолжить у кого-то руку.
— Нет добровольцев? — поинтересовался Волдеморт. — Так, посмотрим… Люциус, я не вижу причин, по которым тебе всё ещё требовалась бы палочка.
Люциус Малфой поднял глаза. В свете камина его кожа казалась пожелтевшей и восковой, а глаза были впалыми, с залёгшими под ними тенями. Наконец он заговорил прерывающимся, хриплым голосом:
— Мой Лорд?
— Твоя палочка, Люциус. Мне нужна твоя палочка.
— Я…
Малфой покосился на жену. Она смотрела прямо перед собой широко открытыми глазами, такая же бледная, как и он, с длинными светлыми волосами, ниспадающими по спине. Но её тонкие пальцы сжали его запястье под столом. Почувствовав это прикосновение, Малфой засунул руку в мантию, извлёк палочку и передал Волдеморту, который, поднеся её к своим красным глазам, внимательно начал изучать.
— Что это?
— Вяз, мой Лорд, — прошептал Малфой.
— А сердцевина?
— Сердце… Сердце дракона.
— Хорошо, — проговорил удовлетворённо Волдеморт.
Он достал свою палочку и сравнил длины. Люциус Малфой сделал невольное движение: на долю секунды показалось, что он хочет получить палочку Волдеморта вместо своей собственной. Его жест не остался без внимания Волдеморта, чьи глаза злобно расширились.
— Дать тебе мою палочку, Люциус?
Некоторые из присутствующих сдавленно хихикнули.
— Я освободил тебя, Люциус. Тебе этого недостаточно? Но я заметил, что ты и твоя семья не кажетесь счастливыми в последнее время… Моё присутствие в твоём доме так угнетает тебя, Люциус?
— Нет… Никак нет, мой Лорд!
— Какая
Казалось, мягкий голос шипел даже после того, как жёсткий рот перестал двигаться. Один или два волшебника едва подавили дрожь, так как шипение становилось всё громче; можно было услышать, как что-то тяжёлое скользит по полу под столом.
Огромная змея начала медленно подниматься по креслу Волдеморта. Она поднималась всё выше, на вид бесконечная, и, наконец, улеглась на его плечи. Её тело была толще, чем бедро человека, а глаза с вертикальными зрачками не мигали. Волдеморт рассеянно погладил её длинными тонкими пальцами, всё ещё глядя на Люциуса Малфоя.
— Почему Малфои выглядят такими несчастными среди своих сторонников? Разве моё возвращение, моя власть — это не то, чего они так желали все эти долгие годы?
— Конечно, мой Лорд, — пробормотал Люциус Малфой. Дрожащей рукой он вытер пот над верхней губой. — Мы желали этого… мы желаем.
Слева от Малфоя его жена одеревенело кивнула и отвела взгляд от Волдеморта и змеи. Справа от него его сын, Драко, пристально смотревший вверх на неподвижное тело, бросил быстрый взгляд на Волдеморта и снова отвёл его, опасаясь встретиться с ним глазами.
— Мой Лорд, — произнесла тем временем темноволосая женщина, сидевшая по центру стола; её голос прерывался от волнения, — это честь для нас, что Вы здесь, в нашем фамильном поместье. Большего удовольствия быть не может.
Она сидела рядом с сестрой, непохожая на неё как внешне, со своими тёмными волосами и тяжёлыми веками над глазами, так и поведением и манерой держать себя. В то время как Нарцисса сидела прямо и невозмутимо, Беллатрикс наклонилась к Волдеморту: казалось, простые слова не могли передать её сильного желания приблизиться к нему.
— Большего удовольствия быть не может, — повторил Волдеморт, слегка наклонив голову, рассматривая Беллатрикс. — Это много значит — услышать такое от тебя, Беллатрикс.
Её лицо залилось краской, а глаза наполнились слезами восхищения.
— Мой Лорд знает, что я говорю чистую правду!
— Большего удовольствия быть не может… даже по сравнению со счастливым событием, которое, как я слышал, имело место в вашей семье на прошлой неделе?
Она уставилась на него, несомненно, сбитая с толку, её губы раскрылись.
— Я не знаю, что Вы имеете в виду, мой Лорд.
— Я говорю о вашей племяннице, Беллатрикс. И вашей, Люциус и Нарцисса. Она недавно вышла замуж за оборотня, Ремуса Люпина. Вы, должно быть, так горды.
Вдоль стола прокатился взрыв издевательского смеха. Многие наклонились, чтобы обменяться ликующими взглядами, несколько человек ударили кулаками по столу. Огромная змея, недовольная нарушением тишины, широко раскрыла пасть и злобно зашипела, но пожиратели смерти не услышали этого, столь обрадованные унижением Беллатрикс и Малфоев. Лицо Беллатрикс, недавно сиявшее от счастья, теперь покрылось безобразными красными пятнами.
— Она нам не племянница, мой Лорд! — закричала она, перекрикивая разыгравшееся веселье. — Мы — Нарцисса и я — никогда не обращали внимания на нашу сестру, с тех пор, как она вышла замуж за грязнокровку. Это отродье не имеет к нам никакого отношения, как и любое животное, ставшее её мужем.
— Что скажешь ты, Драко? — спросил Волдеморт, и хотя его голос был тихим, он отчетливо прозвучал среди свиста и насмешек. — Будешь нянчить щенков?
Веселье набирало силу. Драко в ужасе посмотрел на отца, который разглядывал свои колени, затем поймал взгляд матери. Она почти незаметно покачала головой и продолжила бесстрастно смотреть на противоположную стену.
— Хватит, — приказал Волдеморт, поглаживая недовольную змею. — Хватит.
Смех мгновенно прекратился.
— Многие древнейшие родовые древа со временем немного заболевают, — произнёс он. Беллатрикс пристально смотрела на него, с затаившим дыханием и мольбой в глазах. — Разве вы не должны обрезать лишние ветви, чтобы сохранить дерево здоровым? Срезать те части, которые представляют угрозу для здоровья остальных?
— Да, мой Лорд, — прошептала Беллатрикс, и её глаза снова наполнились слезами благодарности. — При первой же возможности!
— У вас она будет, — уверил Волдеморт. — И в вашей семье, как и во всём мире… мы будем срезать язвы, которые заражают нас, до тех пор, пока не останется только действительно чистая кровь…
Волдеморт поднял палочку Люциуса Малфоя и, направив её прямо на медленно вращающуюся фигуру, подвешенную над столом, легко взмахнул ею. Фигура со стоном ожила и начала бороться с невидимыми путами.
— Вы узнаете нашу гостью, Северус? — спросил Волдеморт.
Снейп поднял глаза и посмотрел в лицо перевёрнутой вверх тормашками женщины. Все пожиратели смерти сейчас смотрели на пленницу, будто, наконец, получили разрешение проявить любопытство. Когда женщина повернулась лицом к камину, послышался её надломленный и полный ужаса голос:
— Северус, помоги мне!
— Ах, да, — равнодушно узнал её Снейп, в то время как пленница снова медленно повернулась в другую сторону.
— А ты, Драко? — спросил Волдеморт, поглаживая свободной рукой голову змеи.
Драко судорожно качнул головой. Теперь, когда женщина пришла в себя, казалось, он не мог больше на неё смотреть.
— Правда, ты не ходил на её уроки, — сказал Волдеморт. — Для тех из вас, кто не знает: сегодня к нам присоединилась Черити Бербейдж, которая до недавнего времени преподавала в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс.
За столом послышался одобрительный шум. Полная сутулая женщина с выступающими зубами хихикнула:
— Да… Профессор Бербейдж учила детей ведьм и колдунов всему о магглах… что они не так уж отличаются от нас…
Один из пожирателей смерти плюнул на пол. Черити Бербейдж снова повернулась лицом к Снейпу.
— Северус… пожалуйста… пожалуйста…
— Молчать! — приказал Волдеморт, снова взмахнув палочкой Малфоя, и Черити замолчала, будто подавившись. — Ей показалось недостаточным развращать и загрязнять умы детей волшебников, и на прошлой неделе профессор Бербейдж написала в «Ежедневный Пророк» пылкую статью в защиту грязнокровок. Она говорит, что волшебники должны принять этих воров, укравших их знания и магию. Сокращение числа чистокровных волшебников, говорит профессор Бербейдж, — это очень удачное обстоятельство. Она хотела бы, чтобы все мы якшались с магглами… или, ещё лучше, с оборотнями…
На этот раз никто не засмеялся. В голосе Волдеморта, несомненно, были гнев и презрение. В третий раз Черити Бербейдж повернулась к Снейпу. Слёзы, лившиеся из её глаз, капали ей на волосы. Снейп снова посмотрел на неё абсолютно безучастно, и она медленно повернулась
