Дамблдор хочет, чтобы ты вернулся к Дёрсли, хотя бы сначала.
— Почему? — спросил Гарри.
— Она сказала, что у Дамблдора есть свои основания, — ответил Рон, мрачно тряхнув головой. — Я думаю, мы должны ему доверять, не так ли?
Единственным человеком, кроме Рона и Гермионы, с которым Гарри мог разговаривать, был Хагрид. Учителя Защиты от Тёмных Искусств больше не было, так что уроки по этому предмету были свободными. Они воспользовались этим в четверг после полудня, чтобы спуститься в хижину к Хагриду. Был ясный, солнечный день; Клык выскочил из открытой двери, когда они приблизились, лая и виляя хвостом, как сумасшедший.
— Кто там? — спросил Хагрид, подходя к двери. — Гарри!
Он вышел им навстречу, притянул Гарри, обнял его одной рукой, взъерошил волосы и сказал: — Рад видеть тебя, дружище. Очень рад.
Войдя в дом, они увидели на деревянном столе перед камином две чайные чашки размером с ведро каждая.
— Пили чай с Олимпией, — сказал Хагрид. — Она только-только ушла.
— С кем? — удивился Рон.
— С мадам Максим, с кем же ещё! — ответил Хагрид.
— Вы что, помирились? — спросил Рон.
— Не понимаю, о чём ты говоришь, — беззаботно сказал Хагрид, доставая из шкафа ещё чашек. Приготовив чай и предложив каждому кексы на блюде, он откинулся в кресле и стал вглядываться в Гарри своими чёрными глазами-бусинками.
— Как ты? Держишься? — спросил он хрипло.
— Да… — ответил Гарри.
— Нет, ты ещё не оправился, — сказал Хагрид. — Конечно же, нет. Но ничего, всё перемелется.
Гарри промолчал.
— Я знал, что он вернется, — сказал Хагрид, и Гарри, Рон и Гермиона вытаращились на него.
— Я знал это многие годы, Гарри. Знал, что он где-то скрывался и ждал своего часа. Это должно было случиться. Ну, и теперь вот — случилось, и нам всем придётся это пережить. Мы будем бороться. Придётся. Мы должны остановить его, пока он не набрал силу. Таков план Дамблдора, во всяком случае. Великий он человек, Дамблдор. Пока он с нами, я не особенно беспокоюсь.
Заметив недоверие на их лицах, Хагрид поднял свои кустистые брови и продолжал:
— Бесполезно сидеть и волноваться по ерунде. Чему быть — того не миновать, и, когда придет время, мы примем бой. Дамблдор рассказал мне о том, что ты сделал, Гарри, — Хагрид приосанился, глядя на Гарри. — Ты сделал то же, что сделал бы твой отец, и у меня нет большей похвалы для тебя.
Гарри улыбнулся в ответ. Это была его первая улыбка за много дней. — Хагрид, что тебе поручил Дамблдор? Он велел профессору МакГонагалл позвать вас и мадам Максим на разговор — той ночью.
— Этим летом мне предстоит поработать, — сказал Хагрид. — Правда, это секрет. Я не должен говорить об этом даже с вами, ребята. Олимпия, то есть мадам Максим, видимо, присоединится ко мне. Я так думаю. Мне кажется, я её убедил.
— Это имеет отношение к Волдеморту?
Хагрид поёжился, услышав это имя.
— Кто знает, — произнес он уклончиво. — А теперь… кто хочет пойти со мной навестить последнего Крутона? Да я пошутил, пошутил! — поспешно добавил он, глядя на их лица.
Вечером перед возвращением к Дёрсли Гарри с тяжёлым сердцем собирал свой чемодан. Он с ужасом думал о прощальном ужине, который в обычные времена был праздником, когда провозглашали победителя соревнования между Домами. После возвращения из больничного крыла он старался не появляться в Большом зале, когда там было много народа. Лучше было есть в одиночестве, избегая взглядов других ребят.
Когда Гарри, Рон и Гермиона вошли в зал, они сразу увидели, что украшений там нет. Обычно для Прощального Пира Большой Зал был убран в цвета Дома-победителя. Этим вечером, однако, стена за столом преподавателей была завешена чёрным. Гарри сразу же понял, что это — знак уважения к памяти Седрика.
Настоящий Хмури-«Дикий Глаз» сидел теперь за столом преподавателей, при своей деревянной ноге и волшебном глазе. Он дёргался и вздрагивал всякий раз, когда кто-нибудь с ним заговаривал. Гарри мог его понять: после десятимесячного заключения в своём же собственном сундуке будешь пугаться любого шороха! Кресло профессора Каркарова пустовало. Сидя рядом с другими учениками Гриффиндора, Гарри задумался о том, где он теперь и настиг ли его Волдеморт.
Мадам Максим по-прежнему была здесь. Она сидела рядом с Хагридом. Они о чём-то тихо говорили. Дальше за столом рядом с профессором МакГонагалл сидел Снейп. Когда Гарри встретился с ним глазами, тот некоторое время не сводил с него взгляда. Гарри не понял его выражения, но лицо у Снейпа, как обычно, было кислым и неприязненным. Гарри ещё долго продолжал смотреть на него после того, как тот отвернулся.
Что же Снейп сделал по приказу Дамблдора в ночь, когда Волдеморт вернулся? И почему… почему Дамблдор был так убеждён, что Снейп на их стороне? Он был нашим шпионом, так сказал Дамблдор в Думосбросе. Снейп стал шпионить против Волдеморта «с большим риском для себя». Не принялся ли он снова за эту работу? Может быть, он связался с Пожирателями Смерти? Притворился, что никогда на самом деле не переходил на сторону Дамблдора, что дожидался, как и Волдеморт, своего часа?
Размышления Гарри были прерваны профессором Дамблдором, который поднялся со своего места за столом преподавателей. Большой зал, и так не особенно шумный по сравнению с обычными Прощальными вечерами, затих.
Оглядывая всех в зале, профессор Дамблдор сказал:
— Конец ещё одного года.
Он помолчал и взглянул на лица сидящих за столом Хаффлпаффа, самые подавленные перед началом его речи, и теперь всё ещё самые грустные и бледные во всем в зале.
— Мне нужно сказать вам очень многое, — произнес Дамблдор, — но сначала я должен признать, что мы потеряли очень хорошего человека, который должен был сидеть сегодня здесь, — он указал на стол Хаффлпаффа, — празднуя вместе с нами. Я хотел бы попросить вас всех встать и поднять ваши кубки в память о Седрике Диггори.
Скамьи заскрипели, все, как один, встали и подняли свои кубки, и гулкое эхо пронеслось по залу:
— За Седрика Диггори.
Гарри мельком заметил в толпе Чо. Она молча плакала. Он опустил глаза, снова занимая своё место за столом.
— Седрик был примером тех качеств, которые отличают Хаффлпафф, — продолжал Дамблдор. — Он был хорошим и верным другом, настоящим тружеником, ценил честную игру. Его смерть затронула всех вас, вне зависимости от того, были вы знакомы с ним или нет. Я думаю, что поэтому вы имеете право узнать о том, как это произошло.
Гарри поднял голову и в изумлении уставился на Дамблдора.
— Седрика Диггори убил Лорд Волдеморт.
Панический шёпот пронёсся по Большому Залу. Все смотрели на Дамблдора с ужасом и недоверием. Он же был совершенно спокоен, глядя на них, пока шепот не затих.
— Министерство Магии, — продолжил Дамблдор, — было против того, чтобы я вам это говорил. Вполне возможно, что некоторых родителей приведёт в ужас то, что я пошёл на это: либо потому, что они не поверят, что Лорд Волдеморт вернулся, либо потому, что, по их мнению, я не должен был говорить вам об этом, поскольку вы ещё очень молоды. Однако я убеждён, что правда в большинстве случаев предпочтительнее лжи, и любая попытка изобразить, что Седрик погиб в результате несчастного случая или по собственной вине, была бы оскорблением его памяти.
Шок и ужас читался на всех лицах, обращённых к Дамблдору… или — почти на всех. Опять слизеринцы. Гарри увидел, что Драко Малфой что-то шепчет Крэббу и Гойлу, и почувствовал горячий болезненный толчок гнева в животе. Гарри заставил себя опять повернуться к Дамблдору.
— В связи с гибелью Седрика необходимо упомянуть ещё одного человека, — продолжал Дамблдор. — Я имею в виду, конечно, Гарри Поттера.
По Большому залу как будто пробежала волна, когда ученики повернулись в сторону Гарри, затем опять к Дамблдору.
— Гарри Поттеру удалось спастись от Лорда Волдеморта, — сказал Дамблдор. — Он рисковал своей собственной жизнью, чтобы принести тело Седрика обратно в Хогвартс. Он проявил во всех отношениях такую отвагу, какую мало кто из волшебников когда-либо проявлял перед лицом Волдеморта. И это вызывает во мне большое уважение.
Дамблдор повернулся в сторону Гарри с серьёзным выражением лица и еще раз поднял свой кубок. Почти все в Большом Зале последовали примеру и тихо произнесли имя Гарри так же, как до того имя Седрика, и выпили за него. Но между стоящими учениками Гарри видел Малфоя, Крэбба, Гойла и многих других слизеринцев, которые демонстративно остались сидеть, не прикасаясь к своим кубкам. Дамблдор, не обладавший волшебным глазом, этого не увидел.
Когда все снова заняли свои места, Дамблдор продолжал:
— Целью Турнира Трёх Волшебников было углубить понимание и наладить связи между волшебниками. В свете того, что случилось — я имею в виду возвращение Лорда Волдеморта — это стало ещё важнее, чем раньше.
Дамблдор окинул взглядом мадам Максим с Хагридом, Флёр Делакур и её соучеников из Бобатона, Виктора Крама и учеников из Дурмштранга за столом Слизерина. Крам, как заметил Гарри, глядел настороженно, почти испуганно, как будто ожидал, что Дамблдор скажет что-то очень суровое.
— Каждого присутствующего в этом зале гостя, — сказал Дамблдор, задерживаясь взглядом на учениках Дурмштранга, — мы будем рады принять у себя, если они когда-нибудь пожелают вновь посетить нас. Я повторяю для всех вас: теперь, когда Лорд Волдеморт вернулся, наша сила — в единстве, наша слабость — в разногласиях. У Лорда Волдеморта очень сильный дар сеять раздоры и вражду. Мы можем противостоять этому, только проявив дружбу и доверие
