Макгонаголл, с таким лицом, словно от открывшегося зрелища ее слегка подташнивало.
В центре вестибюля, с палочкой в одной руке и пустой бутылкой из-под хереса в другой, совершенно обезумев, застыла профессор Трелони. Волосы у нее стояли дыбом, очки покосились так, что один глаз казался больше другого, бесчисленные шали и шарфы в беспорядке свисали с плеч, создавая впечатление, что профессор Трелони распоролась по швам. Рядом с ней на полу стояли два больших сундука, один вверх дном, словно его сбросили с лестницы сверху ей вслед. Профессор Трелони с нескрываемым ужасом глядела на то, что находилось у подножия лестницы, но на что именно, Гарри разобрать не мог.
— Нет! — кричала она. — НЕТ! Этого не может быть… нет… это немыслимо!
— Вы не представляли себе, что будет именно так? — раздался резкий, девчачий, с жестокой насмешкой голос, Гарри подался вправо и понял, что Трелони пришла в ужас ни от чего иного, как от профессора Амбридж. — Вы даже не в состоянии предсказать погоду на завтра, не могли же вы не понять, что ваши жалкие представления на моих инспекциях и полное нежелание исправляться, неизбежно закончатся вашим увольнением?
— Вы не м-можете! — рыдала профессор Трелони, из-под огромных стекол очков по ее щекам текли слезы. — Вы не м-можете меня уволить! Я тут у-уже шестнадцать лет! Х-хогвартс это мой до-ом!
— Был дом, — отрезала профессор Амбридж, и Гарри с отвращением увидел, каким удовольствием расплылось ее жабье лицо, когда у профессора Трелони подкосились ноги, и она, неудержимо рыдая, опустилась на один из своих сундуков. — Был час назад, до тех пор, пока Министр Магии не подписал приказ о вашем увольнении. А теперь, будьте любезны, покиньте вестибюль. Вы ставите нас в неловкое положение.
Но сама она не сдвинулась с места и со злорадным наслаждением продолжала следить за тем, как профессор Трелони, сидя на сундуке, вздрагивая и подвывая, качалась вперед-назад в приступе отчаяния. Слева от себя Гарри услышал приглушенный всхлип и обернулся. Лаванда и Парвати, обняв друг друга, беззвучно плакали. Потом раздались шаги. Профессор Макгонаголл вышла из рядов зрителей, прошла прямо к профессору Трелони, сдержанно похлопала ее по плечу и вытащила из кармана мантии необъятный носовой платок.
— Ну, ну, Сибилла… успокойтесь… вот, высморкайтесь… все не так плохо, как вам сейчас кажется… уезжать из Хогвартса вам не придется…
— Неужели, профессор Макгонаголл? — неумолимо вмешалась Амбридж и сделала пару шагов вперед. — У вас есть полномочия так утверждать?..
— Они есть у меня, — раздался негромкий голос.
Парадные дубовые двери распахнулись. Ученики, стоявшие рядом с ними, шарахнулись в стороны, и на пороге вырос Дамблдор. Что он делал во дворе, Гарри понятия не имел, но в появлении Директора в дверном проеме, на фоне загадочно туманной ночи, было нечто весьма впечатляющее. Оставив двери раскрытыми настежь, он прошествовал через круг зрителей и встал рядом с профессором Макгонаголл и сидевшей на сундуке, заплаканной и вздрагивающей Трелони.
— У вас, профессор Дамблдор? — с крайне неприятным смешком переспросила Амбридж. — Боюсь, вы не отдаете себе отчета в происходящем. У меня тут… — она вытащила из кармана мантии пергаментный свиток, — …приказ об увольнении, подписанный мной и Министром Магии. В соответствии с Декретом об образовании номер двадцать три, Главный дознаватель Хогвартса имеет право инспектировать, назначать испытательный срок и увольнять тех преподавателей, которых он… то есть я… не считает соответствующими требованиям Министерства Магии. Я сочла, что профессор Трелони им не соответствует. И увольняю ее.
К великому изумлению Гарри, Дамблдор по-прежнему улыбался. Он опустил глаза на профессора Трелони, безутешно рыдавшую и всхлипывавшую на своем сундуке, и сказал:
— Профессор Амбридж, вы, безусловно, правы. Как Главный дознаватель вы имеете полное право увольнять моих преподавателей. Но не в вашей власти выгнать их из замка. Боюсь, — с учтивым полупоклоном добавил он, — что этим правом по-прежнему обладает Директор школы, и в соответствии с моими пожеланиями профессор Трелони остается жить в Хогвартсе.
После чего профессор Трелони исступленно хихикнула, но подавилась икотой.
— Нет… нет, Дамблдор, я у-ухожу! Я у-уеду… из… Хогвартса и поищу счастья на чужбине…
— Нет, — кратко возразил Дамблдор. — Сибилла, я прошу вас остаться.
Он выпрямился:
— Профессор Макгонаголл, не могли бы вы проводить Сибиллу обратно наверх?
— Разумеется, — кивнула Макгонаголл, — поднимайтесь, Сибилла…
Из толпы поспешно выбралась профессор Спраут и подхватила профессора Трелони под другую руку. Вместе с Макгонаголл они провели Трелони мимо Амбридж к мраморной лестнице. За ними устремился профессор Флитвик, подняв палочку, он пискнул:
Профессор Амбридж стояла как вкопанная и таращилась на не прекращавшего доброжелательно улыбаться Дамблдора.
— А что… — прошипела она, и шепот эхом разнесся по вестибюлю, — …что вы станете с ней делать, когда я назначу нового преподавателя Прорицаний, и ему понадобятся ее комнаты?
— О, это не проблема, — мило отозвался Дамблдор, — видите ли, я уже подыскал нового преподавателя Прорицаний, и он предпочитает жить на первом этаже.
— Подыскали?.. — взвизгнула Амбридж. — Подыскали? Могу ли я напомнить вам, Дамблдор, что согласно Декрету об образовании номер двадцать два…
— Министерство имеет право назначить соответствующую кандидатуру, если… и только в том случае, если… Директор школы сам сделать этого не в состоянии, — прервал ее Дамблдор. — Рад сообщить, что в данном случае я оказался на высоте. Могу я представить вас?
Он повернулся к раскрытым парадным дверям, в которые вползал ночной туман. Гарри услышал цокот копыт. По вестибюлю пронесся изумленный шепот, и те, кто стоял к дверям ближе всего, торопливо попятились, спеша и спотыкаясь, освобождая проход для гостя.
Из тумана возникло лицо, которое Гарри уже доводилось однажды видеть — мрачной и опасной ночью в Запретном Лесу: белоснежные волосы и удивительной голубизны глаза, голова и торс человека на пегом лошадином крупе.
— Это Флоренцо, — жизнерадостно сообщил Дамблдор ошарашенной Амбридж. — Надеюсь, он вас не разочарует.
Глава 27. Кентавр и Стукач
— Небось, теперь ты, Гермиона, жалеешь, что бросила Прорицание? — насмешливо спросила Парвати.
Дело происходило за завтраком, два дня спустя после увольнения профессора Трелони, и Парвати сейчас с помощью волшебной палочки подкручивала ресницы и, любуясь отражением в ложке, изучала полученный результат. Им предстоял первый урок с Флоренцо.
— Вовсе нет, — равнодушно пожала плечами Гермиона, не отрываясь от «Ежедневного Пророка». — Мне вообще лошади никогда не нравились.
Она перелистнула газетную страницу и пробежала глазами заголовки.
— Он не лошадь, он — кентавр! — с возмущенным видом встряла Лаванда.
— Шикарный кентавр… — с придыханием добавила Парвати.
— В любом случае, ходит он на четырех ногах, — процедила Гермиона. — А я-то думала, что увольнение Трелони вас расстроило?
— Конечно! — заверила ее Лаванда. — Мы ходили к ней в кабинет, принесли ей букетик нарциссов, не тех, что бибикают, не от Спраут, а нормальных.
— Ну и как она? — поинтересовался Гарри.
