никогда не считал его стариком.
— Да, Гарри, — тихо произнёс Дамблдор, до того, как ты потерялся в моих мыслях, ты хотел мне что-то сказать?
— Да, — начал Гарри, — профессор, я был в классе Прорицания и я… я… заснул…
Он остановился на минутку, ожидая, что Дамблдор пожурит его, но вместо этого Дамблдор сказал: — Ну, это — понятно, продолжай.
— Ну вот, и мне приснился сон, — сказал Гарри, — сон о Лорде Волдеморте. Он пытал Червехвоста… Вы знаете кто такой Червехвост?
— Да, я знаю, — быстро сказал Дамблдор, — продолжай, пожалуйста.
— Волдеморт получил сову. Он сказал что-то вроде того, что ошибку Червехвоста исправили. Он сказал, что кто-то умер. Потом он сказал, что не скормит Червехвоста змее — у его кресла лежала змея. Он сказал… он сказал, что вместо него он скормит змее меня. А потом он сотворил на Червехвосте заклятье Круциатус… и у меня заболел шрам, — закончил свой рассказ Гарри, — он так сильно болел, что я проснулся.
Дамблдор молча смотрел на него.
— А… вот и всё, — сказал Гарри.
— Так, — проговорил Дамблдор, — так, так… А скажи мне, Гарри, у тебя болел шрам когда-нибудь ещё в течение этого года, кроме того раза, когда ты проснулся от боли прошлым летом?
— Нет… Я… А откуда вы знаете, что прошлым летом я проснулся от боли в шраме…? — ошарашенно спросил Гарри.
— Ты не единственный человек, который переписывается с Сириусом, — ответил Дамблдор, — мы обмениваемся совами с тех пор, как он покинул Хогвартс в прошлом году. И именно я посоветовал ему спрятаться в горной пещере, как в самом безопасном месте.
Дамблдор вскочил на ноги и начал ходить взад и вперёд позади стола. Время от времени он прикладывал к виску волшебную палочку, вытаскивал очередную сверкающую серебряную мысль и опускал её в Думоотвод. Мысли в Думоотводе завертелись так быстро, что Гарри никак не удавалось что-нибудь в нём разглядеть. Содержимое Думоотвода превратилось в разноцветную смесь.
Через несколько минут Гарри тихо позвал: — Профессор!
Дамблдор остановился и взглянул на Гарри.
— Ах, извини меня, пожалуйста, — тихо сказал он и сел за стол.
— Вы… Вы знаете, почему у меня болит шрам?
Мгновение Дамблдор внимательно глядел на Гарри, а затем сказал: — У меня есть теория, но это — лишь только моя теория… я думаю, что твой шрам начинает болеть, когда Лорд Волдеморт рядом с тобой и тогда, когда он испытывает особенно сильную волну ненависти по отношению к тебе.
— Но… почему?
— Потому что вы с ним связаны заклятьем, которое не сработало, — проговорил Дамблдор, — твой шрам — это не просто шрам!
— Так вы считаете, что этот сон — на самом деле не сон?
— Возможно, — ответил Дамблдор, — я бы даже сказал, вероятно. Гарри, ты видел самого Волдеморта?
— Нет, — сказал Гарри, — только спинку его кресла. Но ведь там нечего видеть? Да? У него ведь нет тела? Но с другой стороны, если у него действительно нет тела, то как же он держал волшебную палочку? — медленно добавил Гарри.
— Да, действительно, как же? — пробормотал Дамблдор, — как же?
Оба помолчали. Дамблдор уставился в пространство и временами прикладывал кончик волшебной палочки к виску, вытаскивая очередную сверкающую серебряную мысль и добавляя её в кипящее содержимое Думоотвода.
— Профессор, — прервал молчание Гарри, — вы думаете, он набирается сил?
— Кто? Волдеморт? — проговорил Дамблдор, взглянув на Гарри поверх Думоотвода. Этот взгляд был тем самым характерным для Дамблдора пронзительным взглядом, который видел Гарри насквозь так, как не видел его даже магический глаз Хмури. — Опять же, Гарри, я могу только предполагать.
Дамблдор опять вздохнул. У него был ещё более измученный и постаревший вид.
— Годы восхождения Волдеморта к власти сопровождались рядом исчезновений, — наконец проговорил он. — Берта Джоркинс испарилась, не оставив и следа там, где понаслышке обитал Волдеморт. Затем исчез мистер Крауч… прямо на территории школы! Кроме того, исчез ещё один человек, исчезновению которого министерство, к огромному моему сожалению, не придало никакого значения, потому что этот человек был магглом. Его звали Франк Брайс и он жил в деревушке, в которой вырос отец Волдеморта. Его не видели с августа. Понимаешь, я читаю газеты магглов в отличие от большинства моих друзей в министерстве.
Дамблдор с серьёзным видом взглянул на Гарри.
— Эти исчезновения, мне кажется, взаимосвязаны. Министерство не согласно со мной, как ты, возможно, и слышал, когда стоял за дверью моего кабинета.
Гарри кивнул. Они опять помолчали. Дамблдор время от времени вытаскивал из виска мысли. Гарри понимал, что ему пора уходить, но любопытство удерживало его.
— Профессор! — опять позвал он.
— Да, Гарри, — отозвался Дамблдор.
— А… не могли бы вы мне сказать, что за суд это был, на котором я сидел, когда попал в Думоотвод?
— Да, могу, — с тяжёлым вздохом сказал Дамблдор, — я много раз был в этом судебном зале, но некоторые процессы врезаются в память сильнее, чем другие… особенно сейчас…
— Вы знаете… Помните, тот процесс, на котором вы нашли меня? Там, где был сын Крауча? Там говорили о родителях Невилла?
Дамблдор бросил на Гарри проницательный взгляд: — Невилл никогда не говорил тебе, почему его вырастила бабушка? — спросил он.
Гарри отрицательно покачал головой, сам удивляясь тому, что никогда за четыре года ни разу не поинтересовался этим.
— Да, они говорили о родителях Невилла, — ответил Дамблдор, — его отец Фрэнк был Аврором, как и профессор Хмури. Его и его жену пытали, чтобы выведать информацию о местонахождении Волдеморта уже после того, как он потерял свою силу, как ты и слышал.
— Так они погибли? — тихо спросил Гарри.
— Нет, — проговорил Дамблдор с такой горечью, какую Гарри никогда ещё не слышал в его голосе, — они не погибли. Они сошли с ума. Они оба сейчас находятся в Больнице магических недугов и травм имени Святого Мунго. Насколько я знаю, Невилл навещает их вместе с бабушкой во время каникул. Они его не узнают.
Гарри в ужасе застыл на стуле. Он не знал… и ни разу за все четыре года даже не поинтересовался…
— Чету Лонгботтомов все любили и уважали, — продолжал Дамблдор. — На них напали уже после того, как Волдеморт лишился власти, когда все уже думали, что опасность миновала. Атака на них вызвала волну ярости, подобной которой я никогда не видел. На министерство давили, чтоб оно отыскало тех, кто совершил это преступление. К несчастью, на показания Лонгботтомов, принимая во внимания состояние, в котором они находились, не очень-то можно было полагаться…
— Так это значит, что возможно сын мистера Крауча, действительно, в этом не участвовал? — медленно произнёс Гарри.
Дамблдор покачал головой.
— А об этом я не имею ни малейшего представления.
Гарри сидел во вновь повисшей в воздухе тишине, наблюдая за крутящимся содержимым Думоотвода. Он горел желанием задать Дамблдору ещё два вопроса, но они касались вины двух живых и здоровых людей…
— А… — наконец произнёс он, — мистера Бэгмэна…
— …с тех пор ни разу не обвиняли в занятиях Тёмной Магией, — спокойно перебил его Дамблдор.
— Ага, — быстро сказал Гарри и вновь уставился на вещество в Думоотводе, которое замедлило своё вращение, как только Дамблдор прекратил добавлять в него мысли, — а… гм…
Но, казалось, Думоотвод решил вместо него задать этот вопрос. На его поверхности опять появилось лицо Снейпа. Дамблдор взглянул на это лицо, а затем поднял глаза на Гарри.
— Так же, как и профессора Снейпа, — сказал он.
Гарри взглянул в голубые глаза Дамблдора и тот вопрос, который он хотел задать, сорвался с его губ, прежде чем он смог его удержать.
— Профессор, а почему вы так уверены, что он больше не поддерживает Волдеморта?
Дамблдор несколько секунд молчал и не отрывал своих глаз от глаз Гарри, а затем сказал: — А это, Гарри, сугубо личное дело: моё и профессора Снейпа.
И Гарри стало ясно, что аудиенция закончилась. Дамблдор не выглядел рассерженным, но в его тоне прозвучала такая категоричная нотка, что Гарри понял, что пора уходить. Он поднялся на ноги, вслед за ним встал и Дамблдор.
— Гарри, — попросил он, провожая его до двери, — пожалуйста, не говори никому о родителях Невилла. Это его право — рассказать об этом тогда, когда он найдёт это нужным и тому, кому он захочет.
— Конечно, профессор, — пообещал Гарри.
— И ещё…
Гарри обернулся. Дамблдор стоял, наклонившись над Думоотводом, его лицо, освещённое серебристым сиянием, выглядело особенно постаревшим. Он взглянул на Гарри и сказал: — Удачи на Третьем задании.
31. Третье задание
— Так Дамблдор тоже считает, что Сам-Знаешь-Кто снова набирается сил? — прошептал Рон.
Всё, что Гарри увидел в Думоотводе, и почти всё из того, что рассказал и показал ему после Дамблдор, знали теперь и Рон с Гермионой, и, разумеется, Сириус, которому Гарри послал сову, как только покинул кабинет Дамблдора. В тот вечер Гарри, Рон и Гермиона опять засиделись допоздна в гостиной Гриффиндора, обсуждая всё это вновь и вновь, пока у Гарри голова не пошла кругом. Теперь ему стало ясно, что имел в виду Дамблдор, когда говорил, что его голова иногда настолько переполняется мыслями, что бывает просто необходимо высосать из неё их избыток.
Рон глядел в огонь камина. Гарри показалось, что Рон вздрогнул, хотя в комнате было довольно тепло.
— И он доверяет Снейпу? — спросил Рон. — Он на самом деле
