Он поспешил туда, где сгрудились все остальные — чуть в глубину прохода вдоль девяносто седьмого ряда — но увидел лишь, как Рон таращится на один из пыльных стеклянных шаров.
— Что? — угрюмо повторил Гарри.
— Тут… тут стоит твое имя, — пояснил Рон.
Гарри подошел поближе. Рон показывал на один из тех маленьких стеклянных шаров, которые тускло светились изнутри, хотя, судя по слою пыли на шаре, к нему долгие годы никто не прикасался.
— Мое имя? — смешался Гарри.
Он подался вперед. Будучи ниже ростом, чем Рон, ему пришлось вытянуть шею, чтобы прочесть то, что написано на пожелтевшем ярлычке, который крепился к полке точно под пыльным стеклянным шаром. Там была небрежно нацарапана дата — примерно шестнадцать лет назад, — а под датой следующее:
Гарри уставился на ярлычок.
— Что это? — потерянно пролепетал Рон. — С какой стати здесь твое имя?
Он перевел глаза на другие ярлычки на той же полке.
— Меня тут нет, — озадаченно добавил он. — И всех остальных тоже.
— Гарри, по-моему, не стоит его трогать, — резко заявила Гермиона, едва Гарри протянул руку к шару.
— А почему нет? — удивился Гарри. — Ведь он имеет отношение ко мне?
— Не надо, Гарри, — вдруг попросил Невилл.
Гарри взглянул на него. Круглое лицо Невилла поблескивало от пота. Похоже, от напряженного ожидания у него сдавали нервы.
— Здесь мое имя, — решил Гарри.
В глубине души понимая, что поступает опрометчиво, он накрыл ладонью пыльный шар. Вопреки ожиданию, шар был не холодный. Напротив, казалось, будто он не один час пролежал на солнце, будто его согревало внутреннее свечение. Надеясь, даже предвкушая какие-нибудь эффектные последствия, волнующие сюрпризы, которые в конечном счете оправдают их долгое и опасное путешествие, Гарри снял с полки стеклянный шар и стал пристально в него вглядываться.
Но ровным счетом ничего не произошло. Все столпились вокруг Гарри и, пока он смахивал накопившуюся пыль, не сводили с шара глаз.
И тут, прямо за их спинами, нарочито размеренный голос произнес:
— Прекрасно, Поттер. А теперь повернись, только очень медленно, и отдай это мне.
Глава 35. По ту сторону Завесы[276]
Из ниоткуда, и справа, и слева возникали черные силуэты, отрезая все пути к отступлению, сквозь прорези капюшонов сверкали глаза, а концы дюжины палочек светились и целились прямо в сердце. Джинни от ужаса всхлипнула.
— Поттер, мне, — с расстановкой повторил голос Люциуса Малфоя, и к Гарри протянулась ладонь.
У Гарри внутри все оборвалось. Они — в ловушке, и врагов в два раза больше.
— Мне, — еще раз напомнил Малфой.
— Где Сириус? — выпалил Гарри.
Среди Искушённых Смертью раздался смех. Колючий женский голос из скопища фигур слева от Гарри ликующе провозгласил:
— Темный Лорд как всегда прав!
— Как всегда, — вкрадчиво повторил за ней Малфой. — Ну же, Поттер, пророчество — мне.
— Я хочу знать, где Сириус!
—
Она и ее напарники Искушённые Смертью надвинулись так близко, что от Гарри с его друзьями их отделял всего шаг, и свет их палочек слепил Гарри глаза.
— Он у вас, — Гарри давил в себе приступ паники, безотчетного страха, который не отпускал его с того момента, как они свернули в проход у девяносто седьмого ряда. — Он здесь. Я точно знаю.
— Малыс от стлаха плоснулся и лесыл, сто видел вессий сон, — отвратительным, фальшиво-детским голоском просюсюкала женщина.
Гарри почувствовал, как Рон рядом с ним пошевелился.
— Не дергайся, — шепнул он Рону. — Не сейчас…
Та женщина, что передразнивала его, хрипло расхохоталась:
— Вы слышали?
— О, поверь мне, Беллатрикс, ты плохо знаешь Поттера, — неторопливо заметил Малфой. — Погеройствовать — его главная слабость, Темный Лорд давно за ним это заметил.
— Я знаю, что Сириус здесь, — повторил Гарри, хотя от паники грудь сдавило так, что не вздохнуть. — Я знаю, что он у вас!
Искушённые Смертью расхохотались дружнее, а громче всех — женщина.
— Пора тебе, Поттер, усвоить разницу между жизнью и снами, — процедил Малфой. — Дай мне пророчество, или нам придется применить палочки.
— Ну, давайте! — Гарри вскинул палочку перед собой.
И тут же, по обе стороны от него, взметнулись вверх еще пять палочек: Рона, Гермионы, Невилла, Джинни и Луны. У Гарри сжалось сердце. Если Сириуса и в самом деле здесь нет, то, выходит, он обрек друзей на бессмысленную смерть…
Но атаки Искушённых Смертью не последовало.
— Отдашь пророчество, и никто не пострадает, — холодно пообещал Малфой.
Настал черед Гарри рассмеяться:
— Ага, конечно! Я вам отдаю это… как его, пророчество? А вы нас тут же отпускаете восвояси, да?
Едва он закончил фразу, как Искушённая Смертью завизжала:
—
К этому Гарри был готов — не успела женщина закончить заклинание, как он уже выкрикнул:
—
— Ого, а крошка Поттер знает толк в игре! — в прорезях капюшона женщины блеснули ее безумные глаза. — Чудно, тогда…
— Я ЖЕ СКАЗАЛ ТЕБЕ «НЕТ»! — зарычал на нее Люциус Малфой. — Если ты его разобьешь!..
Гарри лихорадочно соображал. Искушённым Смертью нужен этот пыльный шарик из матового стекла. Ему он не нужен совершенно. Ему нужно только вытащить друзей невредимыми из этой переделки, и чтобы никто из них не поплатился за его глупость…
Женщина выступила вперед из толпы своих напарников и сбросила капюшон. Азкабан источил лицо Беллатрикс Лестранж, превратил в костлявый череп, но оно горело лихорадочным, фанатичным огнем.
— Тебя поуговаривать нужно? — грудь Беллатрикс судорожно вздымалась. — Отлично… Вот эту, самую маленькую, взять! — приказала она стоявшим рядом Искушённым Смертью. — Пусть посмотрит, как мы пытаем девчонку. Я сама ею займусь.
Гарри почувствовал, как друзья обступили Джинни, и сам, прижимая к груди пророчество, шагнул вбок, чтобы ее прикрыть.
