приближалось…
И вдруг источник света выступил из-за дуба. Это была серебристо-белая лань, яркая, как луна, её шкура сверкала, она аккуратно ступала по земле, всё так же без единого звука и не оставляя следов на мелком снегу. Высоко подняв красивую голову с огромными глазами, обрамлёнными длинными ресницами, она шла к нему.
Гарри во все глаза смотрел на удивительное животное, потрясённый не столько его необычным видом, сколько необъяснимым чувством узнавания, будто ждал её, только забыл и до этого самого момента не помнил, что они договаривались встретиться. Острое ещё минуту назад желание позвать Гермиону сейчас улетучилось. Он точно знал и был готов голову дать на отсечение, что лань пришла к нему, и ни к кому другому.
Они некоторое время смотрели друг на друга, затем она повернулась и пошла прочь.
— Нет, — выдавил он севшим от долгого молчания голосом. — Вернись!
Но она неспешно удалялась среди деревьев, и скоро черные стволы полосами скрыли её сияние. На мгновение он заколебался. Осторожность подсказывала, что это могло быть обманом, приманкой, ловушкой. Но чутьё, затмевающий всё инстинкт убеждал, что это была вовсе не тёмная магия. Он рванулся следом.
Под его ногами скрипел снег, а лань, проходя между деревьев, не производила никакого шума, потому что была самим светом. Она вела его дальше и дальше в лес, Гарри шёл быстро, в уверенности, что как только она остановится, то позволит ему подойти близко. И тогда она заговорит с ним и расскажет всё, что он так хотел знать.
Наконец лань остановилась. Она ещё раз повернула к нему свою изящную голову, и он сорвался на бег. Ему так хотелось расспросить её, но едва он открыл рот, как она исчезла.
Несмотря на то, что тьма поглотила лань целиком, её пламенеющий силуэт отпечатался у него в глазах, мешал видеть, стоило прикрыть веки — ярко вспыхивал, сбивал с толку. Ему стало страшно — её присутствие означало безопасность.
— Люмос! — шепнул он, и на конце палочки затеплился огонёк.
Образ лани таял с каждым движением век. Гарри застыл на месте, прислушиваясь к звукам леса, потрескиванию сучьев в отдалении, тихому шороху падающего снега. На него вот-вот нападут? Она заманила его в западню? Может, ему вовсе не казалось, что за кругом света от палочки кто-то стоит и наблюдает за ним?
Он поднял палочку выше. На него никто не кинулся, не выстрелил из-за дерева зелёной молнией. Но тогда для чего же она его сюда привела?
В свете палочки что-то сверкнуло, и Гарри резко обернулся, но там оказалось всего лишь небольшое замёрзшее озерцо, и его чёрная потрескавшаяся поверхность заискрилась, когда он занёс над ней палочку, чтобы рассмотреть получше.
Он осторожно ступил на лёд и посмотрел вниз. Во льду отражался его неровный силуэт и сияние палочки, но глубоко под толстой мутной ледяной коркой тоже что-то поблёскивало. Огромный серебряный крест…
К горлу подкатил комок. Гарри упал на колени на краю озера и поднёс ко льду палочку, чтобы как можно лучше осветить дно. Тёмно-красная вспышка… Это был меч с переливающейся рубинами рукояткой… На дне лесного озера покоился меч Гриффиндора.
Гарри смотрел на него, чуть дыша. Как такое было возможно? Как получилось, что он оказался в озере так близко от места, где они разбили лагерь? Может, какая-то неизвестная магия призвала сюда Гермиону, или лань, в которой он узнал Патронус, была чем-то вроде хранителя озера? Или может, меч положили туда уже после того, как они появились, именно потому, что они оказались рядом? В таком случае, кто был тот человек, который хотел передать меч Гарри? Он снова указал палочкой на окружающие кусты и деревья в поисках человеческого силуэта, отблеска глаз, но никого не увидел. Вместе с тем, ему стало страшнее, и это немного умерило его радостное возбуждение. Он снова принялся рассматривать меч, лежавший на дне замёрзшего озерца.
Он навёл палочку на серебристый крест и прошептал:
— Ассио меч.
Меч не шелохнулся. Гарри на это и не рассчитывал. Если бы его можно было так легко вытащить оттуда, то его бы просто положили на землю, чтобы он поднял, а не утопили в озере подо льдом. Он двинулся вдоль берега озерца, вспоминая, как меч достался ему в прошлый раз. Тогда он был в смертельной опасности, и ему требовалась помощь.
— Помоги мне, — пробормотал он, но меч всё так же неподвижно и безразлично лежал на дне.
Гарри пошёл дальше, силясь вспомнить, что же сказал ему Дамблдор в тот раз, когда он добыл меч. Только настоящий гриффиндорец мог вытащить из шляпы меч. Что за качества определяли истинного гриффиндорца? Внутренний голос Гарри ответил: гриффиндорцев отличает сила духа, храбрость и готовность к подвигам.
Гарри остановился и глубоко вздохнул, пар от его дыхания быстро рассеялся в ледяном воздухе. Он понял, что от него требовалось. По правде говоря, он подумал, что к этому всё идёт, ещё когда сквозь лёд разглядел меч.
Он снова оглядел деревья вокруг, хотя уже был уверен, что никто не собирается нападать. Для этого было множество возможностей, пока он шёл в одиночку по лесу или когда осматривал озеро. Единственной причиной для промедления было то, что ему предстояло проделать нечто крайне неприятное.
Гарри негнущимися пальцами принялся стягивать с себя одёжки, уныло размышляя, что в этом не было ничего героического, кроме того, что он не позвал Гермиону, чтобы она вытащила меч вместо него.
Пока он раздевался, где-то ухнула сова, и он с болью подумал о Хедвиг. Он дрожал, зубы ужасно стучали, но он продолжал, пока не остался в одном белье и босиком на снегу. Он положил мешочек, в котором хранил свою палочку, письмо матери, осколок зеркала Сириуса и старый снитч, на кучу вещей, затем указал гермиониной палочкой на лёд.
— Диффиндо.
Треск ломающегося льда прозвучал в тишине, как выстрел. Поверхность озера раскололась, и куски тёмного льда покачивались на волнах. Насколько Гарри мог судить, там было неглубоко, но чтобы достать меч, он должен был погрузиться в воду с головой.
Если так и стоять, обдумывая задачу, ни она не станет от этого проще, ни вода теплее. Он подошёл к краю озера и положил на землю всё ещё светящуюся палочку Гермионы. Затем, стараясь не думать о том, насколько холоднее ему станет или как его будет трясти от холода, он прыгнул в воду.
Каждая клеточка его тела сопротивлялась. Казалось, что даже воздух в лёгких окаменел, когда он вошёл в ледяную воду по плечи. Он еле дышал, его трясло так, что вода выплёскивалась на края полыньи. Он пытался нащупать ногой лезвие меча. Ему не хотелось нырять больше, чем один раз.
Гарри, дрожа и задыхаясь, секунду за секундой оттягивал момент погружения, пока не сказал себе, что это должно быть выполнено, призвал всё своё мужество и нырнул.
Холод убивал, буквально сжигал его. У Гарри было ощущение, что даже мозг — и тот замёрз, пока он прорывался сквозь тёмную воду ко дну и тянулся к мечу. Пальцы сомкнулись на рукоятке, Гарри потянул его на себя.
И тут вдруг что-то сдавило горло. Сначала он подумал, что это водоросли, но когда нырял, в воде ничего не плавало, и он потянулся к шее, чтобы высвободиться. Это оказались не водоросли, а цепочка хоркрукса, которая сжалась и перекрыла ему дыхание.
Гарри резко оттолкнулся от дна, пытаясь выгрести на поверхность, но его только отнесло к каменистому берегу озера. Барахтаясь и задыхаясь, он цеплялся за душащую его цепочку, но застывшим пальцам никак не удавалось ослабить её, и у него перед глазами заплясали вспышки, он тонул, ему ничего не оставалось, он ничего уже не мог сделать, и руки, обхватившие его грудь, определённо принадлежали Смерти…
Гарри тошнило, он задыхался, промокший и замёрзший, как никогда в жизни, он пришёл в себя, лёжа лицом в снег. Поблизости кто-то фыркал и откашливался и неуверенной походкой шёл к нему, как та, когда на него напала змея… И всё-таки, на неё было не похоже — и кашель слишком низкий, и шаги тяжелее…
