— Ну, уж из-за этого Джинни с Дином не стоило разбегаться, — сказал Гарри, снова пытаясь говорить небрежно. — Или они все еще вместе?
— Да, они вместе… а чего это ты так заинтересовался? — Гермиона внимательно посмотрела на Гарри.
— Просто не хочу, чтобы моя команда опять развалилась! — поспешил ответить он, но Гермиона продолжала недоверчиво смотреть, поэтому, когда позади них кто-то крикнул: «Гарри!», — он почувствовал невероятное облегчение и с радостью повернулся к ней спиной.
— О, привет, Луна.
— Думала найти вас в больничном крыле, — сказала Луна, выискивая что-то в своей сумке. — А там сказали, что вы ушли.
Она сунула Рону что-то похожее на зеленый лук, большой мухомор и целую горсть чего-то, по виду напоминавшего наполнитель для кошачьего туалета. Наконец, она вытащила помятый пергаментный свиток и отдала его Гарри.
— Попросили передать его тебе.
В маленьком свитке Гарри тут же узнал очередное приглашение на занятие с Дамблдором.
— Сегодня, — сказал он Рону и Гермионе, развернув свиток.
— А ты здорово комментировала последний матч! — сказал Рон Луне, возвращая зеленый лук, мухомор и наполнитель для кошачьего туалета. Она рассеянно улыбнулась.
— Издеваешься? — сказала она. — Все говорят, что это было ужасно.
— Нет, серьезно! — убедительно возразил ей Рон. — Даже и не помню, чтобы мне так нравились комментарии! Кстати, а что это? — добавил он, поднимая похожий на луковицу предмет, чтобы лучше рассмотреть его.
— А, это корнестраж, — ответила она, сваливая кошачий туалет и мухомор обратно в сумку. — Можешь взять, если хочешь, у меня еще есть. Отлично отгоняет плимпов-проглотов.
Она отправилась по своим делам, а Рон, сдавленно хихикая, остался стоять, сжимая в руке корнестраж.
— Знаете, а Луна нравится мне все больше и больше, — сказал он, когда они вновь отправились в сторону Большого зала. — Она, конечно, немного того, но это даже… — внезапно он замолчал. У мраморной лестницы с грозным видом стояла Лаванда Браун. — Привет, — нервно сказал Рон.
— Идем, — пробормотал Гарри Гермионе. Они прибавили шагу, но не успели пройти мимо, как Лаванда сказала:
— Почему ты не сказал мне, что выйдешь уже сегодня? И почему она вместе с тобой?
Через полчаса Рон пришел на завтрак надутый и раздраженный, и хотя он сел рядом с Лавандой, Гарри не видел, чтобы за все время, что были вместе, они сказали друг другу хоть слово. Гермиона делала вид, что все это ее мало волнует, однако раз или два Гарри замечал непонятную ухмылку на ее лице. Весь день она пребывала в чрезвычайно добром расположении духа, а вечером в гостиной даже согласилась проверить (другими словами, закончить) сочинение Гарри по травологии, чего раньше ни за что бы не сделала, потому что знала, что Гарри обязательно даст списать Рону.
Гарри взглянул на свои часы и обнаружил, что время подходило к восьми.
— Огромное спасибо, Гермиона, — сказал он, торопливо похлопывая ее по спине. — Слушай, я побежал, а то опоздаю к Дамблдору.
Она ничего не ответила, лишь лениво вычеркнула несколько невнятных предложений в его сочинении. Улыбнувшись, Гарри выскочил через проем за портретом и помчался к кабинету директора. При упоминании сливочных эклеров горгулья отскочила в сторону, и Гарри, прыгая через ступеньку, забрался по винтовой лестнице и постучал в дверь как раз в тот момент, когда часы били восемь.
— Войдите, — сказал Дамблдор, но только Гарри вытянул руку, чтобы открыть дверь, как кто-то распахнул ее изнутри. На пороге стояла профессор Трелони.
— Ага! — она театрально указала на него пальцем и сощурилась через свои увеличивающие очки. — Вот, значит, почему вы так бесцеремонно выдворяли меня из своего кабинета, Дамблдор!
— Моя дорогая Сибилла, — с некоторым раздражением сказал Дамблдор. — Никто не собирался вас ниоткуда бесцеремонно выдворять, просто Гарри было назначено на это время, к тому же мне действительно больше нечего сказать…
— Ну, что ж, — произнесла профессор Трелони тоном, полным оскорбленного достоинства. — Если вы не избавитесь от этой наглой клячи, то, значит, так тому и быть… Возможно, я найду школу, где мои способности оценят по достоинству.
Она обошла Гарри и скрылась из виду на винтовой лестнице. Они услышали, как Трелони споткнулась на полпути, и Гарри решил, что она запуталась в одной из своих бесконечных шалей.
— Гарри, пожалуйста, закрой дверь и присаживайся, — уставшим голосом проговорил Дамблдор.
Гарри сделал, как было сказано, и сел на свое обычное место перед столом Дамблдора, заметив при этом, что между ними снова стоит думоотвод и два новых хрустальных бутылька с кружившими внутри них воспоминаниями.
— Профессор Трелони до сих пор недовольна тем, что Флоренц преподает вместе с ней? — спросил Гарри.
— Да, — ответил Дамблдор, — прорицания оказались делом куда более проблематичным, чем я мог предвидеть, не имея за плечами совершенно никаких знаний по этому предмету. Я не могу попросить Флоренца вернуться в лес, ведь теперь он изгнанник, равно как и не могу просить уйти Сибиллу Трелони. Между нами говоря, она и представления не имеет о той опасности, что подстерегает ее за пределами замка. Видишь ли, она не знает — и думаю не стоит ее на этот счет просвещать — что она сделала пророчество относительно тебя и Вольдеморта.
