дементоров… Оказывается, он мне был благодарен, можешь поверить?.. А прошлым летом в эту самую дверь вошёл Дамблдор…
На секунду Гарри потерял ход мысли, но Хедвиг даже не попыталась ему подсказать, а продолжала прятать голову под крыло. Гарри повернулся спиной к входной двери.
— А здесь, Хедвиг, — он открыл дверцу чулана под лестницей, — я раньше спал. Тогда мы с тобой ещё не были знакомы… Надо же, я и забыл, как тут тесно…
Гарри смотрел на ряды расставленных по полкам ботинок, на зонты и вспоминал, как, просыпаясь каждое утро, видел над собой обратную сторону лестницы, частенько украшенную одним-двумя пауками. Это было ещё до того, как он узнал, кто он такой на самом деле, раньше, чем выяснил, как погибли его родители и почему рядом с ним творились всякие чудеса. Но Гарри до сих пор не забыл, что за сны уже тогда постоянно ему снились: что-то смутное про вспышки зелёного света, а однажды — дядя Вернон чуть машину не разбил, когда Гарри рассказал об этом — летающий мотоцикл…
Внезапно где-то рядом раздался оглушительный рёв. Гарри резко выпрямился, с размаху ударившись головой о низкую притолоку. Пробормотав несколько отборных ругательств из лексикона дяди Вернона, он, потирая ушибленное место и пошатываясь, поплёлся на кухню, и выглянул из окна на задний двор.
Темень будто пульсировала, воздух почти ощутимо дрожал. Затем, один за другим начали появляться силуэты — по мере того, как они сбрасывали Прозрачаровывающие чары. Над ними возвышался Хагрид в шлеме и защитных очках, восседавший, широко расставив ноги, верхом на огромном мотоцикле с чёрной коляской. Люди вокруг него слезали с мётел, а двое даже со скелетоподобных чёрных крылатых коней.
Распахнув заднюю дверь, Гарри кинулся в толпу. Раздался гул приветствий, и Гермиона порывисто обняла его, Рон хлопнул по спине, а Хагрид сказал:
— Всё путем, Гарри? Готов ехать?
— Разумеется, — ответил Гарри, радостно улыбаясь окружающим. — Но я не ожидал, что вас будет так много.
— План изменился, — прорычал Грюм, державший два здоровенных битком набитых мешка, а его волшебный глаз с головокружительной скоростью вертелся, глядя то на темнеющее небо, то на дом, то на сад. — Давайте-ка сначала в укрытие, а потом мы тебе всё расскажем.
Гарри провёл их в кухню, где, болтая и смеясь, они расселись на стульях и сверкающем рабочем столе тёти Петунии, опёрлись об её безупречно чистые кухонные приборы — Рон, долговязый и худой; Гермиона, убравшая свои густые волосы в длинную косу; Фред и Джордж, одинаково ухмыляющиеся; изуродованный шрамом Билл с длинным хвостом; мистер Уизли, лысеющий, с чуть перекосившимися очками на добром лице; Грозный Глаз Грюм, одноногий, потрёпанный в боях, с крутящимся в глазнице ярко-голубым волшебным глазом; Тонкс, чьи короткие волосы были её любимого ярко-розового цвета; Люпин, ещё поседевший и с новыми морщинами; стройная и красивая Флёр с длинными светлыми серебристыми волосами; лысый и плечистый Кингсли; Хагрид с растрёпанными волосами и бородой, стоявший сгорбившись, чтобы не задевать головой потолок, и Мундунгус Флетчер, низенький, грязный и нечесаный, с маленькими блестящими и по-собачьи печальными глазами, придававшими ему несчастный вид. При виде их в груди у Гарри разлилось тепло, ему показалось, что его сердце начало светиться. Ко всем им он испытывал огромную нежность, даже к Мундунгусу, которого во время их последней встречи пытался придушить.
— Кингсли, я думал, ты охраняешь Премьер-министра, — окликнул Гарри его через всю кухню.
— Один вечер обойдётся без меня, — отозвался Кингсли, — сейчас важнее ты.
— Гарри, угадай-ка, что это у меня, — позвала Тонкс, взгромоздившаяся на стиральную машину, и покрутила перед ним левой рукой, на пальце которой искрилось кольцо.
— Вы поженились? — воскликнул Гарри, переводя взгляд с Тонкс на Люпина.
— Извини, что не позвали тебя, Гарри, всё прошло в тесном кругу.
— Да это же здорово! Поздра…
— Так, так, потом ещё успеем поболтать, — перекрывая гул, прорычал Грюм, и в кухне воцарилась тишина. Грюм бросил мешки на пол и повернулся к Гарри. — Дедал тебе, наверное, сказал, что нам пришлось отменить «План А». Пью Пшикнесс перешёл на их сторону, и у нас из-за этого куча проблем. Он сделал так, что любая попытка подключить этот дом к каминной сети, разместить здесь портключ или аппарировать будет приравнена к уголовному преступлению. Разумеется, всё исключительно в целях твоей безопасности, чтобы Сам-Знаешь-Кто до тебя не добрался. Совершенно бессмысленно, учитывая, что заклятие твоей матери уже и так тебя защищает. Вот чего он на самом деле добился, так это того, что ты не выберешься отсюда без риска для жизни. К тому же, ты пока несовершеннолетний, значит, на тебе ещё висят Следящие чары.
— Я не…
— Следящие чары, Сканер! — нетерпеливо перебил Грозный Глаз. — Чары, позволяющие выявить колдовство рядом с детьми, так Министерство и узнаёт, что они колдовали. Если ты или кто-то рядом создаст заклинание, чтобы вызволить тебя отсюда, Пшикнесс тут же узнает об этом, и Пожиратели Смерти тоже. Мы не можем дожидаться, пока Следящие чары спадут, потому что как только тебе исполнится семнадцать, ты потеряешь защиту, которую создала твоя мать. Короче, Пью Пшикнесс уверен, что загнал тебя в угол, да так, что не вырвешься.
Гарри ничего не оставалось, как согласиться с неведомым Пшикнессом.
— Что будем делать?
— Воспользуемся транспортом, который не засечь Сканером, потому что над ним не нужно колдовать: мётлами, тестралами и мотоциклом Хагрида.
Гарри отчётливо видел в плане недостатки, но промолчал, дав Грюму закончить.
— Значит так, заклятие твоей матери спадёт только при двух условиях: когда ты станешь совершеннолетним, и… — Грюм обвёл рукой чистейшую кухню, — когда ты перестанешь называть это место свом домом. Вы с твоим дядей и тётей сегодня вечером по-разному, но покинете этот дом, при этом понимая, что никогда больше не будете жить вместе, верно?
Гарри кивнул.
— Так что на этот раз пути назад не будет, и чары прекратят действовать, как только ты выйдешь за ограду. Мы решили, что лучше разрушить их раньше, а не дожидаться, пока Сам-Знаешь-Кто придёт и нападёт на тебя, как только тебе будет семнадцать. Единственное, что нам на руку — это то, что Сам- Знаешь-Кто не знает, что в мы заберём тебя сегодня. Мы пустили Министерство по ложному следу: они считают, что ты будешь в доме до тридцатого. Тем не менее, мы имеем дело Сам-Знаешь-с-Кем, нельзя рассчитывать, что он примет это на веру. С него бы сталось отправить парочку Пожирателей Смерти, чтобы присматривали за домом — просто на всякий случай. Так что мы защитили двенадцать разных домов, как только было в наших силах. Любой из них подошёл бы тебе под убежище, и все они связаны с Орденом: дома Кингсли, тётушки Мюриэль — ну, в общем, ты понимаешь.
— Ага, — не вполне искренне ответил Гарри, план всё ещё казался ему небезупречным.
— Ты полетишь к родителям Тонкс. Как только окажешься за защитным заклятием, наложенным на их дом, сможешь через портключ отправиться в Нору. Вопросы есть?
— Эээ… да, — сказал Гарри. — Может, они поначалу и не догадаются, в каком доме я буду, но не будет ли это слишком очевидным, если… — он быстро пересчитал присутствующих, — все четырнадцать человек полетят к родителям Тонкс?
— А, — ответил Грюм, — о главном-то я и забыл тебе сказать. Четырнадцать человек не полетят к родителям Тонкс. Сегодня по небу полетят семь Гарри Поттеров, каждый с сопровождением, и каждая пара полетит в свою сторону к разным защищённым домам.
Из внутреннего кармана плаща Грюм вытащил бутылочку с чем-то по виду напоминавшим грязь. Теперь он мог ничего не объяснять, Гарри мгновенно понял оставшуюся часть плана.
— Нет! — отрезал он, и его голос зазвенел по кухне. — Ни за что!
— Я их предупреждала, что ты именно так это воспримешь, — не без самодовольства проговорила Гермиона.
— Если вы думаете, что я позволю шестерым расковать своей жизнью…
— …как будто каждому из нас впервой, — подхватил Рон.
— Притворяться мной — совсем другое дело.
