Бригид крепко взяла мальчика за руку, и они вместе направились в замок.
38
Бригид хотела отправиться в путь еще до полудня, но солнце уже начало опускаться по западной части неба, когда новоиспеченные супруги наконец-то оставили замок Маккаллан. Они направились по широкой, недавно вымощенной дороге, которая вела от главных ворот замка к Лотх Тору, городку, угнездившемуся у основания плато. Поначалу муж и жена почти не говорили. Бригид задавала темп. Кухулин ехал рядом с ней на огромном коне и вел на поводу запасного, на которого собирался пересесть, когда тот, что под седлом, устанет. Это неизбежно должно было произойти. Ни одна обычная лошадь не могла долгое время поспевать за охотницей. Путь, в который они пустились, обещал быть долгим и утомительным.
Кухулин позволил Бригид бежать чуть впереди и старался, чтобы его конь держался сразу за крупом кентаврийки. Ему было трудно оставлять замок Маккаллан. Не так, как в последний раз, когда его настолько сломила смерть Бренны, что он машинально совершал какие-то действия. По иронии судьбы на сей раз его душа была здорова, он только что женился, но отъезд дался ему гораздо мучительнее. Сестра держалась стойко, не плакала, не пыталась убедить переночевать. Эль понимала, что нужно спешить, но в ее глазах Кухулин видел печаль, которую вызвал его скоропалительный отъезд. Он все понимал, сам это чувствовал. Этейн, конечно, любила сына и его кентаврийку, призвала на них благословение Эпоны. Отец предложил взять запасную лошадь, чтобы Бригид могла не снижать темп. Он также подсказал им место для уединения, куда они сейчас и направлялись, – Голубые скалистые горы.
– Ты прав! Я и не подумала, но это естественный вход из нашего мира в другой, нижний, – сказала Бригид своему тестю.
С тех пор как охотница ушла от погребального костра сестры, она немного оживилась. Мидхир кивнул и посмотрел на нее своим особым, строгим, но добрым взглядом, который Ку называл шаманским.
– Будь осторожна, Бригид. Ты не найдешь чашу в нижнем мире. Она находится на верхнем уровне царства духов.
– Но все эти миры связаны друг с другом, – сказала охотница.
– Так и есть, – снова кивнул Мидхир. – Только помни, что... – Он замолчал и расстроенно вздохнул, потому что не мог помогать кентаврийке. – Мне очень жаль, но я не должен больше ничего тебе говорить.
– Понимаю, – поспешно заверила его Бригид, чуть поколебалась, затем добавила: – Мы с Кухулином должны найти собственный путь. Это тоже помощь. Ты подсказал нам, куда надо ехать. Иначе мы просто блуждали бы по лесам, приближаясь к равнине Кентавров, и молили бы Эпону о том, чтобы каким-то образом найти по дороге чашу. Спасибо, это очень важно.
Кухулин нахмурился, вспоминая их отъезд. Ему было до боли очевидно, что Бригид не давала воли эмоциям. Они с его сестрой что-то пошептали друг другу и обнялись. Охотница почти ничего не сказала Этейн, но он заметил боль на красивом лице своей молодой жены, когда они свернули в сторону от замка. Обычно изящная и грациозная, кентаврийка двигалась тяжело, словно ее копыта вязли в грязи.
Путники миновали городок Лотх Тор, кивая тем, кто с ними здоровался, потом охотница пустилась в легкий галоп. Кухулин крепко уселся в седле и стал понукать коня, чтобы не отставать. Он выглядел угрюмо, но все же понимал, что Эльфейм была права, настояв на том, чтобы Фанд осталась в замке Маккаллан. Ему не хватало маленькой волчицы. За последние месяцы воин прикипел к ней сердцем и душой. Присутствие этой зверушки стало для него теплым, обычным, но Фанд уже достаточно привыкла к крылатым детям, особенно к малышке Каине. Кухулин был уверен в том, что волчица повоет, но все равно останется в замке, даже если ее отвяжут. Воин надеялся, что она не попытается догнать их. Фанд не удалось бы это сделать, а если бы вдруг получилось, то она не смогла бы удерживать изнурительный темп, который задала охотница. Такая скорость нужна была для того, чтобы добраться до Голубых скалистых гор хотя бы за сутки. Слишком быстрый темп не способствовал беседе, и Кухулин спрашивал себя: может, Бригид выбрала такую скорость еще и по этой причине?
Она стала его женой. Если бы они хотели совершить церемонию наедине, произнеся слова клятвы только перед Эпоной, то по закону этот брак длился бы ровно год. Но Кухулин не захотел этого, поэтому попросил мать стать свидетельницей обряда. Когда церемонию проводила верховная жрица Партолоны, брак заключался на всю жизнь. Конечно, никто не принуждал супругов оставаться друг с другом, если кто-то из них или оба не хотели больше жить вместе, но развод был чрезвычайно редким делом.
Он смотрел на красавицу охотницу, бегущую впереди него, и пытался понять, о чем она сейчас думает.
«Одна только мысль о том, что Бригид в один день потеряла мать и сестру, ввергает меня в ужас. Может, попытаться поговорить с ней об этом? Я же помню, что чувствовал, когда убили Бренну. Я отказывался говорить о ней, бежал от воспоминаний. Но я был сломлен, разрушен, а Бригид цела. Так, может, она не нуждается в том, чтобы излить душу, вспомнить?»
Он так углубился в раздумья, что не заметил, как небо потемнело. Бригид замедлила бег, а конь воина перешел с галопа на рысцу. Не понимая, в чем дело, Ку подъехал к охотнице.
Бригид взглянула на него и сказала:
– Уже почти темно. Думаю, надо поискать место для лагеря. – Она помедлила, не глядя ему в глаза. – Или же мы можем продолжить путь, только медленнее. Дорога широкая, наезженная. Может быть, впереди деревня. Я бывала здесь, когда ушла с равнины, но то мое путешествие... – Кентаврийка поморщилась от болезненного воспоминания.
Во время побега Бригид не позволяла себе думать о прошлой жизни. Она настроилась на совершенно другое будущее, ничему и никому не позволила бы стать на своем пути. Теперь ее ожидала новая жизнь, полная скорее боли и опасностей, чем радости и довольства.
– Хорошо, Бригид.
Голос Ку был совершенно нормальным, вполне обычным и никак не соответствовал сумбуру в ее голове. Так мужчина разговаривает с женщиной. Не воин-человек, который по странной прихоти женился на охотнице-кентаврийке, не муж, помогающий своей супруге в поисках, которые могут и не увенчаться успехом. Заниматься ими – все равно что слепо нырнуть в глубокий водоем и либо выплыть, либо утонуть. Он был просто мужчина, который заботился о ней и принимал ее. Такое ощущение успокоило Бригид. Возможно, это глупо, но ее эмоции действительно улеглись.
– Бригид, – повторил он. – Мы можем продолжать путь. Сейчас почти полнолуние. Ночью будет довольно светло, легко идти. Но день оказался длинным. – Воин улыбнулся. – Честно говоря, я предпочел бы разбить лагерь, а с рассветом снова отправиться в путь.
Она с благодарностью улыбнулась ему в ответ, чувствуя, что лед, который весь день сковывал ее, теперь начал таять.
– Ты знаешь, рядом есть какая-нибудь деревня? – спросила кентаврийка.
– Отсюда до замка Макнамара – только виноградники и лес. – Он повел подбородком вправо от дороги. – Можно подняться на вершину плато. Думаю, там достаточно травы. Можно будет найти приличное место для лагеря.
– Показывай дорогу, – сказала она, радуясь тому, что какое-то время может просто идти, ни о чем не думая.
Они довольно медленно двигались по дороге, окруженной лесом. Почти сразу же начался подъем. Через некоторое время дубы и сосны стали реже, потом исчезли совсем. Путники оказались на плато, которое заканчивалось внушительными скалами, возвышавшимися над морем Бан. Солнце уже село в воду, но горизонт до сих пор пламенел пурпуром, оставленным умирающим сиянием. Несколько минут муж и жена стояли, молча и наблюдали за окончанием дня.
Затем Кухулин спешился, бросил Бригид повод запасной лошади и сказал:
– Я наберу дров, а ты достань еду. Вряд ли нам сегодня понадобится палатка. Небо чистое, и довольно тепло.
