Филис Кристина Каст
Чаша любви
вступление
«Кровь умирающей Богини спасет твоих людей».
Больше сотни лет назад из зеленой, процветающей страны, которая называлась Партолона, стали пропадать женщины. Поначалу исчезновения происходили довольно редко и казались случайными. Но когда враги вторглись в Партолону, напали на замок Маккаллан, вырезали храбрых воинов клана и поработили их женщин, стала известна ужасная правда. Фоморианцы, раса крылатых демонов, использовали человеческих женщин, чтобы те рожали для них новую породу монстров. Кровопийц не смущало, что при рождении мутантов погибали их племенные матери. Человеческие женщины были не более чем инкубаторами. Их страшный конец для демонов ничего не значил.
Гнев Эпоны был ужасен. Под предводительством ее Избранной, Воплощения Богини Рианнон, и ее мужа кентавра Клан-Финтана народы Партолоны объединились и победили фоморианцев. Демоны были уничтожены, но люди еще не понимали, что результатами войны стали не только смерть и зло. В Пустоши, на самой окраине Партолоны, у человеческих матерей, которые чудесным образом выжили, рождались крылатые дети. Небольшое племя наполовину демонов, наполовину людей освоило Пустошь. Они твердо придерживались человеческих устоев и, как могли, противились зову темной крови отцов. Это причиняло им боль, которая медленно разрушала их волю до тех пор, пока они не впадали в спасительное безумие.
«Кровь умирающей Богини спасет твоих людей».
Но Эпона не забыла женщин, которые никогда не теряли надежды и оставались верными Богине, хотя не могли возвратиться в Партолону со своими крылатыми детьми. Великая Богиня прошептала им Пророчество. Обещание спасения вдохнуло надежду в души этих существ.
Столетие медленно подходило к концу, крылатые люди ждали ответа на свои молитвы. Жители Партолоны восстановили свою страну, она снова процветала. Война с фоморианцами стала воспоминанием, погребенным в веках.
Потом родилась девочка – наполовину человек, наполовину кентавр. Малышки коснулась могущественная рука Эпоны. Ей дали имя Эльфейм. Лохлан, вождь крылатого народа, ждавшего в Пустоши своего часа, часто видел ее во сне. Она звала его. Девочка стала взрослой. Лохлан последовал за предметом своих снов в замок Маккаллан, где Эльфейм пробудила к жизни древние руины, да и не только их.
«Кровь умирающей Богини спасет твоих людей».
Эльфейм полностью доверяла Эпоне. Из любви к Лохлану она исполнила Пророчество, пожертвовала частью собственной человеческой природы, а также сердцем своего брата, чтобы спасти потомков фоморианцев. Теперь это племя наконец-то возвращалось домой, но их борьба только начиналась.
Не забывайте, что Богиня выбрала для них нелегкий путь!..
1
Эльфейм находилась именно там, где охотница и рассчитывала найти ее. Кентаврийке не пришлось долго искать. Привычка предводительницы клана приходить к этому усыпанному валунами склону была известна всем. Эльфейм взбиралась на самый высокий камень, исхлестанный всеми ветрами, садилась и смотрела на север, в сторону Трирских гор. Зубчатая линия далеких фиолетовых пиков уходила за горизонт. За ними лежала Пустошь, которую и пыталась разглядеть Эльфейм.
Бригид приблизилась к подруге, стараясь не шуметь, чтобы не помешать. Охотница прожила и проработала с ней дольше, чем два полнолуния, но до сих пор не могла сдержать волнения при виде уникального создания, которое стало предводительницей клана. Эльфейм, старшая дочь Воплощения Богини Партолоны и верховного шамана кентавров, который стал супругом Избранной, была человеком только до талии. Ее ноги оказались лошадиными, сильными, мускулистыми, покрытыми великолепной блестящей шерстью. Они заканчивались эбеновыми копытами.
Но не только физическая непохожесть на других заставляла Эльфейм держаться обособленно. Она несла в себе силу, данную Эпоной, общалась с царством духов. В этом ей помогала магия земли. Эльфейм могла слышать духов камней замка Маккаллан. У нее также была особая связь с Эпоной. Бригид часто ощущала присутствие Богини, покровительницы Партолоны, когда предводительница клана по утрам просила ее благословения или благодарила в конце особенно удачного дня. Конечно, все были свидетелями одобрения Эпоны, когда Эльфейм взывала к силе и любви Богини, чтобы победить безумие фоморианцев...
Бригид вздрогнула, не желая вспоминать этот ужасный день. Ей было достаточно знать, что ее подруга, ведущая за собой клан, – удивительное смешение кентавра и человека, богини и простой смертной.
– Утренняя охота была успешной? – спросила Эльфейм, не поворачиваясь к кентаврийке.
– Очень.
Бригид не удивилась тому, что предводительница почувствовала ее присутствие. Эльфейм отличалась сверхъестественной точностью и проницательностью.
– В лесах, окружающих замок Маккаллан, никто не охотился как следует больше ста лет. Дичь скачет прямо под стрелу, словно умоляет, чтобы ее убили.
– Олень-самоубийца? Это действительно необычное блюдо. – Полные губы Эльфейм тронула едва заметная улыбка.
– Не говори Винни. Эта повариха требует, чтобы я тщательно выбирала животное по темпераменту. Тогда, мол, у тушеного мяса появится совершенно замечательный аромат, – хохотнула Бригид.
Предводительница клана отвела взгляд от далеких гор, улыбнулась и пообещала:
– Я никому не выдам твой секрет.
Бригид посмотрела в глаза Эльфейм и поразилась тому, какая печаль таится в них. Улыбались только губы. Подруга охотницы обычно не показывала своей тревоги членам клана. Этой редкой привилегии удостаивались лишь очень немногие. На мгновение Бригид испугалась, что пробудилось безумие фоморианцев, скрывающееся глубоко в крови предводительницы, но быстро отмела от себя эту мысль. Охотница не видела в глазах Эльфейм ни ненависти, ни ярости, а лишь глубокую печаль. Она практически не сомневалась в том, что являлось ее источником. Эльфейм счастливо соединилась в браке с Лохланом. Восстановление замка Маккаллан шло не по дням, а по часам. Клан был здоров и процветал. Предводительница вполне могла испытывать удовольствие. Бригид знала, что так оно и было бы, если бы не одна вещь.
– Ты беспокоишься о нем.
Бригид взглянула на строгий профиль Эльфейм, смотревшей в сторону горизонта.
– Конечно, еще как! – Она плотно сжала губы, а потом, когда снова заговорила, ее голос был грустным и подавленным: – Прости. Я не хочу выплескивать это на тебя, но переживаю за него с тех пор, как умерла Бренна. Он так ее любил.
– Мы все обожали маленькую знахарку, – отозвалась Бригид.
– Потому что она была необыкновенной, с прекрасным, большим сердцем, – вздохнула Эльфейм.
– Тебя волнует, что Кухулин никак не оправится от потери, да?
– Было бы гораздо лучше, если бы он остался здесь. Я могла бы поговорить с ним и узнать, как его дела. – Эльфейм уставилась на далекие горы и покачала головой. – Но остановить его, запретить уйти оказалось невозможно. Брат сказал, что все здесь напоминает ему о Бренне. Он никогда не научится жить
