концов, один за другим, все заснули.
Наутро, за завтраком, пятикурсники тоже почти не разговаривали. Парвати бормотала себе под нос слова заклинаний, при этом солонка перед ней ходила ходуном. Гермиона с такой скоростью перечитывала «Успехи в Чародействе», что зрачки у нее так и мелькали туда-сюда. А Невилл то и дело ронял нож и вилку и опрокидывал джем.
После окончания завтрака все ученики ушли на занятия, а пяти- и семикурсники до половины десятого слонялись по вестибюлю, потом их, класс за классом, собрали и завели обратно в Главный зал, который стал именно таким, каким Гарри видел его в думосбросе, когда СОВ сдавали отец, Сириус и Снейп. Столы четырех Домов исчезли, их сменили ряды столиков на одного, выстроенные по направлению к столу преподавателей в дальнем конце Главного зала, где, поджидая ребят, уже стояла профессор Макогнаголл. Когда все расселись и стихли, она объявила: «Можете приступать» и крутанула гигантские песочные часы, стоявшие рядом, на столе с запасными перьями, чернильницами и свитками пергамента.
Гарри с бьющимся сердцем перевернул свой билет (Гермиона, сидевшая на четыре стола впереди и тремя рядами правее, уже что-то строчила), опустил глаза и прочел первый вопрос:
У Гарри промелькнуло воспоминание о дубинке, взлетевшей под потолок и с грохотом рухнувшей на непробиваемую башку тролля… Он усмехнулся себе под нос, склонился над листом с вопросом и принялся писать.
Ну вот, все оказалось не так уж страшно, да? — два часа спустя, в вестибюле озабоченно спрашивала Гермиона, теребя в руках экзаменационный билет. — Я не уверена, что, как следует, справилась с Веселящими чарами,[258] времени не хватило. А вы вписали контрзаклятие от икоты? Я не знала, нужно ли, что-то много получалось… а в двадцать третьем вопросе…
— Гермиона, — строго оборвал ее Рон, — проехали… Не будем каждый экзамен по второму разу обсуждать, хватит с нас и одного.
Пятикурсники пообедали вместе со всеми остальными (столы четырех Домов на время обеда появились вновь), потом отправились в маленькую комнатку рядом с Главным залом, где следовало ждать, пока их не позовут на практическую часть экзамена. Приглашали зайти группками, по алфавитному списку, и оставшиеся тем временем бубнили заклинания и махали для тренировки палочками, порой ненароком тыкая друг другу в спину или в глаз.
Вызвали Гермиону. Она, дрожа, вышла из комнаты вместе с Энтони Голдштейном, Грегори Гойлом и Дафной Гринграсс. Те, у кого экзамен уже приняли, обратно не возвращались, поэтому ребята понятия не имели, как сдала Гермиона. Рон пробурчал:
— У нее все нормально будет, помнишь, как она какой-то тест по Чародейству сдала на сто двенадцать процентов?
Десять минут спустя профессор Флитвик объявил:
— Паркинсон Панси, Патил Падма, Патил Парвати, Поттер Гарри.
— Удачи, — шепнул Рон.
Гарри направился в Главный зал, сжимая палочку так крепко, что дрожала рука.
— Поттер, проходите к профессору Тофти, — пропищал стоявший сразу за дверью профессор Флитвик.
Он указал в сторону маленького столика в дальнем углу, где, по соседству с профессором Марчбанкс, которая уже экзаменовала Драко Малфоя, сидел не иначе как самый старый и самый лысый экзаменатор.
— Вы Поттер? — профессор Тофти сверился со списком и поверх пенсне пристально глянул на подошедшего Гарри. — Тот самый знаменитый Поттер?
Краем глаза Гарри отметил, какой испепеляющий взгляд бросил на него Малфой. Бокал Малфоя, который тот заклинанием поднимал в воздух, упал на пол и разбился. Гарри не мог сдержать усмешку и профессор Тофти ободряюще улыбнулся ему в ответ.
— Вот-вот, — надтреснутым старческим голосом заметил он, — нечего нервничать. Ну-с, будьте любезны, берите эту подставку для яиц и пусть она мне тут покувыркается.
Кажется, все в основном прошло неплохо. Чары Левитации[259] удались ему куда лучше, чем Малфою, хотя, к сожалению, он перепутал магические формулы Чар Смены цвета и Роста,[260] поэтому крыса, которой полагалось стать оранжевой, успела жутким образом вырасти до размеров барсука, прежде чем Гарри исправил ошибку. Он порадовался, что Гермионы в тот момент в Зале не оказалось, и впоследствии не стал о своей ошибке упоминать. Зато с Роном, само собой, можно было поделиться — Рон превратил тарелку в здоровенный гриб и понятия не имел, как это произошло.
Вечером даже расслабиться не удалось: сразу после ужина они отправились в гостиную и погрузились в подготовку к предстоящей на завтра Трансфигурации. Спать Гарри лег с головой, гудящей от теоретических познаний и сложных схем выполнения заклинаний.
Наутро, во время письменного экзамена он забыл определение Подменного заклинания,[261] но практическая часть прошла, вроде бы, не так уж плохо. Во всяком случае, ему удалось без остатка устранить свою игуану, а вот бедняжка Ханна Аббот за соседним столом совсем растерялась и каким-то образом умудрилась из своего хорька расплодить целую стаю фламинго, даже экзамен пришлось на десять минут прервать, пока всех птиц не переловили и не вынесли из Зала.
В среду состоялся экзамен по Гербологии (по ощущениям Гарри все прошло гладко, если не считать укуса Зубастой герани[262]), а в четверг — по Защите от темных искусств. Вот тут-то у Гарри впервые не возникло сомнений в успешной сдаче. Ни один письменный вопрос не вызвал ни малейшего затруднения, а практическая часть вообще доставила несказанное удовольствие: он выполнял противосглазы и защитные заклинания прямо на глазах Амбридж, холодно следившей за ним с порога Зала. После демонстрации безупречного заклинания изгнания боггарта профессор Тофти, который опять принимал экзамен у Гарри, воскликнул:
— Браво! Отменно, право слово! Ну-с, Поттер, пожалуй, это все… только вот… — он слегка подался вперед: —…Слыхал я от своего досточтимого друга Тибериуса Огдена, что вы, дескать, умеете создавать Патронуса? На поощрительный балл, а?..
Гарри поднял палочку, посмотрел в упор на Амбридж и представил, что ее увольняют:
—
Из кончика палочки вырвался серебряный олень. Пока олень скакал по Залу, все экзаменаторы не сводили с него глаз, а когда он растаял серебристой дымкой, профессор Тофти восхищенно захлопал в ладоши, с тыльной стороны узловатые, с набухшими венами.
— Великолепно! — воскликнул он. — Ну-с, прекрасно, Поттер, можете идти!
На выходе Гарри встретился взглядом с Амбридж. Ее вялый жабий рот расползся в гадкую улыбочку, но Гарри было наплевать. Если он не заблуждается, глубоко и безнадежно (а если и так, все равно никому об этом не расскажет), то СОВу он только что сдал на «Отлично».
В пятницу Гермиона сдавала свои Древние руны, а у Гарри и Рона выдался свободный день, и, поскольку впереди их ждали еще два выходных дня, ребята решили дать себе передышку. Зевая и потягиваясь, они играли в магические шахматы у открытого окна, откуда тянуло теплым летним ветерком. Вдалеке, на опушке Леса, проводил занятие Хагрид. Гарри попробовал догадаться, каким созданиям посвящено занятие: «Должно быть единорогам», — решил он, потому что мальчики стояли как бы немного поодаль.
И тут проход за портретом открылся, оттуда выбралась Гермиона, явно злая донельзя.
— Ну, как Руны? — зевнув, поинтересовался Рон.
— Я неправильно перевела «э’ваз!» — выпалила Гермиона. — Она обозначает
