домой… — Кира медленно загибала пальцы. Александр вдруг присел на диван и поцеловал эти пальцы, но Кира высвободилась: не надо было торопить события. — Ну, поревела, легла спать. Проснулась — а ты уже здесь.
— А я уже здесь, — раздельно повторил он за нею. — Правда. Вот я и здесь. Ах, черт возьми!
— Что?
— Ничего. Я уже здесь, вот что.
— Восемь часов прошло, — подсчитала Кира. — У вас что-нибудь испортилось? Я так и думала. Я поняла сразу, как только увидела ваш корабль: в такой махине не может не испортиться что-нибудь.
— Да нет, — сказал Александр. — В общем все было в порядке.
— Почему же вы вернулись? Рассказывай… — Она торопливо поднялась. — Нет, подожди. Я переоденусь сначала. Твое вино, наверное, уже пришло. Похозяйничай пока сам, хорошо?
Она пробежала в свою спальню: переодеваясь там, следила, как в едва освещенной комнате рядом двигалась большая и ловкая фигура. Кира еще раз почувствовала себя самой счастливой, но тут же упрекнула себя: Александр, кажется, совсем не так рад, в нем чувствуется какая-то напряженность. Конечно же: экспедиция не состоялась, а он мечтал о ней столько лет… Кире сделалось стыдно, и она виновато проговорила:
— Ты, наверное, жалеешь?
— О чем? — откликнулся он из соседней комнаты,
Кира причесывалась перед зеркалом, и в нем сейчас отразился Александр; он остановился в дверях, удивленно подняв брови.
— Ну, о том, что не удалось слетать,
— А-а, — протянул он после мига молчания, потом засмеялся. — Нет, интересно все-таки… — Потом он стал очень серьезным и сказал, как будто произнося клятву: — Я очень счастлив, Кир. Очень. Поверь.
Он подошел к ней сзади, обнял, и она почувствовала, как дрожат его руки и углубляется дыхание. Она и сама не могла больше справиться с сердцем, выбивавшим праздничный благовест. За окном поднималась тьма… Внезапно Кира резко повернулась и оттолкнула Александра. Отступив на шаг, он остановился — обиженный, недоумевающий… Кира пробормотала:
— Прости, мне нехорошо… Я сейчас.
Не дожидаясь ответа, она проскользнула мимо него и с облегчением вздохнула лишь в прихожей. Она чувствовала, что избежала опасности, которую ощутила внезапно: что-то сказало ей, что рядом не Александр, что чужой человек обнимает ее и в следующий миг произойдет непоправимое… На миг возникло сумасшедшее желание: открыть дверь и бежать из дому, Александр не догонит, она всегда бегала лучше… Кира невольно усмехнулась: если это все же Александр, то незачем бежать. Все-таки она постояла минуту- другую на пороге, открыв наружную дверь. Небо в той стороне, где был центр, порозовело на миг. Фейерверк. Праздник не кончился. Значит?.. Плотно сжав губы, она затворила дверь, пересекла прихожую и вошла в автоматную. Приблизившись к информатору, она послала вызов.
— Что нового о «Летящем среди звезд»?
Ответ последовал сразу: по-видимому, она была далеко не единственной, кого интересовала сегодня судьба корабля.
— Все в норме. Разгон продолжается. Вышли из зоны видеосвязи, но микрофонная пока устойчива, хотя запоздание велико.
— Спасибо, — машинально поблагодарила она. Корабль и не думал возвращаться, и, значит, Александр был там, а не здесь.
А почему, собственно, «значит»? «Летящий» с таким же успехом может разгоняться и с дублером Александра, правда? Она вызвала службу внешней связи и назвала себя.
— Могу ли я еще заказать разговор с кораблем?
Наверное, она и тут оказалась не первой: у многих возникло желание послать вдогонку улетающим последнее, самое последнее «прости». Ответивший ей голос не выказал удивления.
— Произошло что-нибудь исключительное?
— Да, — ответила она без колебаний.
— Что именно?
Кира молчала, не зная, что ответить.
— Что же? — повторил голос. Затем произнес:
— Мы передадим ваш привет во время очередного сеанса связи. Всего доброго!
Зазвучал сигнал отбоя, и Кира медленно отошла от аппарата. Постояв немного, вздохнула и вернулась в комнату. Александр сидел, опустив голову. Кира спросила:
— Ты обиделся? Я и сама не понимаю, в чем дело. Но… Это же все-таки Александр, что бы там ни чудилось!
— Это пройдет, — сказала она. — Уже прошло.
Она заставила себя подойти к нему вплотную — так, что он мог бы снова обнять ее, если бы захотел. Александр не пошевелился. Он лишь пробормотал:
— Я понимаю…
— Это от сумерек, — неуверенно произнесла она. — Знаешь, бывает так…
— Ты хотела есть, — сказал Александр. — Все готово.
Он встал и включил яркий свет, и Кира стала вглядываться в него внимательно, как в незнакомого.
МЕЖДУ ВЕЧЕРОМ И НОЧЬЮ. ДОМА
Да, это был все-таки Александр, но какой-то странный. Они расстались считанные часы тому назад, но он изменился намного сильнее, чем можно было ожидать. Кира не заметила этого сразу потому, что стояли сумерки, и потому еще, что знала: это Александр, и не было нужды пристально вглядываться в его давно уже изученное лицо. В миг, когда ей почудилось, что это кто-то другой, каждая черточка его лица стала, наоборот, казаться ей незнакомой, как это бывает с любым знакомым словом, если повторять его множество раз, вслушиваясь, как будто встречаешься с ним впервые; слово начинает казаться чужим, странным и лишенным смысла. Теперь же она вглядывалась в Александра осмысленно, и с каждым мгновением удивление ее возрастало все больше.
Раньше она заметила только шрам. Сейчас показалось странным, что она не увидела сразу и многое другое. Можно было подумать, что прошли годы: черты лица Александра стали суше, резче, кожа покрыта загаром — а ведь он этим летом почти не успел загореть. Морщинки у глаз и поперек лба. Он выглядит куда старше, чем следовало бы…
— Слушай, да у тебя седых волос полно! — проговорила она почти с ужасом. — Неужели приключилось что-то серьезное? Или это ваши перегрузки так старят человека? Какими же вы стали бы, если бы действительно улетели? Хотя что я говорю, — перебила она себя, — ведь корабль летит, и только ты здесь. В чем дело?
Его молчание казалось ей страшным.
— Что-то случилось именно с тобой? Почему ты вернулся? Ты… испугался? Нет? Почему же?
Александр усмехнулся.
— Как бы там ни было, — сказал он, — сядь сначала. И вы пьем за встречу.
Поднявшись, он отодвинул стул, подождал, пока Кира уселась, сел сам и налил вина.
— За встречу!
Он выпил до дна. Кира пригубила, отодвинула бокал, поставила локти на стол, оперлась подбородком о ладони.
— Итак, я слушаю. Почему ты вернулся?
— Потому, что я и должен был вернуться.
— Вот как! А другие?
