уроке.
Возможно, предполагают главные врачеватели Больницы магических недугов и травм имени Святого Мунго, что мозг Поттера был задет во время атаки Сами-Знаете-Кого, и его настойчивые жалобы о неослабной боли в шраме являются ни чем иным, как выражением тщательно скрываемого помешательства.
— Но возможно и то, что он просто прикидывается, — предположил один из специалистов, — вполне вероятно, что он это делает с одной целью — чтобы привлечь к себе внимание.
Вопреки всем препятствиям «Ежедневному Пророку» удалось выявить вызывающие беспокойство факты о Гарри Поттере, которые тщательно скрывал от волшебной общественности директор школы Хогвартс Альбус Дамблдор.
— Поттер говорит на змеином языке, — сообщил нашему корреспонденту Драко Малфой, четверокурсник Хогвартса. — Пару лет назад в школе происходили неоднократные нападения на учеников, и большинство считало, что в них замешан Поттер, особенно после того, как он полностью потерял самообладание на встрече Клуба Дуэлянтов и натравил змею на другого ученика. Инцидент, в конце концов, замяли. К тому же, он дружит с оборотнями и великанами. Мы полагаем, что он в состоянии пойти на всё, чтобы хоть как-то повластвовать над другими.
Знание змеиного языка всегда считалось одним из элементов Тёмной Магии. Действительно, самым известным Заклинателем нашего времени считается не кто иной, как сам Сами-Знаете-Кто. Член Лиги Защиты от Тёмных Сил, пожелавший остаться неизвестным, заявил, что он рекомендует подозрительно относиться к любому магу, говорящему на змеином языке: — Я лично отношусь с глубоким недоверием к любому, кто может говорить со змеями, поскольку змеи часто используются в наихудших видах Тёмной Магии и исторически ассоциируются со злодеями. — Кроме того, — те, кто общается с такими злобными созданиями, как оборотни и великаны, по всей вероятности, сами склонны к насилию.
Альбусу Дамблдору надлежит основательно поразмыслить, стоит ли допускать такого ребёнка до участия в Турнире. Существует мнение, что Поттер не остановится ни перед чем и даже прибегнет к Тёмной Магии в отчаянной попытке выиграть турнир, третий этап которого состоится сегодня вечером»
— Прошлась по мне по-чёрному, а? — тихо произнёс Гарри, аккуратно складывая газету.
За столом Слизерина Малфой, Крэбб и Гойл покатывались от хохота, крутя пальцами у висков, строя рожи и выкручивая языки, как змеиные жала.
— Откуда она узнала о боли в шраме на Прорицании? — удивился Рон. — Она не могла там находиться, ни под каким видом, и не могла слышать…
— Окно было открыто, — сказал Гарри, — я открыл его, чтобы легче было дышать.
— Да, но ты ведь был на самой верхушке Северной Башни! — возразила Гермиона. — Твой голос не могли услышать стоящие у подножия!
— По-моему, ты как раз собиралась разобраться в магических методах подслушивания, всяких там «жучках», — сказал Гарри, — вот ты и скажи мне, как она узнала.
— Я пыталась, — проговорила Гермиона, — но я… но…
Неожиданно на её лице появилось отсутствующее выражение. Она медленно подняла руку и провела рукой по волосам.
— Что с тобой? — насторожился Рон.
— Ничего, — выдохнула Гермиона. Она опять прочесала пальцами волосы, а затем поднесла их ко рту, как будто говорила по невидимой рации. Гарри и Рон переглянулись.
— У меня возникла идея, — проговорила Гермиона, уставившись в пространство, — по-моему я знаю… потому что тогда никто не мог бы её увидеть… даже Хмури… и она тогда смогла бы оказаться на подоконнике… но ведь это не разрешается… это совершенно точно не разрешается… По-моему, Рита у нас в кармане! Дай-ка я сбегаю в библиотеку на минутку — просто, чтобы убедиться!
И с этими словами Гермиона схватила сумку и пулей вылетела из зала.
— Эй! — закричал ей вслед Рон. — У нас же через десять минут экзамен по Истории Магии! Вот, чёрт! — сказал он, повернувшись к Гарри. — Она, должно быть, просто ненавидит эту Скитер, раз рискует опоздать из-за неё на экзамен! А какие у тебя планы на урок Биннса? Опять будешь читать?
Как участника Турнира, Гарри освободили от экзаменов, и во время уроков он тихонько сидел в заднем ряду, пытаясь отыскать новые заклятья для применения в Третьем задании.
— Ага, наверно, — ответил Гарри. В этот момент в зал вошла профессор Мак-Гонагалл и направилась к столу Гриффиндора.
— Поттер, Чемпионы собираются в комнате за залом сразу же после завтрака, — сказала она.
— Но ведь испытание начнётся только вечером! — Гарри так разволновался, решив, что перепутал время начала состязания, что уронил яичницу на колени.
— Я прекрасно это знаю, Поттер, — ответила она, — но на этот последний этап пригласили семьи Чемпионов. И сейчас у вас всех будет возможность пообщаться.
Сказав это, она удалилась. Гарри молча смотрел ей вслед.
— Она что, надеется, что Дёрсли появятся здесь? — сардонически заметил он.
— Кто его знает, — отозвался Рон. — Ладно, Гарри, я побегу, а то опоздаю к Биннсу. Пока.
Гарри доел завтрак в пустеющем Большом зале. Он видел, как Флёр Делакур встала из-за стола Рэйвенкло и пошла за Седриком в боковую комнату. Крам вразвалку последовал за ними. Гарри же продолжал сидеть, где сидел. Ему совсем не хотелось идти туда. У него не было родственников — по крайней мере, таких родственников, которые бы приехали поболеть за него на турнире, в котором он ставил на карту свою жизнь. Но как раз, когда он встал из-за стола, раздумывая, не пойти ли в библиотеку и поискать новые заклятия, дверь комнаты открылась, и оттуда выглянул Седрик.
— Гарри, ну где же ты? Тебя ждут!
Озадаченный Гарри засомневался, не явилось ли всё-таки сюда семейство Дёрсли? Он пересёк залу и открыл дверь в комнату.
Седрик и его родители стояли у самой двери. Виктор Крам в углу что-то быстро говорил по-болгарски своим черноволосым родителям. Он явно унаследовал крючковатый нос своего отца. На другом конце комнаты Флёр щебетала по-французски с матерью. Младшая сестрёнка Флёр, Габриэль, держала мать за руку. Она помахала Гарри и Гарри, улыбнувшись, помахал ей в ответ. А потом он увидел стоящих у камина миссис Уизли и Билла, которые широко ему улыбались.
— Сюрприз! — радостно проговорила миссис Уизли. Гарри, улыбаясь от уха до уха, заторопился к ним навстречу. — Мы решили приехать и поболеть за тебя, Гарри! — продолжала она, целуя его в щёку.
— Как жизнь? — улыбнулся Билл и пожал ему руку. — Чарли тоже хотел приехать, но его не отпустили с работы. Он сказал, что ты здорово отличился с Рогохвостом!
Гарри заметил, что через плечо матери Флёр Делакур с большим интересом поглядывает на Билла. По её лицу было видно, что она ничего не имеет против его длинных волос и серьги с клыком.
— Ой, как здорово! — пробормотал Гарри. — А я на секунду подумал, что Дёрсли…
Миссис Уизли поджала губы. Она обычно воздерживалась от критики Дёрсли в присутствии Гарри, но её глаза всегда загорались недобрым огнём, когда кто-нибудь упоминал это имя.
— Так здорово снова быть в Хогвартсе! — проговорил Билл, осматриваясь (Виолетта, приятельница Толстой Дамы, подмигнула ему со своего портрета). — Я здесь не был целых пять лет. Послушай, а портрет этого свихнутого рыцаря, сэра Кадогана, всё ещё тут?
— Ага, — ответил Гарри, который познакомился с сэром Кадоганом в прошлом году.
— А Толстая Дама? — спросил Билл.
— О, она здесь ещё с тех времён, когда я тут училась, — сказала миссис Уизли, — мне здорово влетело от неё один раз, когда я вернулась в четыре часа утра!
— А что ты делала до четырёх утра? — поразился Билл.
Миссис Уизли улыбнулась, в её глазах сверкнул озорной огонёк.
— Гуляла с твоим отцом, — ответила она, — а ему сильно досталось от Аполлиона Прингла — он был тогда у нас смотрителем — у отца до сих пор следы остались…
— Может, ты нам покажешь, где что, Гарри? — попросил Билл.
— Давайте, — согласился Гарри и все трое направились к дверям, ведущим в Большой зал. Когда они проходили мимо Эймоса Диггори, тот повернул к ним голову.
— А вот и наш маленький герой! — надменно проговорил он, оглядывая Гарри с головы до ног. — Ты, я думаю, уже не раздуваешься от гордости, теперь, когда Седрик нагнал тебя по количеству очков!
— Что? — недоумённо переспросил Гарри.
— Не обращай внимания, — вмешался Седрик, нахмурившись на отца, — он злится с тех пор, как прочитал статью Риты Скитер о Турнире, ну… ты знаешь… ту, где она пишет так, будто ты — единственный Чемпион Хогвартса.
— И он не сделал ни малейшей попытки опровергнуть её заявление, — проговорил мистер Диггори громким голосом, предназначенным Гарри, который к этому времени уже выходил из комнаты вместе с миссис Уизли и Биллом. — И всё же, ты покажешь ему, Сед, а? Один раз ты ему уже вмазал!
— Эймос, ты разве не знаешь, что Рита Скитер из кожи вон лезет, чтобы наделать гадостей, — сердито сказала миссис Уизли. — Уж кто-кто, а ты, работая в министерстве, должен об этом знать!
Мистер Диггори приготовился сказать что-то явно не совсем приятное, но его жена остановила его, коснувшись его руки, и он, пожав плечами, смолчал.
Гарри прекрасно провёл утро, разгуливая по солнечным полянам Хогвартса с миссис Уизли и Биллом, показывая им Бобатонский экипаж и корабль Дурмштранга. Миссис Уизли страшно заинтересовалась Дракучей Ивой, которую посадили уже после того, как она закончила школу, и предалась воспоминаниям о бывшем лесничем Хогвартса по имени Огг.
— А как дела у Перси? — спросил Гарри, пока они обходили теплицы.
— Так себе, — ответил Билл.
— Он в очень неважном
