— Убедился, — упавшим голосом сказал Курочкин. — Но что же вы рекомендуете делать? Ведь я должен доставить какие-то свидетельства, а так, как вы говорите, то и шагу там ступить спокойно нельзя.
— Можно ступить, — сказал Плевако. — Ступить можно, только нужно очень осмотрительно действовать. Вот поэтому мы категорически запрещаем ввозить туда оружие и ограничиваем путешественников валютой, а то, знаете ли, всякая блажь может прийти в голову. Один скупит и отпустит на волю рабов, другой пристрелит Чингисхана в цветущем возрасте, третий рукописи какие-нибудь приобретет и так далее. Согласны?
Курочкнн был согласен, но от этого легче не стало. Экспедиция, которую он предвкушал с таким восторгом, поворачивалась к нему оборотной стороной. Ни оружия, ни денег в далекой от современной цивилизации эпохе…
Плевако, видимо, угадал его мысли. Он встал со стула и подсел на диван рядом с Курочкиным.
— Ничего, ничего, — сказал он, положив руку ему на колено, — все не так страшно, как кажется в первый раз. Вашу личную безопасность мы гарантируем.
— Как вы можете ее гарантировать?
— Очень просто. Что бы с вами ни случилось, обратно вы вернетесь живым и невредимым, это обеспечивается законом причинности. Петля гистерезиса не может быть больше некой предельной величины, иначе весь мир провалится в тартарары. Раз вы существуете в данный момент, значит существуете независимо от того, как сложились дела в прошлом. Ясно?
— Не совсем. А если меня там убьют?
— Даже в этом случае, если не припутаются какие-нибудь особые обстоятельства. Вот в прошлом году был такой случай: один настырный старикан, кажется палеонтолог, требовал отправить его в юрский период. Куда он только не обращался! Ну, разрешили, а на следующий день его сожрал… этот… как его?..
Плевако сложил ладони, приставил их ко рту и, выпучив глаза, изобразил захлопывающуюся пасть.
— Неужели динозавр? — дрожащим голосом спросил Курочкин.
— Вот-вот, именно динозавр.
— Ну и что же?
— Ничего. В таких случаях решающее устройство должно было дать толчок назад за несколько минут до происшествия, а затем выдернуть путешественника вперед, но вместо этого оно дернуло его вместе с динозавром, так сказать, во чреве.
— Какой ужас! — воскликнул Курочкин. — Чем же это кончилось?
— Динозавр оказался слишком большим, чтобы поместиться в камере хронопортации. Ошибка была исправлена автоматическим корректором, бросившим животное снова в прошлое, а старикан был извлечен, но какой ценой?! Пришлось менять все катушки деполяризатора. Они не выдержали пиковой нагрузки.
— Могло же быть хуже! — сказал потрясенный Курочкин.
— Естественно, — согласился Плевако. — Мог перегореть главный трансформатор, там не такой уж большой запас мощности.
Несколько минут оба молчали, инструктор и кандидат в путешественники, обдумывая возможные последствия этого происшествия.
— Ну вот, — сказал Плевако, — теперь вы в общих чертах представляете себе технику дела. Все оказывается не таким уж сложным. Правда?
— Да- неуверенно ответил Курочкин, пытаясь представить себе, как его, в случае необходимости, будут дергать из пасти льва. — А каким же образом я вернусь назад?
— Это уже не ваша забота. Все произойдет автоматически по истечении времени, если только вы не наделаете каких-нибудь глупостей, грозящих катастрофическим увеличением петли гистерезиса. В этом случае ваше пребывание в прошлом будет немедленно прервано. Кстати, на сколько дней вы получили разрешение?
— Всего на пять дней, — сокрушенно сказал Курочкин. — Просто не представляю себе, как за это время можно выполнить всю программу.
— А просили сколько?
— Десять дней.
— Святая простота! — усмехнулся Плевако. — Нужно было просить месяц, может быть, дали бы десять дней. Пропускная способность пока небольшая, а заявок, знаете, сколько? Ну ладно. Становитесь на весы.
Курочкин шагнул на площадку весов. Стрелка над пультом счетной машины показала 75 килограммов.
— Так! — Плевако набрал две цифры на табуляторе. — Какая дата?
— Чего? — не понял Курочкин.
— В когда точно хотите отправиться?
— Тридцатый год нашей эры.
— Тридцатый год, тридцатый год, — промурлыкал Плевако, нажимая клавиши. — Координаты?
— Координаты? — Курочкин вынул карманный атлас. — Пожалуй, что-нибудь вроде…
Он нерешительно пошарил пальцем по карте и назвал цифры.
— Да, пожалуй, так!
— Какой долготы? — переспросил Плевако.
— Восточной.
— По Гринвичу или Пулкову?
— Гринвичу.
— Отлично! Координаты гарантируем с точностью до трех минут. В случае чего придется там пешочком. Понятно?
— Понятно.
Плевако нажал красный клавиш сбоку машины и подхватил на лету выскочивший откуда-то картонный жетон, испещренный непонятными знаками.
— Счастливого путешествия! — сказал он, протягивая жетон Курочкину. — Сейчас поднимитесь на двенадцатый этаж, отдел пять, к Казановаку. Там вам подберут реквизит. А затем на первый этаж, в сектор хронопортации. Жетон отдадите им. Вопросы есть?
— Вопросов нет! — бодро ответил Курочкин.
— Ну, тогда действуйте!
Курочкин долго бродил по разветвляющимся коридорам, прежде чем увидел дверь с надписью:
5-й ОТДЕЛ ВРЕМЕНА И НРАВЫ
— Вы Казановак? — спросил он у человека, грустно рассматривавшего какую-то тряпицу. Тот молча кивнул.
— Меня сюда направили… — начал Курочкин,
— Странно! — сказал Казановак. — Я никак не могу понять, почему все отделы могут работать ритмично, и только во «Времена и Нравы» сыплются посетители, как в рог изобилия? И никто не хочет считаться с тем, что у Казановака не две головы, а всего лишь одна!
Смущенный новой для него интерпретацией свойств рога изобилия, Курочкин не нашелся что ответить. Между тем Казановак отвел от него взгляд и обратился к девице лет семнадцати, сидевшей в углу за пультом:
— Маша! Какая же это набедренная повязка древнего полинезийца?! Это же плавки мужские безразмерные, двадцатый век. Пора уже немножко разбираться в таких вещах!
— Плавки и есть плавки, — сказала девица. — Женский купальный костюм — другое дело. Тут моды самые разные.
— Попробуйте снова набрать индекс, — терпеливо произнес Казановак. — Тринадцать эм дробь четыреста тридцать один.
Он снова обернулся в сторону Курочкина. — Чем могу служить?
— Мне нужно подобрать реквизит.
