мантиях, которые изнашивались, или когда магия переставала действовать, на них появлялись дыры, прожженные заклинаниями. Гарри получил свою мантию от отца, так что она точно не новая, но… она великолепна!
— Да, здесь ты прав, Рон. Но вот камень…
Пока они шёпотом спорили, Гарри обошёл комнату и направился к винтовой лестнице. Когда он дошёл до неё и поднял глаза, чтобы посмотреть на следующий этаж дома, до был шокирован. На него смотрело его собственное лицо. После секундного замешательства он понял, что это не зеркало, а рисунок. Заинтересованный, он стал подниматься по лестнице.
— Гарри, что ты делаешь? Мне кажется, нам не следует изучать его дом, пока его самого здесь нет!
Но Гарри уже поднялся на верхний этаж. Луна украсила потолок своей спальни пятью красиво нарисованными лицами: Гарри, Рон, Гермиона, Джинни и Невилл. Они не двигались, как двигаются портреты в Хогвартсе, но всё-таки какая-то магия здесь была — Гарри показалось, что они дышали. Вокруг рисунка обвивалась золотая цепь, как бы связывая все лица воедино. Гарри после минутного разглядывания понял, что это не цепь, а слово «друзья», написанное тысячи раз: друзья… друзья… друзья… Гарри почувствовал сильную симпатию к Луне. Он оглядел комнату. Возле кровати была большая фотография. На ней была Луна и очень похожая на нее женщина. На этой фотографии Луна была такой веселой и счастливой, какой Гарри её никогда не видел. Но картине был слой пыли. Это почему-то заинтересовало Гарри. Он стал оглядываться вокруг. Что-то здесь было не так. На ковре тоже был слой пыли, в шкафу не было одежды. Кровать выглядела так, как будто на ней никто не спал несколько недель. А вид из окна на кроваво-красное небо был затянут паутиной.
— Что случилось? — спросила Гермиона, когда Гарри спустился вниз. Но прежде, чем он успел ответить, Ксенофилиус поднялся по лестнице из кухни. В руках у него был поднос с чашками.
— Мистер Лавгуд, — сказал Гарри, — А где Луна?
— Простите?
— Где Луна?
Ксенофилиус остановился на верхней ступеньке.
— Я… Я уже говорил вам, что она внизу на мосту Боушенс, ловит Плимпов.
— А почему вы тогда несёте на подносе только четыре прибора?
Ксенофилиус хотел что-то сказать, но не произнёс ни звука. Единственным, что нарушало тишину, было постоянное пыхтение печатного станка и звон посуды на подносе, так как у Ксенофилиуса дрожали руки.
— Я думаю, что Луна не была здесь несколько недель, — сказал Гарри. Её одежда исчезла, в её кровати долго никто не спал. Где она? и почему вы всё время смотрели в окно?
Ксенофилиус уронил поднос. Чашки упали и разбились. Гарри Рон и Гермиона выхватили свои палочки. Ксенофилиус замер, держа руку возле кармана. В этот момент из печатного станка стали вываливаться свежие номера «Придиры», а сам станок затих. Несметное количество журналов рассыпалось по всей комнате. Гермиона отошла чуть в сторонку, всё ещё держа палочку нацеленной на Ксенофилиуса, и подняла один из них.
— Ты только взгляни, Гарри!
Он повернулся к ней так быстро, как только мог. На обложке «Придиры» была собственная фотография и надпись "Ненавистный Номер Один" и сумма вознаграждения за него.
— "Придира" сменила точку зрения на происходящее? — спросил Гарри холодно, его мозг работал в лихорадочном темпе. — Так вот зачем вы выходили в сад, мистер Лавгуд. Посылали сову в Министерство?
Ксенофилиус облизнул губы, — Они забрали мою Луну. Они забрали её из-за того, что я писал в журнале. Теперь я не знаю где она и что они с ней сделали. Но они пообещали вернуть её, если я… Если я…
— Сдашь им Гарри? — закончила за него Гермиона.
— Так не пойдёт, — сказал Рон. — Отваливай с дороги, мы уходим.
Ксенофилиус резко постарел, его губы были плотно сжаты, — Они вот-вот будут здесь и я должен сделать всё чтобы спасти Луну. Я сделаю всё… Вы не уйдёте.
Он расставил руки перед лестницей, и у Гарри в голове мелькнула мысль, что его мать тоже стояла вот так перед его кроваткой, чтобы спасти его.
— Не заставляйте нас применять силу, — произнёс Гарри. — Отойдите с дороги, Мистер Лавгуд.
— ГАРРИ! — закричала Гермиона. Мимо окна пролетели фигуры на мётлах. Ксенофилиус выхватил палочку, как только они отвернулись от него.
Гарри понял их ошибку как раз во время. Он толкнул Рона и Гермиону, что бы в них не попал Сногсшибатель Ксенофилиуса. Он пролетело через всю комнату и попало в рог Эрумпента. Рог взорвался с чудовищной силой. От звука взрыва, казалось, начала рушиться комната. Куски дерева, бумага и осколки камней разлетелись в разные стороны. Поднялась непроглядная завеса пыли. Гарри взрывом отбросило на пол, где его завалило обломками.
Он услышал крик Гермионы, стон Рона и звук, который говорил о том, что Ксенофилиус не устоял на ногах и сейчас катиться вниз по лестнице. Наполовину засыпанный мусором, Гарри попытался самостоятельно выбраться. Он с трудом дышал и абсолютно ничего не видел из- за пыли. Половина потолка обрушилась и надпись Луны была видна в дыре. Бюст Ровены Когтевран лежал перед ним, в воздухе кружили обрывки пергамента, а печатный станок упал так, что заблокировал лестницу на кухню. Возле Гарри завозилась какая-то белая фигура, и он понял, что это Гермиона, сейчас она была похожа на статую. Она приложила палец к губам. Тем временем внизу с грохотом открылась дверь.
— Я же тебе говорил, Трэверс, нам не нужно было так торопиться, — прозвучал чей-то грубый голос. — Разве я тебе не говорил, что этот сумасшедший просто издевается над нами?
Прозвучал хлопок, а за ним последовал крик боли. Кричал Ксенофилиус.
— Нет… нет!!! там… наверху… Поттер!
— Я тебе говорил на прошлой неделе, Лавгуд, что мы не вернёмся сюда больше, если у тебя не будет чего-то стоящего? Помнишь прошлую неделю? Когда ты хотел получить свою дочь в обмен на истекающую кровью вешалку? А предыдущая неделя — ещё один хлопок и ещё один крик — когда ты хотел чтобы мы тебе её отдали, ведь ты предложил нам — хлопок — Криво — хлопок — Рогих — хлопок — Сноркаков?
— Неееет!… Неееет!.. Умоляю! — прохрипел Ксенофилиус. — Там Поттер, действительно Поттер!
— А сейчас оказывается, что ты позвал нас сюда и попытался взорвать нас! — проревел Пожиратель Смерти, и прозвучала целая череда хлопков, и Ксенофилиус стал биться в агонии.
— Похоже, что это место вот-вот рухнет, Селвин, — сказал второй холодный голос. — Лестница полностью заблокирована. Может, расчистить ее? А то рухнет.
— Ты лживый кусок дерьма, крикнул волшебник, которого назвали Селвином. — Ты никогда в своей жизни не видел Поттера, не так ли? Ты думал, что у тебя получится нас убить, да? И ты думал, что таким способом сможешь вернуть девчонку?!
— Я клянусь… Клянусь… Поттер там… наверху!
— Хоменум Ревелио, — сказал голос в шаге от лестницы. Гермиона тихо вскрикнула, и Гарри почувствовал, что над ним что-то пролетело, погружая его тело в тень.
— Там наверху кто-то есть, Селвин, — сказал второй маг.
— Это Поттер, я вам говорю, это Поттер! — проскулил Ксенофилиус. — Пожалуйста…. пожалуйста… верните мне Луну, просто верните мне Луну…
— Ты получишь свою дочь, Лавгуд, — сказал Селвин, — если поднимешься наверх и приведёшь сюда Поттера. Но если это обман или какой-то трюк, то ты её всё равно ее получишь… но собирать её ты будешь по частям.
Ксенофилиус застонал от страха и отчаяния.
— Ну всё, — прошептал Гарри. — Нужно выбираться отсюда.
Шума производимого Ксенофилиусом было достаточно, чтобы попытаться неслышно выбраться. Рон был погребён глубже. Гарри и Гермиона выбрались так тихо, как только могли, они подобрались к тому месту где он лежал и попытались сдвинуть комод, который лежал на его ногах. Когда им показалось, что Ксенофилиус уже близко, Гермиона освободила Рона при помощи Парящих Чар.
— Всё в порядке, — выдохнула Гермиона. Но блокирующий лестницу печатный станок стал трястись. Ксенофилиус был в шаге от них. Она была всё ещё покрыта густым слоем пыли.
— Доверяешь мне, Гарри? — он кивнул в ответ. — Хорошо, тогда дай мне мантию-невидимку. Рон, надевай её.
— Я? А как же Гарри…
— Пожалуйста, Рон! Гарри хватайся за мой руку. Рон держи меня за плечо.
Гарри вытянул левую руку, а Рон исчез под Мантией. Станок на входе уже вибрировал — Ксенофилиус пытался отодвинуть его в сторону при помощи Парящих Чар. Гарри не знал, почему медлит Гермиона.
— Держитесь, — прошептала она, — держитесь… в любую секунду…
бледное как полотно лицо Ксенофилиуса появилось в проходе.
— Обливиэйт! — крикнула Гермиона, указывая палочкой сначала на его лицо, а затем на пол за ним. — Депримо!
Она прожгла дыру в полу в гостиной. Они все почувствовали, что комната движется, Гарри всё еще держал её руку. Он услышал, как спереди крикнул Ксенофилиус, а два волшебника попытались отскочить от падающего строения. Повсюду рушились стены, трещала мебель. Гермиона крутнулась, и Гарри, услышав звук разрушающегося дома, нырнул вместе с ней в темноту.
Глава 22. Реликвии Смерти
Задыхаясь, Гарри рухнул в траву, но тут же вскочил на ноги. Кажется, они очутились на каком-то поле. Смеркалось. Гермиона, опомнившаяся первой, уже обходила их по кругу, размахивая палочкой.
— Протего Тоталум… Сальвио Хексиа…
— Грязный мерзавец! — Рон, отдуваясь, вынырнул из-под мантии-невидимки, скомкал её и швырнул Гарри. — Гермиона, ты голова! Не верится, что мы смогли унести оттуда ноги.
— Каве Инимикум… А я говорила, что это рог громамонта, я ведь говорила? Вот, пожалуйста, а
