– Я и сам иногда не знаю ответы, но этот правильный. Куда сложнее понять, стоит ли нам сейчас говорить с Релатом? Гнездо закроют через час. Сигнал вызова с их стороны горит непрерывно. Беда в том, что я не хочу говорить за всех. Без Эла, без Деда… И не решаюсь тех, далеко, заставлять снова мучительно и долго ждать.
– Я могу пойти с тобой.
– Ладно. Ненадолго, и марш к мужу. Договорились?
– Да, старший.
Он довольно усмехнулся и поднялся. Погладил листья странного дерева – плотные, узкие и сероватые, проследил, как поднимается трава, слишком устойчивая и несминаемая для обычной, и зашагал в рубку.
Мы сели рядом, за стол капитана. Лайл резковато ткнул в панель, принимая вызов. Удивленно нахмурился, рассматривая возникшего по другую сторону стола объемного и почти осязаемого собеседника, доступного в некоторой мере и для чутья. Значит, канал полностью отладили. И не только. Я никогда не видела Риана таким уставшим и измотанным.
– Так, – вздохнул он, явно сбросив с плеч огромную тяжесть. – Все же вы справились.
– Ты всегда все знаешь, – улыбнулась я. – Что, худо на Релате было в минувшие сутки?
– Необычно, – покачал он головой. – Айри собрались вместе. Позвал их Грийен, только в итоге ему это стоило жизни. И еще троим старейшим. Хотел объявить отделение от мира людей наших «высших», как он зовет бескрылых драконов. Только все уже привыкли жить внизу, упустил он момент. А потом прилетела та, которая его избирала и сообщила, что для некоторых из нас больше нет права жить, а иные лишатся права сознавать. Говорила ему старшая Ника в свое время, – доиграешься, не лезь… Не видела пока безумных айри? Мороз по коже.
– И ты ни при чем, как всегда. Как Ялитэ?
– Отлично, Академии отошли все ресурсы погибших. С утра никак не осознает свое положение самого состоятельного директора мира. Его Гимир успокаивает, Деда ресурсами не проймешь. Хотя последнее время он меня сильно беспокоит, эти глупости с порядком и полной дисциплиной… Стареет, наверное, или ему кто-то на ухо шепчет отборные гадости. Ринтэю отдали корабль и верфи айри, лишенного права жить. Теперь наши поющие металлурги его донимают. Впрочем, у них совпали музыкальные вкусы, бывает и так. На стапеле практически готовый «Птенец-2». У кораблика отменные планетарники моей старой конструкции, без проблем на взлете. Ринтэй просто счастлив, «двушку» во всю гоняют пробно, вся твоя обожаемая группа пилотов в деле. Что еще? У волвеков будет прекрасный городок. Стройка идет полным ходом, уже никто не мешает, – он чуть нахмурился. – Как Эл? Насколько у тебя все плохо?
Я рассказала коротко и без деталей. Он усмехнулся, узнав, что нашелся Тиэрто. Кивнул, подтверждая слова Лайла о моем месте на корабле.
– И что ты тут делаешь, хотел бы я знать? – добавил вслух для верности, почти сердито. – Иди, сиди там. Ти ужасно умный, и, действительно, стоящий врач, и айри толковый, только не жди большего. Вернешься – сдай старого умника на воспитание Лимме. Или сбежит в горы, или научится быть помягче, к людям внимательнее. Так, Лайл, я вызываю Ялитэ и мы начинаем думать, кто из учителей вам нужен. Здесь у здания дирекции скоро драться начнут за высокое право давать уроки Хьёртту и посмотреть хоть так на живых волвеков. Я немного знаю «Тор-а-мир», у вас можно транслировать сигнал на несколько помещений, чтобы учить одновременно. Разберемся, полагаю. Твои уже обдумали, кто к чему склонен?
– Вполне, сброшу запрос до вечера.
– Ограничения с канала я снял. Кстати, именно ограничения дали нам отследить ночной вызов Грийена. Закончим с делами, зови своих семьями, будут смотреть дома и подбирать отделку. Мороки на месяц хватит. Зато вселятся в жилье, а не в пустые стены. Сколько вас там?
– Четыреста шестнадцать голов! – гордо сообщил Лайл. – Правда, три десятка пока еще в инкубаторах, женщин совсем мало и следующее поколение надо почти поголовно с людьми мешать. Мы слишком близкая родня друг другу, как говорит Тимрэ.
– Мешать? – Ялитэ, ворвавшийся в зал связи и теперь падающий в кресло, смотрелся не лучше Риана, с темными тенями под глазами, но был непривычно жив и весел. – Госпожа Энзи уже замешала, не расхлебаешь!
И он рассказал, почти не давая вставить слово хоть кому-то. Странно видеть Ялитэ таким возбужденным и издерганным. Он уже не так молод, чтобы испытывать проблемы с контролем эмоций. Лимма как-то сердито отметила: у директора, скорее, проблемы с самими эмоциями, а вот поди ж ты, вскакивает, руками машет, шипит…
Риан наблюдает с интересом. Даже благосклонно, пожалуй. И молчит. Ничего, я его разговорю, не в первый раз. Месяц-другой поупирается и начнет делиться. Поймал мой хищный взгляд, улыбнулся понимающе, пожал плечами. Значит, не месяц, раньше зимы не стоит и начинать любопытствовать. Интересная у него ссадина на руке: я бы сказала, пролеченная снавью серьезная травма. Ага, одернул рукав. Ох и трудно будет добыть правду! Ладно, послушаем пока то, что можно. Благо, Ялитэ необычайно говорлив.
Итак, моя бесподобная тетушка утром двадцатого марта посетила первый официальный сеанс связи, вернулась к себе в деканат и вызвала на казнь перепуганных «погодников». Ребята сразу пришли в старых штанах и майках, с тряпками, ведрами, запасом трудового энтузиазма, показным раскаянием на лицах и настоящим страхом в душе. Отделаться неделей-другой каторжных работ – пустяки: все же не шалость, вскрыт кабинет декана, зафиксировано проникновение в систему Акада… Дело серьезное, да и Лимма улыбается многообещающе.
Львица воркующим тоном предложила оставить орудия труда – не помогут – и пригласила всех в тот самый деканский кабинет, закрыв дверь на замок. Парни позеленели: значит, как минимум, верное отчисление. А спасти их может лишь Эл, который далеко… Все сидели молча и ждали.
Чего угодно, но не разноса с требованием никому ни-ни о ее ночном сеансе связи с экипажем «Птенца» и общении с запрещенными пока к демонстрации их замечательной внешности волвеками. Такая информация сама по себе стоит изгнания в дикую пустыню, но если они будут умными мальчиками и сохранят тайну… Ребята стонали и дергались, забыв про угрозу отчисления: они, оказывается,
А премудрая Лимма все бушевала, настаивая срочно сдать попавшую к ним незаконно запись. Которой у них, само собой, никогда не было, но что может быть слаще тайны? Тем более наставницу снавей срочно вызвал по внутренней связи Ниэст. Настолько неотложно, что госпожа Энзи забыла обо всем и ушла, не выгнав их в коридор. Кабинет немедленно подвергся повторному пристальному осмотру. Нашлась и запись со встречи, и несколько крупных фото волвеков, и материалы по Хьёртту.
К вечеру тайну честно хранили все студенты. Через три дня Гимир обнаружил это, заглянув в комнату своего ученика, где всю стену занимал снимок Йялла, свеженькая распечатка. Скоре всего, он, – пока там плохо различают лица волвеков. Потрясенный директор вызвал Ялитэ, и оба пробежали по коридору, наугад открывая двери и выслушивая разнотонный визг пятикурсников, пойманных за поклейкой новомодных обоев.
Ситуация тупиковая: отчислить всех или закрыть глаза и махнуть рукой?
Ялитэ махнул, айри уже затевали свою большую склоку с отделением «высших».
Гимир учинил расследование. «Погодники» осознали неизбежную угрозу разоблачения и пошли сдаваться, теперь уже в кабинет директора, в тех же майках и с теми же швабрами. Их со слезами провожала вся Академия. Дед выглянул в окно: внизу топтали газоны его любимчики. Гимир тяжело вздохнул и отослал хулиганов к Вэинэри, на высадку нового стойкого к заморозкам розария перед главным зданием дирекции. Говорят, хорошо получилось, негодникам усердно помогали.
Ялитэ вздохнул.
– Лимма хоть и делает невинный до святости вид, бросала материалы по Хьёртту где не надо, это очевидно. Гимир безмерно зол, он вообще панически боится всего, что связано с генетикой. Но может, и обойдется, – добавил директор, чуть успокаиваясь. – Тут девицы уже за право встречать вас в рукопашные ходят. «Погодники», заразы, что еще учудили: поставили сигнал с официального приветствия на просмотр по внутреннему каналу, закончив с цветником, теперь моют-таки полы, и опять в дирекции. А
