Гарри Поттер и Орден Феникса (Анна Соколова)

Джинни скорчила всем гримасу и в сопровождении мамы вышла из комнаты, оставив Гарри наедине с Роном и Гермионой. Они оба смотрели на Гарри со страхом, словно боясь, что теперь, когда все ушли, он вновь начнет кричать.

От того, что они так нервничают, Гарри стало неловко.

— Слушайте, я… — пробормотал он.

Но Рон тут же покачал головой, а Гермиона тихо сказала:

— Мы знали, что ты разозлишься, Гарри, мы на тебя не обижаемся, но ты должен понять, мы в самом деле пытались уговорить Дамблдора…

— Угу, я понял, — прервал ее Гарри.

О Директоре ему тоже не хотелось говорить, потому что от мыслей про Дамблдора он опять начинал злиться.

— Кто такой Кричер? — спросил он.

— Местный домовой эльф, — ответил Рон. — Псих. Никогда таких не встречал.

Гермиона, нахмурившись, посмотрела на Рона:

— Он не псих, Рон.

— Да он спит и видит, чтобы его отрезанную голову точно так же повесили на стену, как и голову его матери, — раздраженно бросил Рон. — Гермиона, это что, нормально?

— Ну ладно, может быть он и странный немного, но это не его вина.

Рон посмотрел на Гарри и закатил глаза.

— У Гермионы попрежнему одна МОРДА в голове…

— Это не М.О.Р.Д.А! — запальчиво воскликнула Гермиона. — Это Магическое Общество Раскрепощения Домовых Альтруистов.[35] И не только я, но и Дамблдор говорит, что мы должны хорошо относиться к Кричеру.

— Конечно, конечно, — быстро согласился Рон, — пошли, я есть хочу.

Он первым вышел и направился к лестнице, но, не успели они дойти до ступенек…

— Стойте! — выдохнул Рон, хватая Гарри и Гермиону за руки. — Они еще в холле, можем что-нибудь подслушать…

Троица осторожно выглянула за перила. В темном холле толпились волшебники и ведьмы, в том числе и те, что охраняли Гарри. Все взволнованно перешептывались. В самом центре группы Гарри заметил черные, грязные волосы и крупный нос, принадлежащие самому для него ненавистному преподавателю Хогвартса, профессору Снейпу. Гарри перегнулся через перила подальше: его страшно интересовало, что же именно делает Снейп для Ордена Феникса…

Перед глазами у него скользнул тонкий шнурок телесного цвета. Посмотрев наверх, этажом выше Гарри увидел Фреда и Джорджа, которые осторожно опускали Ушлое Ухо к темной массе людей внизу. Но тут члены Ордена направились к входной двери и пропали из поля зрения. Фред чуть слышно выругался: «Тьфу ты…» и принялся сматывать Ушлое Ухо.

Гарри услышал, как входная дверь открылась, а потом закрылась опять.

— Снейп никогда не ест здесь, — тихо сообщил Рон Гарри. — И слава богу. Пошли.

— Гарри, и не забудь в холле разговаривать потише, — шепнула Гермиона.

Миновав стену с чередой голов домовых эльфов, ребята увидели Люпина, миссис Уизли и Тонкс, стоявших у входной двери, — они магическим образом запирали за ушедшими многочисленные замки и задвижки.

— Мы ужинаем на кухне, — шепнула миссис Уизли, подойдя к подножию лестницы им навстречу, — Гарри, милый, только иди по залу на цыпочках… вон в ту дверь…

БА—БАХ!

— Тонкс! — возмущенно вскрикнула миссис Уизли и нервно оглянулась.

— Ох, простите! — Тонкс плашмя растянулась на полу и запричитала: — Эта дурацкая подставка для зонтиков, второй раз спотыкаюсь…

Но ее стенания потонули в ужасном, душераздирающем визге, от которого кровь застыла в жилах.

Побитые молью занавеси, на которые Гарри еще раньше обратил внимание, взлетели сами собой, но за ними никакой двери не оказалось. На долю секунды Гарри решил, что смотрит в окно. Окно, из которого кричит старуха в черной шляпе, и кричит так, словно ее пытают… но потом он понял, что там просто портрет в натуральную величину, но самый реалистичный, и самый отвратительный, который он когда-либо в жизни видел.

Старуха кричала, и изо рта у нее стекала слюна, глаза закатились, желтоватая кожа лица натянулась; все прочие портреты в холле тоже проснулись и принялись вопить так, что Гарри даже зажмурился и закрыл руками уши.

Люпин и миссис Уизли бросились к портрету и попытались задернуть занавеси перед старухой, но безуспешно, а она визжала все громче и громче и размахивала когтистыми руками, словно пытаясь вцепиться им в лица.

— Шлюха! Мразь! Дерьмецы и мерзавцы! Ублюдки, мерзкое отродье, уроды, прочь отсюда! Убирайтесь вон из дома моих предков!

Тонкс, беспрестанно извиняясь, поднимала огромную, тяжелую троллью ногу; миссис Уизли оставила попытки задернуть занавеси и побежала по залу, утихомиривая палочкой все прочие портреты, в холл влетел мужчина с длинными черными волосами и чуть не столкнулся с Гарри.

— Замолчи, замолчи, ты, старая карга, ЗАМОЛЧИ! — зарычал он, хватаясь за занавесь, которую бросила миссис Уизли.

Лицо старухи побелело.

— Тыы—ы—ы! — завыла она, выкатив глаза на мужчину. — Проклятый выродок, мерзавец, позор нашего рода!

— Я сказал… ЗАТ… КНИСЬ! — рычал мужчина, и с огромным трудом, с помощью Люпина, ему все-таки удалось задернуть занавеси.

Визг старухи стих и наступила звенящая тишина.

Тяжело дыша и смахивая с лица пряди длинных черных волос, к Гарри повернулся его крестный Сириус.

— Здравствуй, Гарри, — мрачно произнес он. — Будем считать, что с моей матерью ты уже познакомился…

Глава 5. Орден Феникса

— Твоей…

— Да, да, моей милой доброй мамочкой, — кивнул Сириус. — Целый месяц пытаемся ее снять, но она, как видно, наложила на изнанку холста Безотвязные чары.[36] Быстрей спускаемся на кухню, пока они все опять не проснулись.

— Но откуда здесь портрет твоей матери? — изумленно спросил Гарри, когда они вышли за порог холла и направились вниз по узкой каменной лестнице.

Все остальные потянулись за ними.

— Неужели никто тебе не доложил? Это дом моих родителей, — усмехнулся Сириус. — Но я последний из Блеков, так что теперь все здесь принадлежит мне. Я предложил дом Дамблдору в качестве штаба… кроме этого больше ни на что не гожусь.

Гарри рассчитывал на более теплый прием, а в голосе Сириуса отчетливо сквозила холодность и горечь. Вслед за крестным, он спустился по лестнице к двери, ведущей в полуподвальное помещение кухни.