ярости.
— Это такой вид спорта, — сказал он быстро, — в который играют на мётлах…
— Ладно, ладно! — громко заявил дядя Вернон. Гарри с радостью заметил, что дядей овладела лёгкая паника. Он явно не мог вынести того, что в его гостиной произнесли слово «мётлы». Он попытался найти убежище в тщательном изучении письма. Гарри увидел, как его губы шевельнулись, произнося: «пошли обычным путём…».
— Что она имеет в виду под обычным путём? — спросил дядя Вернон, брызгая слюной.
— Обычным для нас, — сказал Гарри и, так дядя не остановил его, продолжил. — Ну, знаете, совой. Это — обычная почта волшебников.
Лицо дяди Вернона изобразило такое негодование, как будто Гарри только что грязно выругался. Затрясшись от гнева, он бросил нервный взгляд в окно, как будто ожидал увидеть там соседей, прижавших уши к окнам гостиной.
— Сколько раз я тебе говорил не упоминать об этой неестественности в моём доме! — прошипел он. Лицо его залилось багрянцем. — Как ты смеешь стоять передо мною в одежде, которой Петуния и я одарили твою неблагодарную особу…
— После того как она стала мала Дадли, — закончил за него Гарри. И правда, на нём была футболка с такими длиннющими рукавами, что ему пришлось подвернуть их пять раз, чтобы добраться до пальцев. Футболка, свисавшая ниже колен, колыхалась над необъятными джинсами.
— Не смей так со мной разговаривать! — вскричал дядя Вернон, дрожа от злости.
Но минули те дни, когда Гарри подчинялся дурацким правилам Дёрсли. Он не намерен был больше терпеть от них обиды. Он нашёл способ избежать семейной диеты, и он приложит все силы, чтобы дядя Вернон отпустил его на Чемпионат Мира по Квиддитчу.
Гарри глубоко вздохнул, чтобы не дрожал голос, и сказал: — Ну что ж, мне нельзя ехать на Чемпионат. Можно тогда я пойду к себе? Я ещё не дописал письмо крёстному.
Дело сделано. Он произнёс волшебное слово. Красные пятна медленно сползали с лица дядюшки, придавая ему вид плохо перемешанного черносмородинового мороженного.
— Ты… ты с ним переписываешься? — произнёс дядя Вернон притворно-спокойным голосом, но Гарри заметил, как зрачки его малюсеньких глазок сузились от страха.
— Ага, — небрежно бросил Гарри. — Я уже давно не писал ему, а он, вы знаете, беспокоится, всё ли со мной в порядке, если долго не получает от меня писем.
Он остановился, чтобы насладиться эффектом своих слов. Он практически видел винтики, крутящиеся под густыми, аккуратно разделёнными на пробор, волосами дяди Вернона. Если он не позволит Гарри писать Сириусу, Сириус подумает, что с Гарри плохо обращаются. Если он не позволит Гарри поехать на Чемпионат Мира по Квиддитчу, Гарри пожалуется Сириусу и тот узнает, что с Гарри плохо обращаются. У дядюшки не оставалось выхода. Гарри ясно видел (как будто усатое лицо было прозрачным), как решение созревало в мозгу дяди Вернона. Гарри пытался сдержать улыбку и сохранить невозмутимый вид, и вот…
— Ну ладно, я разрешаю тебе поехать на этот чёртов… этот дурацкий… эту штуку — Чемпионат Мира. Пойди и напиши этим — этим Уизли, чтобы приехали и забрали тебя. У меня нет времени развозить тебя по всей стране. И можешь остаться у них до конца каникул. И можешь сказать своему… своему крёстному… скажи ему… скажи ему, что ты едешь.
— Хорошо, — просветлел Гарри.
Он встал и направился к двери, борясь с желанием высоко подпрыгнуть и завопить от счастья. Он ехал… он ехал к Уизли! Он ехал на Чемпионат Мира по Квиддитчу!
В коридоре он споткнулся о Дадли, затаившимся за дверью в ожидании расправы над Гарри. И вместо этого он увидел сияющее лицо Гарри.
— Отличный завтрак, а? — заметил Гарри. — Я просто до отвала наелся, а ты?
Расхохотавшись при виде ошеломлённого лица Дадли, Гарри полетел наверх, перепрыгивая сразу через три ступеньки, и вихрем ворвался в свою комнату. Он сразу же увидел, что Хедвига вернулась. Она сидела в клетке, уставившись на Гарри своими огромными янтарного цвета глазами, и щёлкала клювом с таким видом, как будто что-то её раздражало. То, что раздражало её, стало очевидно почти сразу же.
— ОЙ! — вскрикнул Гарри.
Что-то, похожее на маленький, серый, покрытый перьями теннисный мячик стукнуло Гарри по голове. Гарри, растирая ушибленное место, вертел головой, чтобы найти ударивший его предмет, и наконец увидел крохотного совёнка — такого маленького, что он мог бы поместиться у Гарри в ладошке. Малыш возбуждённо носился по комнате, как только что выпущенный фейерверк. Внезапно Гарри увидел, что у него в ногах лежит письмо. Гарри нагнулся и, узнав почерк Рона, немедленно разорвал конверт. В конверте лежала записка, настроченная быстрыми каракулями.
«Гарри!
ОТЕЦ ДОСТАЛ БИЛЕТЫ! Ирландия против Болгарии, в понедельник вечером. Мама написала магглам и попросила, чтобы тебя отпустили к нам. Может быть, они уже получили её письмо. Я не знаю, насколько быстро работает почта магглов. Но всё-таки посылаю письмо с Пигом»
Гарри уставился на слово «Пиг», которое означало «свинья», а потом на крошечного совёнка, жужжащего вокруг абажура на потолке. Никогда ему не встречалось ничто менее похожее на свинью! Может быть, он просто не разобрал каракулей Рона? Он снова принялся за чтение.
«Мы приедем забрать тебя, разрешат тебе ехать или нет. Как можно пропустить Чемпионат Мира! Только ма и па считают, что для начала лучше прикинуться, что мы просим у них разрешения. Если они разрешат, быстренько пошли мне письмо с Пигом, и мы приедем и заберём тебя в воскресенье ровно в пять часов. Если тебе не разрешат — быстренько пошли письмо с Пигом, и мы всё равно приедем и заберём тебя в воскресенье ровно в пять часов.
Гермиона приезжает сегодня после полудня. Перси начал работать в Отделе Международного Сотрудничества Волшебников. Если ты не хочешь, чтобы он заговорил тебя до смерти, даже не упоминай слова «заграница», когда будешь у нас.
Скоро увидимся,
Рон»
— Успокойся! — сказал Гарри совёнку, который порхал у него над головой, наполняя комнату ошалелым щебетанием, которое, решил Гарри, выражало гордость за доставленную по назначению почту.
— Иди сюда, мне нужно отправить письмо!
Совёнок порхал, спускаясь на клетку Хедвиги. Хедвига одарила его ледяным взглядом, как бы говоря: — А ну-ка посмей подлететь поближе!
Гарри снова взялся за орлиное перо и написал на чистом кусочке пергамента:
«Рон, всё в порядке, магглы отпускают меня. Жду вас завтра в пять. Не могу дождаться!
Гарри»
Он сложил записку в маленький комочек и с большим трудом привязал её к ножкам малютки-совы, которая подпрыгивала на месте от возбуждения. Как только записка была крепко привязана, совёнок пулей вылетел в окно и скрылся из виду.
Гарри обратился к Хедвиге: — Думаешь, ты можешь слетать для меня в дальние края?
Хедвига ухнула с чувством собственного достоинства.
— Ты можешь отнести Сириусу моё письмо? — спросил он, поднимая письмо со стола, — не сейчас, подожди минуточку, я только допишу его.
Он развернул пергамент и написал:
«P.S. Если ты захочешь мне написать, я буду у Рона Уизли до конца каникул. Его отец достал билеты на Чемпионат Мира по Квиддитчу!»
Дописав последние строчки, он привязал письмо к лапе Хедвиги, которая стояла, не шевелясь, как бы стараясь продемонстрировать, как должна себя вести хорошо воспитанная почтовая сова.
— Я буду у Рона, когда ты вернёшься, хорошо? — сказал он ей.
Хедвига нежно клюнула его в палец, с шумом расправила огромные крылья и вылетела в открытое окно.
Гарри следил за ней до тех пор, пока она не скрылась за горизонтом, потом залез под кровать, выдернул отошедшую половицу и вытащил из-под неё огромный кусок пирога, полученного ко дню рождения. Он уселся прямо на пол, глотая куски пирога и упиваясь переполнявшей его радостью. Он ел пирог, а у Дадли был только грейпфрут, на улице стоял солнечный летний день, завтра он покидает Привит Драйв, шрам чувствовал себя прекрасно, и он собирался на матч Чемпионата Мира по Квиддитчу. В такой момент было просто невозможно о чём-то беспокоиться, даже если этим что-то был Лорд Волдеморт.
04. Возвращение в Нору
К полудню следующего дня Гарри уложил в чемодан все свои школьные вещи и самые ценные реликвии — Плащ- Невидимку, который унаследовал от отца, метлу, подаренную Сириусом, и волшебную карту Хогвартса, которую в прошлом году дали ему Фред и Джордж Уизли. Он выгреб продукты из тайника под отошедшей половицей, проверил и перепроверил все закоулки своей спальни в поисках позабытых учебников или перьев и снял со стены календарь, на котором отмечал дни, оставшиеся до первого сентября.
Атмосфера в доме номер четыре по Привит Драйв была накалена до предела. Надвигающееся прибытие в их дом толпы разнообразных волшебников привело семью Дёрсли в крайне нервозное состояние. Лицо дяди Вернона перекосило, когда Гарри сообщил ему, что Уизли приезжают завтра в пять.
— Я надеюсь, ты сказал им, этим людям, чтобы они прилично оделись, — прорычал он. — Я видел, во что одевается твой народец. Надеюсь, что у них хватит порядочности одеться в нормальную одежду, так-то.
Гарри забеспокоился. Он едва ли когда-нибудь видел мистера и миссис Уизли в одежде, которую Дёрсли сочли бы «нормальной». Их дети иногда надевали маггловскую одежду во время каникул, но мистер и миссис Уизли обычно носили длинные мантии, отличающиеся друг от друга только степенью изношенности. Реакция соседей не волновала Гарри, но он боялся, что Дёрсли могут быть
