Визг автомобильных покрышек жестоко вернул меня в реальность, где она опять ушла.
Но так не может закончиться. Эта история подойдет к концу, лишь, когда наши сердца перестанут биться в груди. Когда мы станем пеплом.
Выбежав на дорогу, я последний раз крикнул:
— Джордан!
Ничего не видя, кроме ненависти к себе, я стоял там, пока не услышал звук тормозящей машины. Это было как в кино, медленно, почти ослепляющее. Поворот головы, я вижу, что он не успевает тормозить. Яркий свет фар, бьет в глаза. Но разве так может закончиться эта история? Я еще не вернул ее.
Толчок сбивает меня с ног. Я думал, что умер, но машина проехала дальше. Я был прав. История не может закончиться так. Она должна знать, я люблю ее, больше чем свою гребаную жизнь. И лишь желание доказать ей правду, держит меня здесь.
Выдохнул, открыл глаза. Говорят, когда ты думаешь, что пришел твой конец, перед глазами проноситься вся жизнь, но я ничего не увидел. Моя жизнь ушла вместе с ней. Теперь пришло осознание.
— Ты сошел с ума?!
Я расхохотался, громко, истерично. Я хотел выжать все, всю боль, дурь, глупость, обиду.
— Дон, ты ранен?
Я все хохотал, понимая, что чуть не умер. Если бы я умер, она никогда бы не узнала, о том, что я умер из-за нее. Но так поступают ничтожества. Во мне еще что-то осталось от человека.
— Я не ранен, — выдавил из себя. И тут пошли слезы. Странно. Я никогда не плакал из-за боязни или боли. Я плачу из-за нее. Я чертов идиот. — Она ушла.
— Вставай, придурок! — он поднял меня за шиворот. Я посмотрел на Джоша. Он разбил колено. А я ничего не чувствовал. — Давай уйдем подальше от дороги. Тебе повезло, что движения почти не было, иначе бы мы оба погибли. — Движение? Она уехала.
Наверно Джош дотащил меня до обочины, я не помню, как я шел сам.
— Спасибо. — Он спас мою жизнь.
— Дон, то что сказала Эмили, правда? — Эмили. Тварь. Я сглотнул, понимая, что сука осталась в стороне, не пострадала. Она не чувствует боли. Нашей боли. — Это правда? — еще жестче спросил Джош.
Я шевелил губами, не зная, что сказать. Ведь это правда и правда, то, что я люблю Джордан.
— Дон?! — Джош встряхнул меня за плечо. — Ответь.
— Правда. — Этим, словом я еще раз ударил себя в кровоточащее сердце. — Это было сговором, а потом я полюбил ее.
Друг зарычал.
— Ты чертов кретин!
— Я знаю. — Пожал плечами. — Я врал ей, потому что хотел уберечь от боли.
— Вы все придумали после того как я расстался с Джо?
Только сейчас до меня дошло. Я врал Джошу также как и Джордан. Предал его.
Мое молчание было ответом.
— Нет, — друг отошел от меня. Не знаю, могу ли я его теперь так называть. Джош обхватил голову руками, что-то бубня себе под нос.
— Мне жаль, — тихо ответил я.
— Тебе жаль?! — взревел он. — Жаль?! Я любил ее, Дон! Я ее и сейчас люблю, и ты говоришь, что тебе жаль?! Вот так просто?! Ей больно. Больно из-за тебя.
Он ее любит. Я тоже люблю ее. Точно, я потерял право называть его другом.
— Жаль, что мы любим. Это больно.
— Лучше пожалей себя, ты не достоин ее.
— Я знаю, но она выбрала меня. — Не знаю, почему я это сказал. Расстроенный, я такое трепло.
— Ну, ты и ублюдок, Дэвис! — Джош подошел ко мне, заглядывая в глаза. Я видел в его глазах ненависть. Его, свою. Джордан.
— И что? Может, ты меня ударишь? — мое предложение было рациональным и правильным. Я хотел этого.
— Знаешь, я так и сделаю. — Один замах и вот моя челюсть сокрушается от кулака Джоша. Было больно, но сердце болело сильнее. Друг замахнулся еще раз, тут я думал о том, что нужно подставить вторую щеку, но не успел. От удара, скользнувшего по скуле, съехавшего на мою губу, пошло рассечение. Кровь освежает. Запах ударил в ноздри. Джош мог бы ударить меня еще, я бы не сопротивлялся. Это меньшая часть того, что я заслужил. — Первый за Джордан, второй за нас. — Бывший друг положил руку мне на грудь, сжимая края майки в своем левом кулаке. — А вот и третий, за меня! — да, третий удар был самым сильным. Лицо заныло.
Потер переносицу, подвигал челюстью.
— Да, я заслужил это.
— Заслужил, — спокойно подтвердил Джош, массируя свою припухшую руку.
— Ну, я пошел, если ты завершил? — не менее спокойно ответил я.
Он улыбнулся, качая головой. Может он еще не закончил?
— Любовь сделала тебя идиотом. — Я согласен.
— Тебя тоже, если бы я был на твоем месте, я бы убил меня. — Хотел улыбнуться, но ноющее лицо не позволило это сделать.
— Но я не на твоем месте. Физическая боль пройдет, а если ты умрешь, то вообще чувствовать не будешь, поэтому помучайся.
— Логично. Я пошел.
— Куда? — Джош все еще улыбался.
— К Джо. Лучше я погибну от ее рук, чем от собственного гитариста.
— Идиот.
Думаю, он знает, что я знаю об этом. Я кивнул. Развернулся.
— Дон? — я остановился. — Удачи друг. — Улыбнулся, все-таки это был дружеский мордобой.
— Спасибо.
— Если ты облажаешься, я не буду медлить. Ты ведь знаешь об этом?
— Знаю. Я не облажаюсь.
Остановил такси на той самой улице, где все началось.
Part 150
Я терпела все.
Но, кажется, мое терпенье не терпит меня. Поэтому оно лопнуло.
Внутри что-то сломалось. Это было доверие, раньше оно держалось на тонкой полоске скотча, укрепленного словами Дона.
Дон. Человек, который врал постоянно. Ложь бывает разная. Она странная, каждый раз испытываешь разные чувства. Иногда совсем не больно, но теперь эта ложь убивает меня. Как в одной песне — красивая ложь. Теперь я не знаю, что было правдой. Любил ли он меня? Любит? Врет? А может быть он любит Эмили? Или он любит только себя?
Я могу простить все. Но только не ложь о чувствах.
Я пыталась понять его. Но не могу представить, как это договориться о том, чтобы в тебя кто-то влюбился?
Самое страшное, это то, что я не смогу жить без него, но и с его ложью, я тоже не могу жить.
Есть один выход — обмануть всех. Дона, Эмили, себя, отчаяние, злость, ненависть, потерянность, бесконечность, боль. Больно от того, что каждая клеточка, каждый сантиметр и нерв моего тела чувствует Дона и сейчас. Касания, поцелуи. Ложь.
