горят метки. Мы оба знали, что он вернулся. Каркаров боится мести Волдеморта. Он предал слишком много своих «друзей», чтобы надеяться на радушный приём.
Фадж отстранился от Снейпа и покачал головой. Было непохоже, что он поверил хоть слову из того, что сказал Снейп. Он с отвращением уставился на зловещую Тёмную метку на руке Снейпа, затем посмотрел на Дамблдора и прошептал:
— Не знаю, во что вы и ваш персонал играете, Дамблдор, но я слышал достаточно. Мне больше нечего добавить. Я встречусь с вами завтра, Дамблдор, чтобы обсудить вопрос о том, кто будет управлять школой. Я должен вернуться в министерство.
Он почти дошёл до двери, когда внезапно замер. Он повернулся, прошёл через палату и остановился у кровати Гарри.
— Твой выигрыш, — коротко сказал он, вынимая из кармана сумку с золотом и бросая её на тумбочку у кровати. — Тысяча галеонов. По правилам, должна быть церемония вручения, но в нынешних обстоятельствах…
Он нахлобучил смятый котелок на голову и вышел из комнаты, хлопнув дверью. Лишь только он исчез, Дамблдор повернулся к группе у кровати Гарри.
— А теперь к делу, — сказал он. — Молли… могу ли я рассчитывать на тебя и Артура?
— Разумеется, — ответила миссис Уизли. Губы её побелели, но она была полна решимости. — Он знает, что из себя представляет Фадж. Артур занимает в министерстве не очень высокий пост все эти годы только потому, что очень хорошо относится к магглам. Фадж считает, что ему не хватает гордости настоящего волшебника.
— Тогда мне нужно послать ему сообщение, — сказал Дамблдор. — Мы должны немедленно проинформировать всех, кого можем убедить; в министерстве Артур как раз сможет поговорить с теми, кто не так близорук, как Корнелиус.
— Я пойду к отцу, — сказал Билл, вставая. — Прямо сейчас.
— Отлично, — откликнулся Дамблдор. — Расскажи ему, что произошло. Передай ему, что я скоро с ним свяжусь. Ему нужно быть осторожным. Если Фадж узнает, что я вмешиваюсь в дела министерства…
— Предоставьте это мне, — сказал Билл.
Он хлопнул Гарри по плечу, поцеловал мать в щеку, накинул плащ и быстро вышел из комнаты.
— Минерва, — сказал Дамблдор, обернувшись к профессору МакГонагалл, — вызовите Хагрида ко мне в кабинет, как можно скорее. И — если, конечно, она согласится прийти — мадам Максим.
Профессор МакГонагалл кивнула и молча вышла.
— Поппи, — обратился Дамблдор к мадам Помфри, — сходите, пожалуйста, в кабинет профессора Хмури, там вы найдёте домового, Винки, в глубокой депрессии. Сделайте для неё, все, что можно, и отведите её обратно на кухню. Думаю, Добби за ней присмотрит.
— Да, да… хорошо, — сказала мадам Помфри, сильно удивившись, и тоже ушла.
Дамблдор убедился, что дверь закрыта, и шаги мадам Помфри смолкли, только тогда он заговорил.
— А теперь, — сказал он, — пора двум присутствующим здесь узнать, что собой представляют другие. Сириус… можешь превращаться.
Большой чёрный пёс посмотрел на Дамблдора, и в одно мгновение стал человеком.
Миссис Уизли вскрикнула и отпрыгнула к кровати.
— Сириус Блэк! — завизжала она, указывая на него.
— Ма, замолчи! — крикнул Рон. — Всё в порядке!
Снейп не закричал и не отскочил назад, но на его лице отразился страх, смешанный с гневом.
— Он! — проворчал он, указывая на Сириуса, на чьём лице читалась неприязнь. — Что он здесь делает?
— Он здесь по моему приглашению, — сказал Дамблдор, глядя на них, — так же, как и ты, Северус. Я доверяю вам обоим. Пора вам забыть о ваших разногласиях и начать доверять друг другу.
Гарри решил, что Дамблдор просит о чуде. Сириус и Снейп смотрели друг на друга с нескрываемым отвращением.
— На сегодняшний день, — сказал Дамблдор, с ноткой нетерпения в голосе, — меня устроит, если вы не будете проявлять друг к другу открытой неприязни. Пожмите руки. Сейчас вы на одной стороне. Времени мало, и если те из нас, кто знает правду, не будут держаться вместе, нам не на что надеяться.
Очень медленно — всё ещё глядя друг на друга, и мысленно желая сопернику провалиться сквозь землю, Сириус и Снейп сделали шаг навстречу и обменялись рукопожатием. И быстро разошлись.
— Для начала достаточно, — резюмировал Дамблдор, снова оказываясь между ними. — У меня есть для вас работа. Реакция Фаджа, хоть именно её и следовало ожидать, меняет дело. Сириус, ты сейчас же должен отправиться в путь. Предупреди Ремуса Люпина, Арабеллу Фигг, Мундангуса Флетчера — старую команду. Останься на время у Люпина, я свяжусь с тобой.
— Но… — сказал Гарри.
Он хотел, чтобы Сириус остался. Он не хотел с ним прощаться так быстро.
— Мы очень скоро увидимся, Гарри, — сказал Сириус, поворачиваясь к нему. — Обещаю тебе. Я должен делать то, что могу, ты ведь понимаешь, правда?
— Да, — ответил Гарри. — Да… конечно, понимаю.
Сириус быстро схватил его руку, кивнул Дамблдору, снова обернулся чёрным псом и побежал к двери, которую открыл лапой и исчез.
— Северус, — сказал Дамблдор, поворачиваясь к Снейпу, — ты знаешь, что я попрошу тебя сделать. Если ты готов…
— Готов, — ответил Снейп.
Он был бледнее, чем обычно, и его холодные, чёрные глаза странно сверкали.
— В таком случае, удачи, — сказал Дамблдор, глядя, с некоторым опасением, как Снейп молча вышел вслед за Сириусом.
Дамблдор заговорил лишь через несколько минут.
— Я должен пойти вниз, — наконец сказал он. — Встретиться с Диггори. Гарри, допей своё зелье. До свидания.
Когда Дамблдор ушёл, Гарри откинулся на подушки. Рон, Гермиона и миссис Уизли всё ещё смотрели на него. Все они очень долго молчали.
— Допей зелье, Гарри, — наконец сказала миссис Уизли. Она задела локтем сумку с золотом на тумбочке, когда потянулась за кубком и бутылкой. — Хорошо выспись. Постарайся подумать о чём-нибудь другом… подумай о том, что ты сможешь купить на выигранные деньги!
— Мне не нужно этого золота, — безразлично сказал Гарри. — Возьмите. Пусть кто угодно забирает. Я не должен был его выигрывать. Оно должно было принадлежать Седрику.
То, с чем он боролся с тех пор, как выбрался из лабиринта, готово было одержать над ним победу. У него защипало в глазах. Он моргнул и уставился в потолок.
— Ты не виноват, Гарри, — прошептала миссис Уизли.
— Я предложил, чтобы он взял Кубок вместе со мной, — произнес Гарри.
Теперь защипало и в горле. Хоть бы Рон отвернулся!
Миссис Уизли поставила кубок с зельем на тумбочку у кровати, наклонилась и обняла Гарри. Он не помнил, чтобы кто-нибудь его так обнимал, может быть, только мама. Всё, что случилось сегодня, казалось, навалилось на него полным грузом, когда миссис Уизли его обняла. Лицо матери, голос отца, мёртвый Седрик на земле — всё закружилось у Гарри в голове, пока он не почувствовал, что больше не выдержит, если только не взвоет сейчас от горя.
Но тут раздался громкий хлопок, и миссис Уизли выпустила Гарри из объятий. Гермиона стояла у окна и что-то крепко сжимала в руке.
— Простите, — прошептала она.
— Твоё зелье, Гарри, — быстро сказала миссис Уизли, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
Гарри осушил кубок одним глотком. Эффект был мгновенный. Тяжёлые волны колдовского сна окутали его, он упал на подушки и больше ни о чём не думал.
37. Начало
Следующие несколько дней оставили в памяти Гарри лишь смутные воспоминания. Даже спустя месяц он не мог вспомнить всего. Казалось, пережито было столько, что больше просто не вмещалось в сознание. Воспоминания, которые иногда наплывали на него, причиняли боль. Самым тяжелым, пожалуй, было следующее утро — встреча с родителями Седрика Диггори.
Они не обвиняли его в случившемся; наоборот, благодарили за то, что он принёс им тело сына. Мистер Диггори во время разговора всхлипывал. Миссис Диггори уже не могла плакать.
— Так, значит, он почти не страдал, — сказала она, когда Гарри рассказал, как Седрик погиб. — И, Эймос, в конце концов… Седрик погиб сразу после того, как выиграл Турнир. Он, должно быть, был очень счастлив тогда…
Потом они встали, она взглянула на Гарри и сказала: — Ты теперь береги себя.
Гарри схватил мешок с золотом с тумбочки у кровати.
— Возьмите это, — пробормотал он. — Оно должно было достаться Седрику, он дошёл первым, возьмите.
— О нет, оно твоё, дорогой, я не могу… пусть останется у тебя, — ответила миссис Диггори, отступая.
На следующий вечер Гарри вернулся в гриффиндорскую башню. От Рона и Гермионы он узнал, что утром во время завтрака Дамблдор обратился к ученикам. Директор только попросил оставить Гарри в покое и не спрашивать о том, что случилось в лабиринте. Большинство учеников, как заметил Гарри, обходили его в коридорах, избегали смотреть ему в глаза. Некоторые шептались у него за спиной. Наверно, многие верили статье Риты Скитер о том, что он не в себе и, вероятно, опасен. Видимо, они строили свои версии смерти Седрика. К своему удивлению, Гарри обнаружил, что это его не особенно волнует. Больше всего ему нравилось быть с Роном и Гермионой, когда они говорили о других вещах или играли в шахматы, а он просто молча сидел рядом. Он чувствовал, что они достигли того уровня понимания, когда слова уже не нужны: каждый ждал какого-то знака или вести о том, что происходит за пределами Хогвартса — и было бесполезно строить предположения о будущих событиях, пока они не знают ничего определённо. Только однажды они коснулись этой темы: когда Рон рассказал Гарри о встрече миссис Уизли с Дамблдором перед отъездом домой.
— Она просила разрешения, чтобы ты мог поехать к нам на это лето, — сказал он. — Но
