в то время как все знают…»
«Кто?»
«Ну – я не люблю называть его по имени, если только по необходимости. И никто не любит».
«Почему?»
«Гадкие горгульи, Гарри, люди все еще напуганы. Чтоб мне провалиться… Видишь ли, был волшебник, который стал… темным. Насколько вообще возможно. Ужасным. Самым ужасным. Его звали…» Хагрид сглотнул, но слова не пришли.
«Может, запишете?» – предложил Гарри.
«Неа, не знаю я как это пишется. Хорошо – Волдеморт, – Хагрид поежился. – И не заставляй меня повторять. Итак, этот – этот волшебник, примерно двадцать лет назад начал искать сторонников. Они появились – некоторые просто боялись, некоторые хотели заполучить его силу, потому что он был очень сильным, вот. Темные дни, Гарри. Не знаешь, кому доверять, нельзя по-дружески общаться с другими волшебницами и магами… просто ужасные вещи происходили. Он брал вверх. Кто-то выступил против него – и он убил их. Ужасно. Единственным безопасным местом был Хогвартс. Представь, Дамблдор был единственным, кого Сам-Знаешь-Кто боялся. Он не пытался пробраться в школу, даже тогда.
«Твои предки, мама и папа, были самыми лучшими волшебниками, которых я знал. Главные префекты в год выпуска! Представь, почему Сам-Знаешь-Кто не пытался перетащить их к себе… наверное, знал, что они слишком близко к Дамблдору, чтобы перейти на Темную Сторону.
«Может, он думал, что сможет убедить их… может, просто хотел убрать с дороги. Все знают, что он оказался в деревне, где вы все жили, в Хэллоуин десять лет назад. Тебе был всего годик. Он пришел в дом и… и…» Хагрид внезапно вытащил очень грязный носовой платок и громогласно высморкался.
«Извини, – сказал он. – Но это очень грустно – я знал твоих родителей – очень хорошие люди – и вот…
«Сам-Знаешь-Кто убил их. А потом – и это самая большая тайна – он попытался убить тебя. Хотел сделать все шито-крыто, а может, ему тогда уже нравилось убивать. Но не смог. Ты не спрашивал, откуда у тебя шрам на лбу? Это не обычный порез. Такая штука появляется, если тебя коснулось очень могущественное проклятье… оно позаботилось о твоих родителях и даже о доме, но не сработало на тебе, и поэтому ты очень знаменит, Гарри. Никто не выжил после того, как он решил его убить, никто, кроме тебя, а ведь он убил некоторых лучших магов и волшебниц века – Мак-Киноннов, Бонсов, Преветтсов – а ты был совсем крохой – и уцелел». Что-то очень болезненное шевелилось у Гарри в голове. Когда история Хагрида подошла к концу, он опять увидел ослепительную вспышку зеленого света, отчетливее, чем когда-либо – и вспомнил еще кое-что: холодный, жестокий смех. Хагрид с грустью смотрел на него.
«Забрал тебя из разрушенного дома по приказу Дамблдора. Притащил тебя к этим…»
«Е-рун-да», – сказал дядя Вернон. Гарри подпрыгнул; он почти забыл, что Десли все еще здесь. К дяде Вернону вернулось мужество. Он свирепо смотрел на Хагрида, сжимая кулаки.
«Послушай меня, парень, – оскалился он. – Я думаю, ты немножко не такой, но вероятно, это можно выбить хорошей поркой – а что касается твоих родителей, так они это заслужили, и мир без них стал лучше, я так думаю – как я и говорил, если общаться со всякими там волшебниками, все это плохо кончится, что и случилось…»
Но в этот момент, Хагрид спрыгнул с дивана и вытащил потрепанный розовый зонт из складок плаща. Направив его как меч на дядю Вернона, он сказал:
«Я предупреждаю тебя, Десли – я тебя предупреждаю – еще одно слово…» Возможность быть нанизанным на зонт бородатым великаном, опять поубавила храбрости дяде Вернону, он оперся на стену и умолк.
«Вот так-то лучше», – сказал Хагрид, тяжело дыша и усаживаясь обратно на диван, который на этот раз просел до пола. У Гарри тем временем, появилась куча вопросов:
«А что случилось с Вол-, то есть Сам-Знаешь-Кем?»
«Хороший вопрос, Гарри. Исчез. Испарился. В ту же самую ночь, когда пытался убить тебя. Делая тебя еще более знаменитым. Это самая большая тайна, понимаешь… он становился все сильнее и сильнее, зачем ему пропадать?
«Кто-то говорит, что он умер. Я думаю, он исчез. Не знаю, много ли в нем осталось человеческого, мог ли он вообще умереть? Кто-то говорит, что он выжидает своего часа, но я им не верю. Все, кто были на его стороне, перешли на нашу. Они как бы вышли из транса. Не думаю, что они смогли бы, если бы он собирался вернуться».
«Большинство считает, что он все еще среди нас, просто каким-то образом потерял большую часть своей силы. Что-то в тебе прикончило его, Гарри. Что-то пошло не так, как он рассчитывал той ночью – я не знаю, никто не знает – но что-то в тебе остановило его, вот как». Хагрид посмотрел на Гарри, его глаза лучились теплотой и расположением, но Гарри, вместо того, чтобы чувствовать себя польщенным и гордым, думал, что здесь какая-то ошибка. Волшебник? Он? Как он может быть? Всю жизнь его шпынял Дадли, третировали дядя Вернон и тетя Петуния; если он и в самом деле был волшебником, почему они не превращались в бородавчатых лягушек каждый раз, когда запирали его в чулане? Почему, если он однажды он нанес поражение великому волшебнику, почему Дадли мог пинать его как футбольный мяч?
«Хагрид, – сказал он тихо, – я думаю, ты ошибся. Я не думаю, что я волшебник». К его удивлению Хагрид рассмеялся.
«Не волшебник? Никогда ничего не происходило, когда ты боялся или злился?» Гарри посмотрел в огонь. Теперь он вспоминал… обо всех вещах, которые приводили в ярость его дядю и тетю, когда он пугался или злился… преследуемый бандой Дадли, он вдруг оказался вне их досягаемости… боясь идти в школу с ужасной прической, он отрастил волосы… а в самый последний раз, разве он не отомстил, не понимая, что делает? Разве он не натравил на Дадли удава? Гарри посмотрел на Хагрида, улыбаясь, и увидел, что Хагрид с удовлетворением смотрит на него.
«Вот видишь? – сказал Хагрид. – Гарри Поттер не волшебник – подожди, ты будешь знаменитым в Хогвартсе». Но дядя Вернон не собирался сдаваться без боя.
«Разве я не сказал, что он не поедет? – прошипел он. – Он пойдет в Стоунволл Хай и будет благодарен за это. Я прочитал эти письма, ему нужен весь этот мусор – книги с заклинаниями, волшебные палочки…»
«Если он захочет, никакой маггл его не остановит, – прорычал Хагрид. – Запретить сыну Лили и Джеймса Поттеров учиться в Хогвартсе! Ты с ума сошел. Его имя всем известно, с тех пор, как он родился. И он будет учиться в лучшей школе волшебства и колдовства в мире. Семь лет и он себя не узнает. Он пообщается с ребятами своего сорта, у него будет замечательный директор Албус Дамблд…»
«Я НЕ СОБИРАЮСЬ ПЛАТИТЬ ЗА ТО, ЧТОБЫ КАКОЙ-НИБУДЬ СТАРЫЙ ДУРАК УЧИЛ ЕГО МАГИЧЕСКИМ ШТУЧКАМ!» – выкрикнул дядя Вернон. Но он зашел слишком далеко. Хагрид вытащил свой зонт и поднял его над головой:
«НИКОГДА, – прогремел он, – НЕ – ОСКОРБЛЯЙ – АЛБУСА – ДАМБЛДОРА – В МОЕМ – ПРИСУТСТВИИ!» Он взмахнул зонтом, кончик которого указал на Дадли – вспышка сиреневого света, треск, короткий визг, и в следующую секунду Дадли подпрыгнул на месте, держась руками за толстую задницу и воя от боли. Когда он повернулся спиной, Гарри увидел кучерявый свиной хвостик сквозь дыру на штанах. Дядя Вернон зарычал. Втащив тетю Петунию и Дадли в соседнюю комнату, он бросил последний испуганный взгляд на Хагрида и захлопнул дверь. Хагрид посмотрел вниз на свой зонт и пригладил бороду.
«Не стоило выходить из себя, – сказал он печально. – Но ведь все равно не прокатило. Хотел превратить его в свинью, но, полагаю, он был так похож на свинтуса сам, что сделать оставалось немного». Он искоса посмотрел на Гарри из-под своих кустистых бровей.
«Буду в долгу, если ты никому не расколешься в Хогвартсе, – сказал он. – Мне – гм – не положено заниматься магией, вообще-то говоря. Мне разрешили чуть-чуть поколдовать, пока я буду искать тебя и передавать письмо – одна из причин, почему я делал это с таким рвением».
«Почему тебе нельзя использовать магию?» – спросил Гарри.
«Я тоже учился в Хогвартсе, но – гм – меня исключили, такие вот пироги. В третьем классе. Сломали волшебную палочку и все дела. Но Дамблдор разрешил мне остаться лесником. Классный мужик, Дамблдор».
«Почему тебя исключили?»
